Любовь оружейной принцессы - Наташа Колесникова Страница 62

— Ты по себе судишь. Конечно, это тяжело…

— Нет, это было нормально. Я Земфиру встретил в кабаке Нижневартовска и запал на нее с первого взгляда. Друзья говорили: «Что ты делаешь, Серега?» А мне плевать было! Я же видел ее глаза, я чувствовал ее! Женился, привез в станицу, все к ее ногам бросил: «Ты только будь моей, живи, детей рожай, встречайте меня после вахты, я не с пустыми руками буду возвращаться! Все — только для тебя и детей, все!..» Я ее всем обеспечил, о себе и не думал, и что получилось? Сдернула в Плавнинск с каким-то жирным бизнесменом! Он больше денег дал… Вот так, ничего им не нужно, деньги только дай. И я понял — сколько бы ты ни строил свою семью, всегда придет тот, кто даст женщине больше, и она бросит тебя. А тогда — какой смысл?

Буровик залпом допил то, что оставалось в стакане, скривился, пьяные слезы потекли по впалым щекам.

— Чушь все это, Серега, — сказал Славик. — У Макса то же самое случилось, бросила жена, но он же не спился, детей воспитывал и встретил свою настоящую женщину. Саманта из Москвы приехала к нам, и ведь не зарплата директора школы ее интересовала.

— Макс для своей жены не сделал и сотой доли того, что я для Земфиры. Я получал в десять раз больше, чем он, и все на нее тратил! Дом построил, ей комфорт создал полный, живи! А она…

— Оксанка тоже не за богатого вышла, Федор простым студентом был, — напомнил Славик.

— Федора пристроили, солидные бабки получал. А когда у него возникли проблемы, Оксана мигом выгнала его, ночевал в своем недостроенном доме. Но как только все утряслось, опять с ним. Бабки им нужны, Славик, только бабки, и больше ничего.

Славик не мог с этим согласиться. Вот Ленка его, ей же деньги не нужны. Она просто… купила его, так получается, что ли? Прямо кошмар какой-то! Папа на вертолете прилетел и… что оставалось делать? Наверное, он внушил себе, что любит ее, чтобы свою трусость перед отцом на вертолете оправдать. Не зря же так разозлился, когда папа и сюда на вертолете прилетел! Или нет? Он действительно был нужен этой девчонке и хотел быть рядом с ней. Да, хотел!

Но папа на вертолете…

— Серега, а почему ты не женился назло своей Земфире? Мужик ты видный, сколько тебе лет, тридцать пять, тридцать шесть?

— Тридцать четыре.

— Да? Так сразу и не скажешь. Я же знаю, бабы захаживали и в твой дом, и даже в эту хату.

— А зачем? Они же инопланетяне, живут по своим законам, а я по своим. Но если честно — ничего не хочу. Забыть ее не могу, ну не получается! Я и так долго не женился, весело жил и ждал, когда встречу ее, одну-единственную. Встретил… Да на хрена мне опять все повторять? Глаза закрою — вижу Земфиру, а потом как подумаю… Нет!

Славик вспомнил Ленку, просто увидел ее мысленным взором. Смешную и нелепую, веселую и злую, задорную и сумрачную… Да, всякая она бывала, и это нормально. На то он и мужик, чтобы понимать свою женщину, прощать ей слабости и непонятную злобу. Быть рядом… Хотя что это за мужик, который не может обеспечивать свою семью? Господи, как же все сложно!

— Плесни себе еще, Серега, если хочешь, — сказал он. — Только не переусердствуй.

— Да ладно, посидим так, — мрачно усмехнулся Буровик. — Печка горит, дров у нас до черта. Хорошо-то как… Сидим вдвоем, огонь в печке… А у меня в доме камин был, я любил сидеть с Земфирой у огня… Выпивали, потом прямо на полу… У меня там возле камина самая настоящая медвежья шкура лежала. Она со своим жирным торговцем то же самое делает?

— Серега, тебе надо как-то освободиться от нее. Возьми себя в руки, брось пить, женись.

— Дурак ты, Славик, — тоскливо промычал Буровик, и снова пьяные слезы потекли по его щекам.

Он взял баян, единственную вещь, с которой никогда не расставался здесь, в Левобережной, стал играть. В хате зазвучал полонез Огинского, Буровик закрыл глаза и яростно давил на кнопки, а по темным впалым щекам ползли слезы, капали на грязную футболку, на драные джинсы, на растоптанные кроссовки. Славик слушал красивую мелодию, склонив набок голову, пытался понять, что же там сейчас происходит. Папа прилетел, его не обнаружил и… Осерчал, сел в свой вертолет и улетел или организовал его поиски? Лучше б улетел. Наверное, прав Буровик — они инопланетные. То продаются, то покупают… А легче не становится!

Стук в дверь поначалу никто не услышал, звуки баяна заглушали, но когда постучали настойчивее, Славик насторожился, затем попросил Буровика прекратить играть. Тот со вздохом оторвал заскорузлые пальцы от грязных кнопок.

— Да! Войдите! — крикнул Славик.

Дверь отворилась, в хату вошла Нинка, а за ней… Лена!

— Ну ты даешь, братик, поставил всех на уши! Дурак самый настоящий, нашел с кем пить! С алкашом!

— Спасибо тебе, сестричка… предательница! — мрачно усмехнулся Славик. — Тебе еще один музыкальный центр пообещали в подарок, да?

— Славик… — Лена шагнула к нему, нервно сжимая ладони. — Я прилетела к тебе…

— А нам и на хрен не нужны такие миллионерши! — резко заявил Буровик. — Своих баб хватает. Чё те тут нужно? Чё ты приперлась сюда со своими миллионами? Купи на них качка тупого, Тарзана какого-нибудь, и балдей с ним, поняла?

— Что ты мелешь, вонючка?! — закричала Нинка. — Пьянчуга несчастный!

— Угомонись, сестренка, — сказал Славик. — Я тебе запрещаю так говорить о Сереге. Что ты знаешь о нем?

— Ты тоже заражена этим вирусом, деточка! — заорал Буровик. — Хочешь продаться подороже? Ну и — вперед!

— Славик, я прилетела…

— Улетай обратно, Лена. Могла бы просто поговорить со мной… через Федора. У меня все нормально и без тебя.

— Я просто хотела сказать, что… я не изменила тебе, правда. Клянусь. Но все так глупо получилось, я, конечно, виновата…

— Что ты вешаешь тут лапшу на уши? — Буровик растянул мехи баяна и заиграл «Прощание славянки». — Улетай, детка, улетай!

— Славик! Ты что, совсем с ума сошел? — закричала Нинка.

— Славик, мы можем хотя бы поговорить? — всхлипывая, пробормотала Лена. — Я все же летела сюда…

— Нет, все разговоры закончены, — сказал Буровик, сдвинув мехи баяна. — Валите отсюда, и поскорее! И своим миллионерам-папашам передайте — вас тут не ждут!

Славик растерялся, слушая эти речи. Ни черта понять нельзя. Ленка приехала за ним, прилетела… Но — с папой, на вертолете! Буровик откровенно хамит ей, а останавливать его почему-то не хочется.

Колчин одобрительно кивнул, увидев длинный стол в просторной гостиной Марины Луговой.

— Хорошо живете, господа станичники, — заявил он. — Честно скажу, не хуже, чем москвичи. Хотя я туляк.

Пастухов на правах хозяина усадил за стол чету Недосекиных. Место во главе стола определили дорогим гостям, Колчину и Авдюшкину, справа от них сидели Недосекины, слева — хозяева дома, ну а остальные гости пусть сами разбираются, где кому сидеть.