Любовь грешника - Кресли Коул Страница 62

«Я могу стать его первой женщиной».

И свой гнев она могла приписать неудовлетворенному желанию. Когда под мокрой тканью брюк прямо перед ее лицом обрисовался могучий ствол, она изнемогла от унижения и горячего желания узнать его вкус.

Она снова хотела его. Быть первой, научить его всему? Кэдрин спросила:

– Ты… представлял, как я это делаю?

Он фыркнул, словно она спросила глупость.

– Понятно.

Ей стало страшно – не вздумает ли он сбежать, не в силах справиться с бушевавшими в груди чувствами. Как будто она загнала в угол раненого медведя, и теперь ей нужно действовать с особой осторожностью.

– Почему ты не воспользовался отличной возможностью?

Он отрезал:

– Потому что между нами еще ничего не кончено.

Она вскинула голову:

– Даже после Колумбии?

Он подошел к ней.

– Сегодня, на минном поле, ты была другой. Просто… ничего еще не кончено.

Его слова растревожили ей душу. Разумеется, она испытывала к нему сильнейшее желание. Но было тут и кое-что еще. Себастьян пытался быть с ней грубым – ясно, ему очень этого хотелось. Но не смог.

Теряя голову от страстной жажды наслаждения, он не мог силой заставить ее сделать то, о чем мечтал.

Ее затопила волна нежности к Себастьяну. Столько ждать любви, ни разу ее не познав! Кэдрин почувствовала его боль как свою. Невыносимо думать, как он мечтал о ней – и все напрасно.

Она мечтала получить мужчину, безжалостное лицо которого ужаснуло ее под дождем. Но сейчас перед ней стоял другой человек, в глазах которого она читала боль и отчаяние, и его она тоже страстно хотела.

– А что, если мне самой этого хочется? – Она прикусила нижнюю губу. – Позволишь мне?

Себастьян словно окаменел.

– Только… только, если ты сама хочешь…

Да, она хотела, еще как. Кэдрин нежно погладила его по лицу. Он поспешно закрыл глаза. «Я сделаю это чертовски хорошо!» Ему пришлось дожидаться всю жизнь, и она докажет – ожидание того стоило.

И разумеется, нужно было подкрепить делом неосторожное бахвальство. Поклоняешься своему мужчине, Кэдрин? Что ж, посмотрим… Она вспомнила сцену, невольной свидетельницей которой стала много лет назад. Она пробралась в гарем темного мага, чтобы освободить одну ведьму, которой удалось снискать дружбу валькирий. Валькирии были неуязвимы для чар, но этот маг был очень силен, а Кэдрин была одна. Она нашла потайное местечко и спряталась, дожидаясь, пока все заснут.

Ей пришлось ждать до рассвета, потому что одна из наложниц ублажала колдуна час за часом самым оригинальным способом.

Кэдрин запомнила этот метод, решив непременно испробовать его, когда придет время.

Сейчас это время пришло. Она хотела дать Себастьяну опыт, который он запомнит надолго – на годы вечности. Его давняя фантазия, воплощенная в жизнь двумя бессмертными.

– Я очень хочу, Себастьян. – Она обвила руками его шею. – Но у меня есть условие.

Он слабо улыбнулся:

– Ты всегда ставишь условия.

– Думаю, это тебе понравится.

Десятью минутами позже Себастьян оказался в постели Кэдрин, прикованный к ней цепями.

Следовало догадаться, что дело нечисто, глядя, каким нехорошим блеском загорелись ее глаза. И немедленно сбежать.

Но Кэдрин осыпала его нежными поцелуями, гладила грудь и живот. Потом попросила выйти на пять минут, чтобы она могла подготовиться. Разумеется, он выполнил ее просьбу и вышел из спальни. Не успел он сбросить ботинки, как она пришла и взяла его за руку, нежно поглаживая ладонь большим пальцем. Она убрала за ухо прядь волос, обольстительно улыбнулась рубиновыми губами, и он пошел за ней в постель.

Нет бы ему спросить, что она делала в спальне? Очаровательно улыбнувшись, Кэдрин проворковала:

– Я покажу тебе небо и ад.

И он пошел за ней, точно ягненок.

Потом они легли, и она снова его целовала. Тихо стонала, не прерывая поцелуев, и это свело его с ума. Потом он почувствовал во рту ее язык, и снова заработала фантазия – Кэдрин, ласкающая языком его страждущую плоть.

А потом вдруг на его запястье сомкнулся железный обруч, и цепь уходила под кровать.

– Какого черта.

– Себастьян, таковы мои условия.

Он встревожился. Это неразумно! Только что они спорили, чуть не дрались, так и не договорились ни о чем определенном. Но ведь он может телепортироваться в любую секунду. Вопрос лишь в том, зачем ей это нужно?

Кэдрин снова улыбнулась, и он не мог думать ни о чем, кроме восхитительного изгиба ее губ, которые, казалось, так и ждут прикосновения его могучего ствола. Себастьян позволил заковать и вторую руку.

Когда он оказался прочно прикованным к постели, Кэдрин оглядела его и облизнула губы.

Всего секунду назад он изумленно следил, как она срывает с него трусы. Теперь он был совершенно наг.

– Я представляла это себе в то самое утро, когда встретила тебя, – сказала Кэдрин, прикасаясь губами к его груди. Ее влажные волосы щекотали кожу, и он задрожал от удовольствия. – Представляла себе, как снимаю с тебя джинсы и целую твой член.

Он застонал, не веря своим ушам. Но потом ее теплое дыхание сместилось вниз, к животу, и он забыл обо всем на свете. Если это сон, то ему незачем просыпаться. Уж лучше умереть! Ее губы проследили дорожку волос, спускающуюся вниз от пупка, и тут она подняла голову и спросила:

– Готов?

– Господи, да.

Первое касание маленького жаркого язычка к его члену. Он замер, не дыша.

– Боже, – простонал он наконец.

Кэдрин лизнула, дразня.

Себастьян закрыл глаза.

Затем пошли медленные, долгие движения влажных губ. Себастьян выгнул спину дугой. Она терлась о него языком, обхватив ствол губами, и его окатило столь мощной волной наслаждения, что он не сумел сдержать крика. Из последних сил попытался приподнять голову, чтобы посмотреть – он должен был это видеть! Кэдрин, ласкающая его ртом. От зрелища, представшего перед его глазами, у Себастьяна сбилось дыхание. Он хватал воздух ртом, пытаясь насытить легкие.

Ему захотелось убрать копну волос с ее лица, чтобы лучше видеть, но мешали цепи. Он мог бы их с легкостью сломать, но Кэдрин сказала – таково условие. Не стоило рисковать.

Словно прочитав его мысли, Кэдрин перебросила волосы через плечо. Теперь он мог видеть все.

Она терлась лицом обо всю длину его ствола, нежно, страстно, как в то утро терлась о его щеку.