Янтарные глаза одиночества - Наталия Землякова Страница 62

Стало темно. Мишель, не включая свет, оделась и практически на ощупь вышла из номера. Она спустилась по лестнице и пересекла холл, стараясь не смотреть на себя в зеркало. Потому что точно знала – изображение не понравится, может быть, даже вызовет у нее отвращение. Потому что она совершенно точно знала, на кого она сейчас похожа. Как это Сава говорил? На бойцовую собаку? Готовую в любой момент защищаться и, если надо, вцепиться жертве в горло? Что ж, пожалуй, лучше и не сформулировать. Только вот нет для женщины более отвратительной роли. Она уродует всех без исключения. Мишель это знала, а потому не хотела видеть себя в этом образе. Впрочем, не она сама для себя его придумала. Это была роль, навязанная миллиону современных женщин. «Будь решительной, будь уверенной, никому не спускай обиды!» С чего все началось? С того, что мужчины утратили силы или, наоборот, женщины с отчаянием обреченных бросились в бой? Мишель никогда не размышляла на эту тему. Она считала, что привычка копаться в себе – одна из самых вредных. Зачем анализировать, когда нужно действовать?

Андрей так и не вернулся. Значит, у нее просто не осталось другого выхода, как показать зубы. Хотя бы для того, чтобы сохранить остатки самоуважения. И потом, вспоминая этот день, говорить себе: «Я сделала все, что смогла. Я защитила себя. И если не я, то кто же?» Но дело было не только в этом. Мишель вдруг почувствовала, что в ней за все эти годы накопилось слишком много тоски и одиночества, которые постепенно, капля за каплей, превращались в отчаянную женскую агрессию. И если сейчас не дать им выхода, то рано или поздно с ней может случиться самое ужасное, что может произойти с женщиной, – она превратится в настоящего хищника. И тогда – прощай любовь! Ей нет места в джунглях. А Мишель, несмотря ни на что, хотела быть счастливой. Ведь даже отец всегда говорил ей: «Счастье женщины – только в любви».

Когда Мишель открыла ворота, ведущие к дому Андрея, она была абсолютно готова к бою. Поэтому даже не удивилась, увидев на крыльце в свете фонаря размытый силуэт. «Настя, – сразу догадалась Мишель. – И когда это она успела выскочить? Наверное, сидела у окна и ждала». Судя по всему, Настя тоже была настроена решительно. И совершенно не желала выпускать добычу из своих рук.

– Добрый вечер. Я уже заждалась вас… – начала она чуть насмешливо. – А вы куда-то пропали. Прячетесь? Что же, не удивительно. За то, что вы сделали с домом, вас трудно похвалить. На что он стал похож? Все предельно банально! Деревянные окна, бежевые стены. Не этого я от вас ждала!

– А вы мечтали о розовых? – тут же перешла в наступление Мишель. – Так сразу бы и сказали, что это ваш самый любимый цвет. Может, все-таки в дом зайдем?

– Да, конечно, – на секунду смутилась Настя, но тут же взяла себя в руки. – Мы вас для того и нанимали, чтобы вы подсказали наиболее удачное решение.

– Нанимают прислугу, – не оборачиваясь, ответила Мишель и вошла в холл. – Где прикажете зонт поставить? Впрочем, скажу как специалист, вашему каменному полу ничего не страшно. А уж вода – тем более.

– Присаживайтесь, – царственным жестом указала Настя на место за стеклянным столом. – Давайте все обсудим.

– Давайте, – согласилась Мишель, села, а потом наклонилась и начала подворачивать джинсы, которые были мокрыми и прилипали к ногам. Узкие штанины поддавались с трудом. В какой-то момент Мишель подняла голову и сквозь толстое стекло стола увидела искаженное лицо Насти, в котором прочла столько ненависти, что испугалась. А вдруг жена Андрея сейчас ударит по столу чем-то тяжелым? Например, стулом. И тогда вся эта стеклянная громада рухнет на пол, увлекая за собой Мишель в ее насквозь промокших джинсах. «Кстати, неплохая идея», – подумала она, продолжая подворачивать джинсы. А потом, после минутных сомнений, решила снять носки. Все-таки босиком лучше, чем сидеть в мокрых. И почему они отсырели? Неужели ботинки протекают?

Мишель увидела, что Настя внимательно смотрит на ее голые ноги с ярко-алым педикюром. В ее взгляде любопытства стало больше, чем ненависти. «Да она не просто бойцовая собака, она – чемпион породы, – догадалась Мишель. – И как для всякого игрока, для нее чем соперник сильнее, тем он интереснее и ценнее победа. Бедная Настя! Она даже и не догадывается, что в этой схватке победителей не будет».

– Так что именно вам не понравилось? – решила Мишель взять инициативу в свои руки. – Я же выслала вам несколько эскизов. А то, что сделано, это только начало, так сказать, самые первые шаги.

– Первые шаги? – с притворным ужасом приподняла брови Настя. – Интересно, что тогда будет дальше?

– Дальше, судя по всему, ничего. Дальше, как говорится в одной известной пьесе, тишина. «Гамлет». Читали?

– При чем здесь пьеса? – удивилась Настя. – Мы просили вас заняться оформлением дома. А вы что сделали? Кто вас просил выламывать окна? И кстати, куда вы дели старые? Продали? Мне говорили, что все декораторы подворовывают. Я не хотела верить…

Это был удар ниже пояса. Мишель никто и никогда не обвинял в воровстве. И кто это говорил? Женщина, которая долгие годы жила, ловко продав не ей посвященные песни?

– Напишите заявление в милицию, – посоветовала Мишель, глядя Насте прямо в глаза. – Так и скажите, что у вас украли старые окна. А больше у вас ничего не пропало? Вы хорошенько посмотрите, может, еще что-то не на месте?

– Да, надо бы посмотреть, – пожала полными плечами Настя. – Но сейчас не про это разговор. Я хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок.

– Согласна.

Мишель почему-то решила, что сейчас Настя наберется смелости и скажет ей об Андрее. Что именно – она не знала. Может, потребует оставить его в покое. Может, сообщит, что он уехал, и попросит больше его не беспокоить. А вдруг скажет, что ей все известно и она отпускает его на все четыре стороны? Мишель не сомневалась, что Настя знает про их поездку. Она была уверена, что Сава не выдержал и проболтался. Кстати, ни его, ни Нины Ивановны почему-то не было видно. Но Мишель чувствовала, что в доме кто-то есть. Если бы они были одни, то Настя вела бы себя по-другому. Например, схватила Мишель за шиворот и вытолкала ее за дверь. Или сразу столкнула бы с крыльца. То, что для нее все средства хороши – Мишель ни секунды не сомневалась. И если она «держит лицо» – значит, в доме есть публика, перед которой нельзя дать повода хотя бы на мгновение усомниться в силе и могуществе Насти Железновой.

– Так вот, я должны вам сообщить, что мы готовы оплатить только двадцать процентов от того, что вам было обещано за подготовительные работы, – важно произнесла Настя, заложила руки за спину и начала медленно прохаживаться по холлу, как капитан, который снова взял на себя руководство судном.

«Боится, – догадалась Мишель. – Но держится. Молодец!»

– Обещают мужчины жениться и чаще всего слово свое не держат, – громко произнесла Мишель тоже в расчете на невидимую публику. – А у нас с вами был договор. И по цене мы все обсудили заранее.

– А за что мы должны платить? – снова наигранно удивилась Настя. – Ну хорошо, вы организовали замену окон и покраску стен. Что еще? Ваши эскизы я не принимаю. Подумаешь, съездили и помогли выбрать мебель! Так ничего хорошего, кроме роскошных медведей, не нашли.