Опасный виконт - Миранда Невилл Страница 63

— Шахту затопило. Воду прорвало из заброшенного пласта, находившегося выше, и она зал ила основной ствол. К счастью, был уже конец дня и почти все успел и подняться. Остались лишь эти трое несчастных. Сегодня мы подняли их тела.

— Ты сам спускался в шахту?

— Не очень глубоко. Но мы с горными инженерами пытались выявить возможные опасности, пока не произошла новая катастрофа.

— Что вы можете сделать?

— Известно, что заброшенные шахты представляют опасность. Их можно заблокировать или осушить. Дядя всегда интересовался техническими новинками и, например, снабдил шахтеров безопасными лампами. Но в последние пару лет он был слишком стар и перестал уделять безопасности должное внимание. Все последние месяцы я пытаюсь исправить его небрежность.

Ему не было нужды рассказывать, что он делал вместо того, чтобы следить за деятельностью шахты. Диана теперь совсем не думала о своей обиде. Она понимала, что Себастьян винит себя за те трагические последствия, которыми обернулись попытки отомстить ей, и это было куда тяжелее, чем перенести любое наказание с ее стороны. Она поняла, что должна поддержать его.

— Ты вряд ли мог предотвратить эту аварию, — сказала она, — но если тебе нужны деньги, чтобы усовершенствовать оборудование на шахте, пожалуйста, ты можешь вложить мои средства.

— Почему я буду использовать твои средства?

Он уставился на нее.

— В этом нет ничего стыдного. В свете ходили слухи, что ты богат, но, увидев, как выглядит твой дом в Лондоне, я начала подозревать, что это не так. Отсутствие мебели и запущенность этого дома только подтвердили мои подозрения. Твое имение явно не процветает. Неужели строительство этого огромного дома разорило твою семью?

— Ты абсолютно не права, — Себастьян был так изумлен ее предположением, что его горькие мысли ушли. — Сэкстонское месторождение чрезвычайно богато. Ты разве не знаешь? Ты вышла замуж за одного из богатейших людей Англии.

— Неужели? — воскликнула Диана. — Почему же здесь такая убогая обстановка?

Она встряхнула полог кровати, подняв тучу пыли.

— Посмотри. Это же лохмотья! Я готова поклясться, что ткань изготовлена во времена Элизабет. Мебель старая и неудобная. Во многих помещениях ее почти нет.

— В одном смысле ты права. Первый виконт действительно надорвался, когда строил Сэкстон-Айверли. Я думаю, он поддался на уговоры архитектора со слишком большими амбициями, который попытался превзойти своим творением Бленхейм и Касл-Говард.

— И ему это удалось. Размеры дома потрясают. Мне даже не надо покидать дом, чтобы совершить променад.

— Интерьер остался незаконченным. Меблировку пришлось делать следующим поколениям, когда вновь начали поступать деньги.

— А тебе не кажется, что богатейший человек Англии уже сейчас мог бы приобрести один или два ковра?

— Без сомнения. Но поскольку я не могу выступать от имени его предшественника, я скажу одно: моего дядю, который носил титул виконта в течение шестидесяти лет, эти вещи совершенно не волновали. В последние годы только библиотека использовалась для периодических собраний местного литературного и философского общества. Часто дядя даже не удосуживался одеться.

И такому человеку доверили воспитывать Себастьяна, подумала Диана.

— А почему в доме нет служанок? — спросила она.

— Сколько я себя помню, в Сэкстоне никогда не было женщин, — ответил Себастьян. — Ты с твоей служанкой здесь первые за пятьдесят, а может быть, и больше лет.

— Тебе это не кажется странным?

— Дядя Айверли, — сухо заметил Себастьян, — всегда относился к женщинам неодобрительно.

— Я слышала то же самое о тебе. Не от него ли ты научился так думать?

— Я привык делать заключения на основании собственного опыта.

Диана вздрогнула. Себастьян не только был неопытен с женщинами, но и ничего не знал о постели из-за предубеждений сумасшедшего старика. Не приходится удивляться, что его реакция на ее пари с Блейкни оказалась столь болезненной.

Она выскользнула из постели и подошла к нему.

— Ты умный человек, Себастьян, — сказала она, положив руку ему на плечо. — Поэтому должен знать, что в обобщениях, если их применять к поступкам людей, ты не найдешь истины. Боюсь, у твоего дяди был печальный опыт, и он сильно подействовал на него.

— Дядя был человеком здравого смысла. До того как я приехал к нему жить, меня считали очень неловким. Я часто разбивал хрупкие вещи, чем доводил мать до слез.

— Твою мать?

— Когда в первый раз это произошло здесь, — Себастьян не стал отвечать на ее вопрос, — он отвез меня в Ньюкасл и заказал для меня очки. После этого я ни на что не натыкался.

У Дианы было ощущение, что он делится с ней чем-то чрезвычайно важным.

— Почему маленький мальчик должен жить со стариком, а не с матерью? Ты, наверное, сильно по ней скучал.

Себастьян резко поднялся.

— Уже поздно, тебе пора ложиться. Я пришлю к тебе твою служанку.

Диана было открыла рот, чтобы продолжить спор, но передумала. Себастьян был взрослым человеком, но совершенно непредсказуемым, как маленький жеребенок. Чтобы приручить его, ей потребуются чуткость, терпение и, говоря метафорически, кусочек сахара.

Трое самых уважаемых горных инженеров долины Тайна — мнению одного Себастьян довериться не мог — подтвердили, что шахта безопасна. Погибших похоронили, вдовам выдали компенсацию, во всяком случае, материальную. Себастьян принял ванну, оделся, не надев сюртук и не повязав галстук, уже предвкушал обед с хорошей книгой и ощущением покоя.

Хотя полного покоя невозможно было достичь, когда Диана жила с ним под одной крышей. Когда они в последний раз находились в одном помещении, ему пришлось приложить огромные усилия, чтобы сохранить контроль над собой и не броситься на нее подобно дикому зверю. Размахивание топором и сокрушение мебели породили в нем какие-то древние дикие инстинкты. Себастьян считал себя разумным и сдержанным человеком, продуктом современной цивилизации, совсем не похожим на дикаря, который хватает женщину, перебрасывает через плечо и тащит в пещеру. Но даже мысль о пребывании с Дианой наедине в пещере возбуждала его до боли.

Возможно, считал он, и стойло бы опуститься до уровня нецивилизованных предков, если маленькая женщина, удовлетворенная вниманием своего сожителя, падала бы в изнеможении на гору шкур, не произнося ни слова.

Их последний разговор привел его в смущение. Он не забыл полушутливого утверждения Тарквина о страсти женщин заглянуть в мужскую душу. Ему показалось, что Диана хотела сделать, именно это: глубоко разобраться в нем, заставить говорить на темы, которые лучше не затрагивать.

Мемуары книготорговца Джеймса Лэкингтона были его старым, любимым и почти всегда успокаивающим чтением. В библиотеке он взял книгу и направился в маленькую столовую, где всегда обедали они с дядей. Стол был пуст. Что за черт…