Город моей любви - Саманта Янг Страница 63

Я почувствовала, как Кэм напрягся подо мной на секунду, прежде чем выдохнуть:

— Он был тебе дорог.

Впечатав ему в грудь утешительный поцелуй, я кивнула. Тишина снова опустилась на нас — тишина, переполненная непроизнесенными словами, невысказанными чувствами, заставляющая искриться сам воздух между нами. Прекрасно понимая, что это значит, я ощутила, как моя грудь сжалась от наплыва нежности. И чтобы не сказать те самые слова слишком рано, я сдуру спросила о том, чего не хотела знать:

— А ты когда-нибудь был влюблен?

Кэм глубоко вздохнул, и я постаралась не отреагировать телом, но, когда он тихо ответил «да», мне с трудом удалось подавить тошноту.

Конечно, донельзя глупо вдруг ощутить, как от одного слова начинает болеть в груди, как переворачивается все внутри, а мозг кричит «не-е-ет!!!», но моя реакция была именно такова. Кэмерон уже кого-то любил.

Помедлив минутку, чтобы мой голос прозвучал ровно, я сделала еще один вдох и спросила:

— Когда? В кого?

— Ты действительно хочешь это знать? — Его голос звучал резковато.

— Если ты хочешь мне рассказать, то я хочу знать.

— Ладно, — мягко ответил он, ласково проводя ладонью по моей руке. — Это было давным-давно. Я встретил ее десять лет назад, в мои восемнадцать. Ее звали Блэр, мы познакомились в университете.

«Блэр. И он любил ее».

Я тут же представила себе высокую темноволосую красотку с умными глазами и железной выдержкой, как у Джосс, и с некоторым трудом отмахнулась от этого образа.

— И что случилось?

— Мы пробыли вместе три с половиной года. Я думал, мы устроим помолвку, купим дом, поженимся, нарожаем детишек. Я думал, ей это нужно.

Он будто нож проворачивал в моем боку. Я застыла, стараясь задавить сильнейшую ревность и боль, вызванные его откровенностью.

— Однако Блэр предложили стажировку в университете во Франции, чтобы защищать диссертацию по французской литературе. Так что я разошелся с ней, прежде чем она успела уйти от меня. Я знал, она выберет Францию, а она знала, что я ни за что не уеду из Шотландии. Я не мог так запросто бросить родителей и Нейта с Пити. Она собиралась прервать наши отношения, так что я облегчил ей задачу.

В этом признании было столько всего, что у меня горло перехватило от волнения и тревоги. Я не сказала ни слова, просто переплела свои пальцы с его и стала ждать, когда утихнет боль.

Она не утихала.

* * *

Чуть позже мы вместе приняли душ, а потом Кэм ушел в бар. Я обнаружила, что плетусь домой в тумане глубочайшего уныния.

Я старалась вытащить себя из этого мрачного состояния, расточая Кэму веселые улыбки и легкие поцелуи. Я уговаривала себя: ведь он еще ни разу не дал мне повода усомниться, что увлечен мною, что, когда мы вместе, он чувствует то же, что и я.

Мне почти удалось себя убедить к тому моменту, как я вошла в квартиру, но, закрыв за собой входную дверь, оказалась лицом к лицу с мамой. Она покачивалась на босых ногах, ночная рубашка мешком висела на тощей фигуре. Ее несфокусированный взгляд и шаткие ноги сообщили мне, что сегодня она уже успела приложиться к бутылке. Теперь ей хотелось добавить и побеситься.

— Хдетбла?

Не в настроении с ней разговаривать, я коротко ответила:

— С Кэмом, — и прошла мимо нее, направляясь в свою комнату.

— Кда пшел?

Решив, что мама спрашивает, куда он пошел, я оглянулась через плечо:

— На работу.

— Бар, — презрительно фыркнула она. — Какой-то неудачник, а?

Поскольку я тоже работала в баре, я попыталась не относить это к себе.

— На самом деле он графический дизайнер, мама.

— Ффф, модный хлыщ, да? — Она издала вялый смешок и побрела на кухню. — А какого хрена он с тобой делает?

Я застыла на месте.

— Йму скшно станет с тбой, девчонка. Тьбе ума на него не хватит.

Развернувшись, я поспешила в ванную и заперлась там, ощущая, как привычные сомнения набрасываются на меня и пожирают мозг. Их голос был очень похож на мамин, когда она надиралась.

Но она права, разве нет?

Кэм был влюблен в девушку умную и интересную, она уехала в Европу, чтобы получить магистерскую степень по французской литературе.

Он был влюблен в полную мою противоположность.

Хуже того, у них все закончилось не потому, что он ее разлюбил.

Все закончилось из-за его долбаного комплекса брошенности в младенчестве.

Я уставилась в зеркало, ища хоть что-нибудь интересное, что-нибудь уникальное, что-нибудь, делающее меня личностью, с которой Кэму нужно быть.

И не смогла найти ровным счетом ничего.

Рыдания поднялись из моей груди, и я позволила слезам течь свободно.

Сегодня я влюбилась в Кэмерона Маккейба. Но как можно ожидать, что он тоже полюбит меня, если я сама не могу найти в себе ничего достойного любви?

— А вот и блинчики, — радостно возвестила Хелена Маккейб, протягивая руку за тарелкой мужа.

Я немедленно поставила свою чистую тарелку на тарелку Коула и схватила также тарелку Кэма, вежливо улыбнувшись:

— Я помогу.

Хелена и Андерсон Маккейб обращались со мной и Коулом исключительно дружелюбно и гостеприимно с момента нашего вчерашнего приезда к ним, но я все равно не могла отделаться от тревоги.

Я нервничала не только оттого, что они родители моего парня и мне хотелось им понравиться. Это были родители Кэма, которыми он восхищался, и я хотела, чтобы они сочли меня вполне достойной их сына.

Последняя неделя прошла странно. В первые дни меня еще мучили неуверенность и тревога по поводу истории Кэма о его любви к девушке с экзотическим именем Блэр, но поскольку все свободное время он проводил со мной и нежничал даже в баре, — казалось, он не может дольше пяти секунд не прикасаться ко мне, — на этом фоне мои сомнения стали блекнуть, пока не сделались почти незаметными.

Приближалась суббота, и мы с Коулом готовились к ночи в Лонгниддри, а я все больше волновалась по поводу предстоящего знакомства с родителями Кэма. Я призналась ему в своих сомнениях, и он решил, что это прелестно.

Он, по-видимому, был совершенно уверен, что я им понравлюсь.

Как и Малкольм.

Мы по-прежнему переписывались, и в среду он позвонил мне — впервые с нашего разрыва. Поначалу разговор не клеился, но напряжение между нами снизилось, когда он сказал, что кое с кем встречается. Эта «кое-кто» была старше меня, имела ребенка, и Малкольм чувствовал себя с ней немного не в своей тарелке. Я посоветовала ему избавить работающую мать от работы, и тогда он тут же ее завоюет. Он посоветовал мне быть самой собой, и тогда я завоюю родителей Кэма в мгновение ока. Я повесила трубку, гадая, о какой «мне самой» он говорил, поскольку сомневалась, что когда-либо показывала ему настоящую себя.