Семь-три. Оператор - Валентина Седлова Страница 63

Конечно же, когда они все-таки проснулись, за окном уже сгустились сумерки. Рисовать в такое время, особенно начинать новую вещь, Кристина не любила. Вернее, временами ей это было все равно, а иногда раздражало до последней крайности. Даже казалось, что в комнате темновато, хотя люстра и настольные светильники с лампами на 100 киловатт заливали всю квартиру таким светом, что с непривычки поначалу резало глаза.

Иван был рад, что сегодня Кристина наконец-то оторвется от своего творчества, и даже не скрывал это. Она слегка поворчала на несправедливость мироздания, и с недовольным видом плюхнулась на диван смотреть телевизор. Иван тем временем ловко сообразил ужин на двоих и на специальном пластиковом столике-подносе перенес все в комнату.

Через десять минут Кристина поняла, что от плохого настроения не осталось и следа. Лесничий явно обладал волшебным даром превращать ординарные события в праздник для души и тела. И еще она осознала, как вымоталась за прошедшую неделю. Устроила себе такие гонки, и ради чего, спрашивается? Чтобы побыстрее освоить новую технику живописи? Боится, что пока она возится и учится, вся жизнь мимо пройдет?

С некоторой долей удивления Кристина обнаружила, что ее ужасно тянет к Ивану. Прямо сейчас, сиюминутно. Но как дать ему это понять? А может…

И Кристина устроила такое, воспоминания о чем еще долго-долго вгоняли ее в краску. Она просто взяла инициативу в свои руки. Лесничий в первый момент слегка ошалел от подобной смены ролей, но с удовольствием принял игру. Кристина чувствовала себя царицей, да что там — Клеопатрой! «Где тот безумец, что ценой своей жизни заплатит за ночь моей любви»? И Иван активно участвовал в этом любовном спектакле. Он то изображал из себя беззащитного и поверженного врага, то молил о снисхождении. В общем, дурачились и отрывались по полной программе.

Увы, на эту сладкую бочку меда отыскалась-таки пресловутая ложка дегтя. В том момент, когда еще чуть-чуть, и Кристина бы оказалась на самом пике наслаждения, в дверь настойчиво позвонили. Один, другой, третий раз.

Разозленная Кристина лихорадочно пыталась отыскать рукава у пеньюара, пока Лесничий впрыгивал в спортивный костюм на голое тело, и первой подошла к двери, чтобы узнать, какие это непрошеные гости пожаловали к ним в такое неурочное время.

Посмотрела в глазок. Странно. Никого не видно. Вот еще новости! Соседская ребятня, что ли, балуется? Или опять пытаются продать мешками сахар, муку и прочие крупы? Но тогда почему так поздно? Уже одиннадцатый час, в конце концов!

Лесничий отодвинул Кристину в сторону, сам посмотрел в глазок, потом приложил ухо к двери. Стоял он так довольно долго, но, судя по всему, безрезультатно.

— Кристя, из твоих окон выход из подъезда виден?

— Нет, только часть двора и выезд.

— Жаль.

— А что такое? Кто это был?

— Не знаю. И мне это не нравится. Я просто слышал, как поехал лифт. Ладно, забудем. Пошли обратно.

Не сразу, но Иван смог сделать так, что Кристина напрочь забыла об этом злосчастном звонке. И потом еще долго лежала обессиленная, с разметавшимися по подушке волосами, чему-то счастливо улыбаясь во сне.

* * *

Изготовление вожделенного палантина заняло целых два дня. Сначала Кристина долго сооружала временный подрамник, пока не додумалась, что расписывать шарф можно, в принципе, и поэтапно. Полдня долой. Затем окончательное обдумывание рисунка и нанесение предварительных линий на материал. Прощай вечер. Так что весь следующий день, а это было 30 декабря, она провозилась с будущей обновкой. Кристине до смерти хотелось предстать на Новый год именно в этом наряде: вечернее платье и газовый шарф. Охота, понятное дело, пуще неволи, так что Лесничий, глядя на свою подругу, только посмеивался. Он первый день, как вышел в отпуск — остался недогул в две недели, — и поэтому мог не волноваться за то, что придется дежурить под новогодние праздники.

Иван в свою очередь тоже вел приготовления к завтрашнему торжеству. С разрешения Кристины он установил на подоконнике антенну на магнитной подошве, которую для верности привязал к оконной раме. Потом настал черед настройки рации. Выяснилось, что окна Кристины выходят четко на Теремок, так что сигнал шел чистый и четкий. Да и операторы Лесничего принимали на семь, на восемь в плюсе — не меньше. Завтра, как только пробьет полночь, он вместе с Кристиной будет поздравлять Службу спасения с Новым годом, передавать приветы родной третьей смене. Можно, конечно, было позвонить и на сотовые, но через эфир как-то роднее и ближе. Да и операторы попросили корреспондентов не загружать сотовую связь в новогоднюю ночь, поскольку печальный опыт прошлых лет показывал, что начиная с боя курантов и часов до двух ночи, ни Билайн, ни МТС не выдерживали шквала поздравлений и «висли», срабатывая на вызов лишь отдельных счастливчиков.

Лесничий был настроен быть первым в череде поздравляющих, хотя Ликвидатор недвусмысленно намекал, что лидер здесь может быть только один, и разумеется, им будет он, и только он. Остальные подвинутся. Тем более, что Ленка обещалась по возможности перейти на эфир где-нибудь без пятнадцати двенадцать и принять на себя всю корреспондентскую разноголосицу вплоть до четверти или половины первого. Так что Олег и подумать не мог: как это какой-то чужой человек первым поздравит его любимую? Не бывать тому!

А еще Лесничий готовил для Кристины сюрприз. С одной стороны, он был настроен весьма решительно и считал, что все пройдет, как по маслу. Но с другой стороны, подлый червячок сомнения не давал ему окончательно успокоиться. Дело в том, что Иван задумал подарить своей любимой кольцо. Простое гладкое кольцо с маленьким бриллиантом посередине. Еще накануне он тихонько стащил одно из колец, которые Кристина носила особенно часто, и отправился в ближайший ювелирный магазин. Там в меру милая и обаятельная продавщица (Иван так до конца и не решил, была ли ее улыбка профессиональной, или искренней), помогла определиться с нужным размером (хорошо хоть догадался захватить кольцо для образца — ни за что бы иначе не угадал), а затем и с выбором. Месячная зарплата долой, но этот кусочек металла того стоил.

Проблема была в том, как именно преподнести кольцо. Можно было отдать его, как простой подарок, но Ивана это не совсем устраивало. А набраться духу и вручить его, как знак помолвки, тоже было как-то неудобно. И страшно. Вдруг не примет? Вдруг отвергнет?

И опять-таки: помолвка. Вроде бы это западная традиция. На Руси было принято сватовство, а затем непременная свадьба. А он совершенно не хочет, чтобы Кристина думала, что если возьмет кольцо, то это чем-то обяжет ее. Она не из тех, кто удовольствуется ролью птицы в клетке. Пусть и позолоченной. Но ведь даже вольных птиц окольцовывают!

Так что Иван вконец запутался в своих желаниях и посему решил: будь как будет. Завтра, когда куранты начнут бить двенадцать, он посмотрит Кристине в глаза, скажет самые правильные слова, которые только сможет найти в своем сердце, и подарит маленькую бархатную коробочку. Она откроет эту крохотную шкатулочку, удивится, может быть, даже восхитится, и тогда он оденет это колечко на ее безымянный палец. Иван ужасно хотел сделать это сам, до дрожи в руках. Пусть это не обручальное кольцо, пусть ничего это такого не значит. Но все же…