Грехи девственницы - Анна Рэндол Страница 64

— Встретимся на углу Эш и Ист-Тикет в полночь. Я скажу, где именно состоится игра.

Мэддокс подмигнул Мадлен.

— Не слишком он доверчив, а?

Гейбриел действительно не доверял этим двоим и не мог позволить им действовать без него.

Кемпбелл коротко кивнул:

— Мы там будем.

— Хорошо. А теперь мне необходимо обсудить с Мадлен аукцион.

Кемпбелл и Мэддокс посмотрели на подругу, но та лишь пожала плечами.

— Я с ним справлюсь.

Когда дверь за ее друзьями закрылась, Мадлен откинулась на спинку кресла.

— Ну, ты доволен? Больше никаких тайн?

Картина была предельно ясна, и все же Гейбриел остался неудовлетворен.

— Стало быть, все эти истории, которыми ты меня потчевала, — поход с войсками по территории Франции, встреча с царем и остальное — правда?

Близость Гейбриела не сбила Мадлен с толку. Более того, она ее веселила.

— Я никогда тебе не лгала. — Мадлен поджала губы при виде написанного на лице Гейбриела недоверия. — Я говорила правду, заставляя ее звучать неправдоподобно.

— Почему?

— Потому что правда гораздо более необычна, нежели любая ложь, которую я могла бы состряпать.

Мадлен облизнула губы — жест, который вполне можно было бы принять за нервозность, если бы он не был таким чертовски соблазнительным.

— Так что произошло прошлой ночью?

— Что именно тебя интересует? Бал, попытка похищения или очень приятное занятие у фонтана?

Неужели Гейбриел действительно думал, что Мадлен постесняется вспомнить об этом?

— Конечно же, фонтан.

— А что тебя смутило? Или ты просто хочешь, чтобы я еще раз пересказала тебе то, что произошло, в мельчайших подробностях?

Тело Гейбриела с радостью согласилось бы на это, но он не мог допустить, чтобы вместо головы думала другая часть его тела.

— Что это значило?

Мадлен вздохнула.

— Лишь то, что мы оба любим играть с огнем.

— Нужно было устоять?

— Если только ты не собираешься на мне жениться.

Гейбриел поперхнулся.

— Я…

— Не имел такого намерения, верно? — осторожно поинтересовалась Мадлен, отодвигая кресло назад. Мадлен выглядела так, будто Гейбриел только что объявил ей, что болен чумой.

— Я вообще не собирался жениться на ком бы то ни было.

— Хорошо. Поэтому постараемся избежать повторения того, что случилось прошлой ночью. Если, конечно, у тебя нет огромного состояния, о котором я не знаю.

Пальцы Гейбриела сжались в кулаки.

— Значит, все дело в деньгах?

Мадлен постепенно начала приходить к заключению, что глубоко в душе Гейбриел неисправимый романтик. А вот она не могла позволить себе подобной роскоши.

— В чем же еще?

Гейбриел взял со стола перо и провел его кончиком по декольте Мадлен.

— В удовольствии.

Мадлен охнула и закрыла глаза. У нее не хватило сил отстраниться. Только не теперь, когда воспоминания об ощущениях прошлой ночи были еще так свежи. Гейбриел высвободил ее груди и провел по тотчас же затвердевшим соскам кончиком пера.

— Какой прок в удовольствии? — едва слышно спросила Мадлен.

Гейбриел поднял ее с кресла, посадил на край стола и задрал подол ее платья. Перо мучительно медленно заскользило по внутренней поверхности бедра Мадлен.

— Тебе действительно необходимо задать этот вопрос? — Место пера заняли пальцы Гейбриела.

Несмотря на всю ее решимость, тело Мадлен тотчас же откликнулось на призыв, как и прошлой ночью.

— Думаешь, мы сможем оставить все как есть? Считаешь, ни один из нас не захочет, чтобы все зашло слишком далеко? — Мадлен вовсе не была святой. Даже в этот самый момент ей ужасно хотелось лечь на гладкую поверхность стола и ощутить, как Гейбриел входит в нее.

— Тебе так важно, чтобы не зашло?

— В противном случае я лишусь самого дорогого, что у меня есть.

Пальцы Гейбриела замерли.

— Стало быть, ты говорила правду, когда объявила себя девственницей?

Ну и стоило ли открывать ему свои секреты, если он все равно считал ее лгуньей?

Гейбриел поймал Мадлен, прежде чем она успела увернуться.

— Тогда в чем же состояла твоя роль?

— Я должна была соблазнять мужчин, владеющих ценной информацией.

Если б Гейбриел сказал хоть что-нибудь или хотя бы вскинул бровь, у Мадлен хватило бы сил позволить ему сделать собственные умозаключения. Но он молчал. Поэтому Мадлен пришлось доказывать, что она говорит правду, хотя не видела для этого никаких причин.

— Разве ты не подозреваешь, что существует множество способов доставить мужчине удовольствие, не раздвигая при этом ног? Например, с помощью рта, — произнесла Мадлен, у которой даже плечи заболели от попыток сохранить невозмутимость.

Но Гейбриел не ответил на брошенный ею вызов.

— Но ведь не все готовы удовлетвориться только этим.

Мадлен не понимала, верит он ей или нет, и это ощущение было непереносимо.

— Йен снабжал меня специальным лекарством. Смешанное с алкоголем, оно могло свалить с ног даже слона.

— Ты подсыпала им сонного зелья?

Мадлен кивнула.

— Хотя некоторые отказывались пить. Но удар по голове действовал не хуже. Я устраивала все так, что они думали, будто провели со мной бурную ночь, прежде чем заснуть.

В уголках глаз Гейбриела появились морщинки.

— Ты ведь ничего не подмешала мне прошлой ночью?

Он ей поверил. И Мадлен показалось, что ее сердце выпрыгнет из груди.

— Прошлой ночью? Ты что, действительно думаешь, что между нами что-то было?

Глухо зарычав, Гейбриел схватил Мадлен за подбородок и стал страстно целовать.

— Я не мог этого придумать.

Кровь слишком быстро бежала по венам Мадлен, чтобы она могла продолжать дразнить Гейбриела и дальше. Но прежде чем он приступил к ласкам, Мадлен отвернулась. Она должна была заставить его понять бесплодность этих отношений, прежде чем окончательно потеряет голову.

— Как я буду себя содержать, если все ночи напролет мы будем страстно заниматься любовью? — Утром и днем тоже.

— Я обеспечу тебя.

— Ну и чем это отличается от проституции? Оттого, что мы не называем вещи своими именами, они не становятся благороднее.

— Стало быть, каждая женщина, спящая с мужчиной, продажна?