Время Мечтаний - Барбара Вуд Страница 64

К сожалению, ей нельзя было свободно ходить в миссию и разговаривать со старшими. Несколько раз Сара тайком наведывалась туда. Она держалась подальше от главной дороги и стороной обходила город. Она находила старших и разговаривали с ними, пока не становилось опасно. Если бы преподобный Симмз увидел ее, он бы сильно рассердился на старших женщин. Саре все труднее становилось поддерживать связь со своими соплеменниками. Старой Дирири не было в живых, а другие боялись наказания, если будут передавать традиции. Теперь, когда Сара появлялась в миссии, ее встречали опасливыми взглядами и молчанием. Она боялась этого, но еще больше пугала потеря связи со своим народом. Уже начинали забываться многие истории, и не чувствовалось уверенности в том, что она достоверно помнит правила и запреты. Ей необходимы были советы старших, их помощь. Иногда она сидела и слушала старого Иезекииля. Но он принадлежал к племени с другими Мечтаниями и не мог научить ее женским тайнам. Сара все больше жалела, что не прошла посвящения.

Она слышала, как ходил по комнате Филип Макнил. Он тихо разговаривал с Адамом, подложил поленьев в камин, проверил, хорошо ли заперты ставни: ветер постепенно крепчал. Ей нравился этот американец. Рядом с ним она чувствовала себя спокойнее и увереннее. Она размышляла, может ли рассказать ему о своих страхах, о песне-отраве, преследующей Джоанну, о злой магии, что могла принести тиф в «Меринду», а сейчас посылала бурю с грозой. Надвигающаяся гроза пугала Сару, она чувствовала, что это будет гроза, какой еще не бывало.

Подошел Макнил и остановился рядом у плиты.

– Ты знаешь, американцы не пьют чай, – тихо сказал он. – Они, в основном, пьют кофе. Ты знаешь, что это такое?

– Нет, я не знаю кофе, – ответила Сара, перекладывая ложкой чай в чайник для заварки.

Ей нравился его приятный мягкий смех, непринужденность общения.

– Летящая Пыльца была такая, как ты, – сказал Макнил. – Она знала разные вещи, но не могла объяснить, откуда эти знания. Она говорила, что с ней говорят предки. По ее словам, это – воспоминания. А иногда у нее появлялись предчувствия, и она могла сказать, что должно произойти. У тебя тоже так бывает?

Сара смотрела на него молча и думала: «Да, так же бывает и у меня».

Вдали снова сердито заворчал гром. Макнил взглянул на окно.

– Возможно, ты права, Сара. Кажется, ночь нам предстоит бурная. Я сейчас пойду на стройку и отпущу людей по домам. Ты же знаешь, что им придется плохо, если я не пойду, правда?

Она ответила ему спокойным пристальным взглядом. «А что же еще ты знаешь?» – думал он, протягивая руку к куртке.

Джоанна въехала на повозке во двор фермы и посмотрела вдаль на горы. На исходе дня они приобрели загадочный голубовато-зеленый цвет, над их вершинами собирались облака, необычный свет разливался и по небу. Какая-то странность ощущалась в воздухе, как будто резко падало атмосферное давление. Надвигалась гроза. Она вернулась из Камерона, куда ездила узнать, нет ли известий из судовой компании, которой принадлежали «Пегас» и «Минотавр». Также она надеялась получить весточку из Сан-Франциско от Патрика Лейтропа. Но ее ждало единственное письмо от тети Миллисент. Поездка заняла больше времени, чем она рассчитывала. Она окинула взглядом пустой двор. В это время мужчины обычно направлялись в паб к Фейси или выпивали за разговорами у себя в бараке. Следующий день был воскресеньем, и Хью всегда по субботам после обеда давал своим работникам выходной. Во всем районе так поступал он единственный из всех фермеров-скотоводов. Но сейчас со стороны барака не доносилось ни голосов, ни звуков варгана, ни банджо. Пустовала и конюшня.

– Что случилось, Мэтью? – спросила Джоанна у конюха, принявшего у нее повозку.

– Все на пастбищах, миссис. Мистер Уэстбрук говорит, что может быть гроза. Овцы становятся беспокойными. Иногда они с испугу могут побежать всем стадом.

Взгляд Джоанны устремился на равнины, простиравшиеся под серым небом. Шел июнь, месяц зимнего подстригания. Всю прошедшую неделю Хью со своими рабочими провел в загонах на пастбищах, подстригая шерсть на хвостах и задних ногах овец, которым скоро предстояло ягниться. Делалось это, чтобы обеспечить чистоту, а также для защиты овец от мясных мух и инфекций. Занятие требовало много усилий. Было непросто сладить с испуганными овцами и при этом умудриться не поранить ни их, ни себя. После такого напряженного труда все дождаться не могли субботнего отдыха и порции рома. Но надвигающаяся гроза распорядилась иначе. И теперь все дежурили у встревоженных овечьих стад.

Джоанна вошла в кухню, которую наполнял теплом и уютным светом ярко пылавший в очаге огонь. Пиони сидела у стола и чистила стекла масляных ламп. Рядом Адам угощался хлебом с маслом.

– Мама! – бросился он ей навстречу.

Джоанна обняла Адама, потом сняла шляпку и повесила на вешалку.

– А где мистер Уэстбрук?

– Он у реки с мистером Макнилом, – ответила Пиони. – Мистер Уэстбрук заходил домой. Он говорит, что приближается сильная буря.

– Я скоро вернусь, – Джоанна закуталась в шаль и поспешила к двери.

– А мне можно с тобой? – спросил Адам.

– Нет, оставайся дома и составь компанию Саре с Пиони, чтобы они не скучали.

По пути к реке Джоанна видела на горизонте вспышки молний. Она смотрела на серое зимнее небо, и ей никак не верилось, что на дворе июнь. В Индии дамы-англичанки уже выехали на горные курорты, спасаясь от летнего зноя. Но здесь, на западных равнинах колонии Виктория, был разгар зимы. Джоанна вышла на поляну, в пруду отражалось серебристо-свинцовое небо. Она огляделась и в сумраке заметила среди деревьев Хью и Макнила, осматривавших бетонные опоры – будущий фундамент их нового дома. Хью, Джоанна и Макнил выбрали площадку для строительства далеко от священных руин, где не были бы потревожены духи и дому не грозило затопление при разливах реки. Место оказалось удачным еще и потому, что простора вполне хватало, чтобы не срубить ни одного дерева. Мод Рид как-то сказала Джоанне: «Когда мы строили свой дом, мы выдрали с корнем всю эту эвкалиптовую мерзость и посадили нормальные английские ивы и вязы».

Некоторое время она наблюдала, как муж разговаривал с Макнилом. Хью был без шляпы, и ветер ерошил его волосы. Комья грязи прилипли к его сапогам и брюкам. Закатанные рукава рубашки обнажали руки, которые тоже были в грязи. Она смотрела на него и думала, как сильно он отличается от других фермеров-овцеводов, которым обязательно надо было показать всему свету, что они богаты и преуспели в делах. Даже объезжая пастбища или показывая скот на выставке, Джон Рид, Колин Макгрегор и остальные выглядели как английские помещики, для которых близость к земле ограничивалась игрой в крокет.

Джоанна смотрела на Хью и гадала, пройдут ли чувства, которые она испытывала к нему? Тот трепет, что охватывал ее, стоило ей неожиданно увидеть его, тот прилив радости, каждый раз сотрясавший ее, когда она встречала его по вечерам возвращающегося с пастбищ, когда он неожиданно входил в кухню, когда ветер доносил до нее звук его голоса. Неужели со временем это волнение может ослабеть? Неужели перестанет вспыхивать огонь в крови? «Нет, – молила она. – Я хочу, чтобы так было всегда».