Стервами не рождаются - Валентина Седлова Страница 64

— Я тоже об этом подумал. Но вот игрушки надо бы привезти, а то ему совсем тоскливо будет. Так что придется мне домой заехать, забрать кое-что из его вещей.

— Слушай, а посмотри, у меня здесь что-то есть, может быть подойдет? — и Марина быстро растворившись в недрах комнаты, вернулась обратно на кухню, неся в руках плюшевого медвежонка.

— Так это же его зверь! Я сам ему покупал на день рождения! А потом он куда-то потерялся, Виталька неделю себе места из-за него не находил. Так вот он значит где обретался! Нет, ну надо же? Может быть, у тебя еще что-нибудь из тех времен найдется?

— Найдется, только это не имеет никакого отношения к игрушкам. Вот, — и она протянула Сергею фотографию незнакомки, найденную в словаре Даля.

— Алеся. Странно, я этой фотографии не помню. У меня вообще очень мало ее фотографий осталось, если быть точным — две штуки всего. Она не любила сниматься, всегда хватала в руки фотоаппарат и фотографировала всех сама, лишь бы только в объектив не попасть. Когда я ее спрашивал почему, она отвечала, что-то насчет того, что фотографии как бы жизнь у человека воруют. В общем, какая-то очередная оккультная дребедень. Она же во все это верила, газеты про магов и волшебников покупала, про ауру всякую часами могла рассказывать. Я заберу эту фотку, для Виталика?

— Конечно, это же твое. Я сама случайно ее обнаружила. Если бы не начала кроссворд разгадывать с помощью словаря, она так бы и лежала там себе спокойно.

— Да, еще вчера хотел тебе сказать спасибо за родителей. Не выбросила портреты, даже на стену повесила. А кстати, почему? Они ведь тебе совершенно чужие. Не знал бы наверняка, что ты меня так и не узнала до вчерашнего дня, пока я сам тебе не сказал, решил бы, что ты подхалимажем занимаешься.

— Ой, да у меня все об этом спрашивают. Ну не знаю я, и все тут. Рука у меня не поднималась их в шкаф убрать, просились они туда на стену, и все тут. Пришлось достать молоток и гвозди, повесить все. А кстати, как тебе квартира? Я имею в виду, как она сейчас выглядит, на твой взгляд?

— По-моему, великолепно. Но я в этом не слишком разбираюсь, откровенно говоря. Мне либо нравится, либо нет, а рассказать то же самое в деталях, отчего да почему, — нет уж, увольте. Светлее намного стало, просторнее. Все какое-то чистенькое, новое, ухоженное. Но честно сказать — чужое. Ты ж меня тоже пойми, я здесь больше двадцати пяти лет прожил, привык к тому, что здесь раньше было. А сейчас даже чудно как-то: квартира вроде и моя, и вроде не моя. Что-то из прежней жизни, что-то из новой. Но в целом то, что ты с нею сотворила, мне нравится.

Неясно, сколько бы они еще вели этот простой, ни к чему не обязывающий разговор, когда бы внезапно в дверь не позвонили. Короткая трель, резко, настойчиво, потом еще одна. Марина побледнела. Так звонить могла только ее мать. Черт, ну ведь просила ее по-хорошему: не вмешивайся ты в мою жизнь, хочешь денег — получишь, но не приходи ты сюда!

Сергей увидел, как изменилась в лице Марина, спросил ее, кто бы это мог быть, и получив ответ «мать», пошел переодеваться в костюм. Впервые представать перед своей возможной будущей тещей (теща? Смешно звучит, до этого у него не было такой родственницы) в махровом халате на голое тело как-то не хотелось. Да, Маришка совершенно не рада этому визиту. Впрочем, понятно почему. Он бы тоже, наверное, не обрадовался, если бы к нему без предупреждения пришел человек, выгнавший в свое время его из дома и сделавший все, чтобы его жизнь стала как можно более невыносима.

Пока он переодевался, из-за прикрытой двери спальни до него доносились лишь отдельные слова и обрывки фраз. «Ну зачем ты… Мы же договаривались… Нет, так не пойдет… Это мое дело, не лезь…» Марина отвечала как-то глухо, зато уж взвизгивающий голос ее матери был слышен прекрасно. Судя по всему, пришла за очередным «пособием» (Марина ему рассказала и об этом). Хотя нет, не совсем так. На этот раз ей, кажется, требовалось что-то еще, помимо денег. И Марина явно не собиралась идти ей навстречу. Тон беседы все больше и больше накалялся. Все, теперь его выход. Чего бы там ни происходило, он не даст этой мегере еще один шанс испортить Марине жизнь.

— Добрый день! Вы, я так понимаю, мать Марины?

— Да, вы все правильно понимаете. А простите, сами вы кто будете?

— Меня зовут Сергей Александрович.

— Вы по всему видно человек культурный, порядочный, вот вы ей скажите, что негоже мать на улицу, как шелудивого щенка выбрасывать, должно же быть хоть какое-то уважение к моим сединам!

— Мама, здесь ты жить не будешь, еще раз повторяю. Ты сама выбрала деньги, когда я предлагала тебе снять комнату, так что теперь не переводи стрелки на меня. Если у тебя там с Ириной что-то случилось, это ваши личные трудности, и я тут совершенно не при чем!

— Вот значит как! Одна дочь мои последние кровные рубли отбирает, вторая стоит здесь в своих хоромах и измывается, мол не пущу. Не имеешь права! Закон такой есть, чтобы родителей содержать, я на тебя в суд подам, неблагодарная! А до этого времени буду жить здесь, и никто права не имеет меня отсюда выкинуть! Это моя жилплощадь тоже! Так что пусти меня, я пойду распаковывать свои вещи!

— Боюсь, что вы никак не сможете это сделать.

— Это почему же еще?

— Видите ли, Марина вам просто всего не рассказала. Только это в том числе и моя квартира, и я также выбираю, кому здесь жить, а кому нет. Ваше общество нам, признаться, совершенно не по вкусу, поэтому советую прислушаться к словам Марины и согласиться на то, чтобы она сняла для вас комнату.

— Как, это не ее квартира! Она же мне сказала, что она здесь хозяйка!

— Мы с Мариной муж и жена, уж простите свою дочь, что она вам об этом не говорила, но вы сами догадываетесь почему, не так ли? Так вот, кроме нас здесь живет еще маленький ребенок, мой сын от первого брака. У него очень тонкая нервная система, и ваше общество вряд ли пойдет ему на пользу. Поэтому простите, но жить вы здесь не будете.

— И когда же у вас была свадьба? — подозрительно прищурилась мать.

— Скоро отпразднуем первую годовщину.

— А где ваш сын?

— Сейчас лежит в больнице, мы как раз собирались с женой поехать его навестить. Так что вы уж нас извините, мы торопимся, скоро приемные часы начнутся, а он нас наверняка с самого утра ждет. Он же впервые в больнице очутился, переживает сильно, волнуется. А завтра Марина тогда снимет для вас комнату и позвонит, скажет куда надо подъехать.

— Но я не хочу жить с чужими людьми!

— Простите, но здесь вы — тот самый чужой человек, и мы тоже не хотим делить с вами наше жизненное пространство. Поэтому выбор у вас здесь только один: согласиться с предложением Марины. Да, и учтите: тогда она перестанет выплачивать вам те шестьдесят долларов. Мы тоже не Рокфеллеры, поэтому приходится ограничивать себя в средствах, которые уходят из семьи. Так что вы решили?

— Креста на вас нет, жлобы проклятые! Ладно, ваша взяла, снимайте мне комнату, но учтите: если мне соседи не понравятся, я туда не въеду! Будете новую мне искать!