Никогда не называй это любовью - Дороти Иден Страница 64

Им не следовало задерживаться подолгу за запертой дверью: скоро могли вернуться дети. А миссис Петерс со своим лошадиным, продолговатым лицом и поджатыми губами, похоже, имела на кухне своего осведомителя. Да так оно и было: когда они выходили из спальни, Кэтрин заметила силуэт, метнувшийся в сторону и тут же исчезнувший в детской спальне. Это была служанка Гарриет Булл. Кэтрин сразу узнала ее по рыжим волосам, торчащим из-под чепца. Словно она могла что-нибудь услышать, прижавшись к стене!

К счастью, Чарлз ее не заметил, и посему эта легкая тень на их совершенной любви не потревожила его. Излишне любопытная служанка, излишне любопытная домоправительница. Что ж, скоро приедет Вилли, и им не о чем будет шептаться друг с другом.

И действительно, Вилли приехал на неделю раньше и без всякого предупреждения. Он появился к вечеру. Дети пили чай на кухне, малышка уже спала, а Кэтрин с Чарлзом, расслабившись, сидели у горящего камина в гостиной.

В дверь постучала миссис Петерс, сообщив, что ей хотелось бы зажечь газ, но Кэтрин сказала, чтобы она не входила. До чего приятен огонь, исходящий из камина! Она сидела на коврике возле огня, положив голову Чарлзу на колени. Он распустил ее волосы, поэтому пришлось спешно приводить их в порядок, когда постучала миссис Петерс. Не успела эта женщина, обладавшая незаурядным чутьем, удалиться, как зазвонил дверной колокольчик.

Кэтрин вскочила; ее сердце яростно билось. Она не сомневалась, что приехал Вилли. И, едва услышав его голос, она поняла, что ее опасения подтвердились.

– Добрый вечер! А вот и капитан О'Ши! – громко проговорил Вилли, который был всегда дружелюбен со слугами. – Моя супруга дома?

– Да, сэр. Она в гостиной.

– Не надо ее беспокоить. Сначала я отнесу свои вещи наверх. Полагаю, для меня найдется комната?

– Да, сэр, она в конце коридора и приготовлена для вас.

Кэтрин старалась не обращать внимания на затаенную радость в голосе миссис Петерс. Она лишь знала, что не вынесет очередного скандала, который устроит Вилли спустя какие-нибудь пять минут после своего приезда. Нельзя, чтобы рядом с ней сейчас обнаружили Чарлза!

– Скорее, дорогой! Вылезай в окно! Ты ведь сможешь спрыгнуть с балкона, правда?

– Без труда. Но я не хочу уходить от тебя…

– Ну, пожалуйста! Это избавит нас от неприятностей. А позже просто позвони во входную дверь. Дети знают, что ты в Брайтоне, поэтому Вилли так или иначе придется рассказать об этом. Но не таким же образом!..

Может быть, она зря впадала в панику. Но времени на раздумья не оставалось. Она энергично вытолкнула Чарлза в окно, наблюдая за тем, как он, целый и невредимый, спрыгнул на землю. Потом она поспешно закрыла окно, задвинула занавеску и позвонила в колокольчик.

Когда появилась миссис Петерс – причем с неменьшей скоростью, чем совсем недавно скрылась Гарриет Булл, – Кэтрин совершенно спокойно сказала:

– Я слышала, приехал мой муж? Тогда действительно лучше зажечь газ, миссис Петерс. И приготовьте нам чай.

Все было бы в полном порядке, не вернись Чарлз так скоро. Но ему страстно не хотелось уходить от Кэтрин, его тревога росла с каждой секундой, поэтому он и появился у главного входа слишком быстро. Мистер Парнелл просит разрешить ему повидаться с капитаном О'Ши так скоро после его приезда? Это выглядело весьма подозрительно.

Вилли едва сдерживался, чтобы быть вежливым с гостем.

– Я не знал, что вы в Брайтоне, мистер Парнелл, – сдавленно проговорил он.

– Да, я заехал всего на несколько дней. Кэтрин… – он всегда называл ее Кэтрин, торжественным и возвышенным тоном, – сообщила мне, что ожидает меня. Мы обсуждаем наши будущие действия с Гладстоном. Вы приехали очень кстати! Мы сможем довести до конца этот вопрос.

– Политические дискуссии, какая чепуха!

– Вилли, будь добр, говори потише, – попросила Кэтрин.

– Это не мне ли ты советуешь говорить потише?! А? Ты что, хочешь скандала похлеще остальных?

– И он станет еще громче, если ты станешь орать на весь дом.

– Давайте не будем притворяться, О'Ши, – проговорил Чарлз спокойным, рассудительным голосом. – Вам прекрасно известны наши отношения с Кэтрин. Вы отказываетесь дать ей развод, значит, вы смирились с нашей любовью. Что еще можно добавить к этому?

– Если я захочу, то очень многое! Очень!

– Делайте, как вам угодно, дружище. Я буду приветствовать любые действия с вашей стороны.

Его непоколебимое спокойствие и почти царственное безразличие к общественному мнению, как обычно, привели Вилли в состояние жуткой злобы и сбили его с толку. Ведь ему следовало сломить организатора парламентской партии, а не любовника своей жены.

– Единственное, о чем я хочу попросить вас, – не теряя выдержки, продолжал Чарлз, – не беспокоить Кэтрин слишком сильно.

– Беспокоить! Да я еле терплю эту бесстыжую потаскуху!

– В таком случае ты, наверное, захочешь один остаться здесь с детьми, а я тем временем съезжу к тете Бен на Рождество, – проговорила Кэтрин с необыкновенным спокойствием, которому она научилась у Чарлза. – Мне не хочется надолго оставлять ее одну. Принимая во внимание все случившееся, я думаю, для детей будет только лучше, если они не застанут нас вместе в таком настроении.

– Делай, как тебе нравится! – выпалил Вилли. – Но больше я не намерен относиться к этому по-прежнему! Для вас обоих будет лучше обратить внимание на мои слова.

Впервые за несколько лет на Рождество повалил снег. Все вокруг было белым-бело. В Лодже стоял пронизывающий до костей холод. Тетушка Бен, укутанная в бесконечные шерстяные шали и платки, дремала у камина. Ей не хотелось праздновать Рождество. Слуги, если хотят, могут повеселиться внизу, под лестницей, но раз детей Кэтрин тут нет, то нет и никакой нужды заниматься всей этой чепухой с рождественским деревом, украшать его зажженными свечами и устраивать веселье, изнуряющее до потери сил.

Тем не менее она выслушала предложение Кэтрин пригласить на ужин мистера Парнелла. Обычно он проводит Рождество в Эйвондейле, но в этом году решил остаться в Англии.

– Наверное, потому, что ему очень нравится английское Рождество? – прищурилась старая дама, сверкнув своими умными глазами. – Боюсь, тебе не удастся обмануть меня, Кэт. Он сам говорил мне, что испытывает лютое отвращение ко всем английским обычаям.

– Это всего лишь поза, которую он использует в политических целях.

– Что ж, тогда я очень рада, что среди нас не будет никаких неприятных расхождений, – сухо отозвалась тетушка Бен. – Конечно, пригласи его. Уверена, я вновь получу огромное удовольствие от его общества. Но даже ради него я не буду сидеть и ждать полуночи. Так что тебе самой придется после десяти развлекать его.

Когда тетушке нравится компания, она охотно сидит до десяти вечера и не выглядит усталой. Кэтрин знала наверняка, что тетушка, как всегда, собирается проявить свой исключительный такт и удалиться со сцены, чтобы дать Кэтрин возможность побыть наедине с любимым человеком. Весьма проницательная в очень многих вещах, как может тетушка Бен не быть проницательной в отношении этой, самой важной для Кэтрин ситуации? Конечно же, она понимала все. Она часто восхищалась красивыми черными глазами Клер и ее нежными золотисто-каштановыми волосами. Она делала вид, будто рада, что ребенок Кэтрин совершенно не похож на ее мужа – человека, недостойного во всех отношениях. Какие бы подозрения и догадки ни обуревали старую даму, она ни в коем случае не давала этого понять. И, видимо, никогда этого не сделает. Она была заодно с ними до самой могилы.