Интимная жизнь моей тетушки - Мейвис Чик Страница 64

Наконец мы развезли их по станциям, посадили на поезд и поехали домой. Душу окутал туман несчастья. Одного визита моей тетушки и кузины хватило, чтобы разбить зеркало, в котором моя жизнь смотрелась идеальной. Я начала плакать большими слезами ярости и жалости к себе. Где Кэрол, которая смогла бы понять? И почему у меня нет нормальной сестры, с которой я могла бы поделиться своей Печалью? По приезде домой Френсис заставил меня улечься в постель, не сделав попытки составить мне компанию. Я так устала, что даже не смогла позвонить. Спала как убитая. Я это сделала. Прикрылась тетушкой. Но как сказал бы Мэттью: «Ради чего?»

Проснувшись, я почувствовала себя лучше. На мобильнике прочитала сообщение с вопросом, как все прошло, и мне страшно захотелось поехать этим вечером в Паддингтон. Внизу я заварила чай, начала щебетать, так что Френсис, я-то надеялся, что он поедет на работу, чтобы наверстывать упущенное, заказал столик в нашем любимом ресторане. И пришел в некоторое замешательство, когда я, после того как он вернулся и доложил о своих успехах, из щебечущей жены превратилась в надутого капризного ребенка. Конечно, он мог бы снять заказ, скажи я, что не в состоянии идти в ресторан. Но как я могла сказать после этого, что мне надо уйти? И куда я могла пойти? Моя тетушка более не жила в Паддингтоне, а Личфилд находился слишком далеко, чтобы съездить туда на коктейль. Я попала в западню. Я чувствовала себя так, будто попала в западню. Меня вновь переполнила жалость к себе. В итоге я выпила слишком много. Никак не меньше полутора бутылок вина, за обедом. Френсис героически отказывался остановить меня. Вот я пила и пила, как непослушный ребенок. К счастью, вино было хорошее.

– Как кузина, как кузина. – Я икнула, когда он, крепко держа под руку, выводил меня из ресторана.

Его все это уже забавляло. «Он слишком хороший, чтобы быть настоящим», – вертелось в голове. Это несправедливо… ну почему он не мог сделать мне что-нибудь плохое? Тогда у меня появился бы повод отомстить. Почему бы ему не ударить меня?

В автомобиле я молчала. Облегчала жизнь себе и усложняла ему. По приезде домой я, еще свеженькая после дневного сна, поставила си-ди Брайана Ферри. Френсис с поникшими плечами сидел в кресле, потягивал бренди, с видом потерпевшего поражение. Казалось, он вот-вот расплачется.

На одно короткое мгновение я почувствовала вкус победы, но тут же меня захлестнул жгучий стыд. Ведь это мой муж, которого я когда-то любила… любила и сейчас в определенном смысле. Лучшая сторона моего характера вступила в борьбу и победила.

– Не уходи, – сказала я. – Еще рано.

Он посмотрел на меня с искоркой надежды в глазах. По какой-то причине, наверное, подействовали выпитое вино и музыка, я вдруг почувствовала себя очень виноватой перед ним.

– Давай потанцуем, – предложила я. Как же мне было покойно в его объятиях!

– Все не так, – вырвалось у меня. – И ты тут ни при чем. Это я – сучка.

– Нет. – Он вздохнул. – Просто на тебя столько навалилось в последнее время. Эти похороны, возвращение в прошлое. Это все очень тяжело. И не могло пройти без последствий. Мне с детством повезло. Тебе – нет.

Вот тут во мне начала закипать злость. Негодование. Да, ему досталось все. Так почему бы…

– Нам надо уехать, – продолжил он. – Немедленно, и куда-нибудь подальше.

– Туда, где найдется пища для души, – мечтательно повторила я слова Мэттью.

– А может, тебе нужно время, чтобы побыть одной? – с грустью спросил он.

Вон он, момент. Идеальная возможность. Я буквально услышала голос Мэттью: «Скажи ему». И упустила ее.

– Посмотрим, – прошептала ему в плечо.

– Поедем. Куда ты захочешь. – К нему вновь вернулось хорошее настроение, я чувствовала на волосах его теплое дыхание. – Поедем, куда ты захочешь. – И добавил: – Деньги – не проблема.

Музыка играла, мы танцевали, двое людей, муж и жена, вкусно поевшие, выпившие хорошего вина, в собственном доме, нам могли только завидовать. Опьяненная вином и властью собственного тела, я проигнорировала Мэттью и его наставления. Френсис был в конце концов моим мужем, который сделал для меня столько хорошего. Наполнил комнаты этими прекрасными вещами, одел меня в дорогие одежды. Дьявол во мне говорил все громче. Это же самое меньшее, что я могла для него сделать… Он меня купил, поэтому мог обладать мной, во всяком случае, пока.

– Куда мы поедем? – спросил он после того, как…

– Как насчет Индии? – сонно спросила я.

– Отлично, – ответил он.

– Отлично, – согласилась я.

Именно в ту ночь я назвала своего мужа Мэттью. Но к тому времени он уже крепко спал, дышал глубоко и уверенно, а я провела пальцами по его спине и прошептала имя, словно для того, чтобы вновь вернуться в собственную кожу. Потом босиком спустилась вниз и налила себе бренди. На этот раз справочник мне не понадобился: телефон я давно уже знала наизусть.

– Что ты делаешь? – сонно спросил мой любовник.

– Думаю о тебе.

– Приезжай и раздели со мной постель.

– Я слишком много выпила.

– Тогда приеду я.

Я промолчала.

– Когда?

– Скоро, – пообещала я.

– Ты ему уже сказала?

– Скоро.

Когда я поднялась наверх, Френсис по-прежнему спал. Я долго изучала его лицо под лунным светом. Умиротворенное, знакомое, кроткое. И люто его ненавидела.

Логику в этом искать бесполезно. Проснувшись на следующее утро, само собой, с головной болью, я захотела поговорить с моей сестрой о далеком детстве. Смутный образ матери расшевелился, спасибо воспоминаниям тетушки Элайзы и беззаботным ремаркам дорогой кузины Элли. Об этом мы с Вирджинией никогда не говорили, о своем детстве. Она отказывалась, блокировала эти воспоминания, а я мало что помнила. Если что и знала, то только понаслышке. А теперь, как я уже упоминала, карандашный рисунок превратился в картину, и мне хотелось поделиться открытием с сестрой.

Когда я сказала Френсису, что хочу поехать к сестре, он подумал, что у меня точно съехала крыша. Впрочем, мужчины, считающие себя просвещенной частью человечества, с незапамятных времен пребывали в убежденности, что женщины постоянно балансируют на грани нормы и безумия, Поскольку этому предрассудку как минимум две тысячи лет, за пару десятилетий избавиться от него не удалось. Но я полагаю, у Френсиса были основания для подобных умозаключений. Я прожила с ним целую жизнь, всячески пытаясь избежать глобальной конфронтации, и вот теперь, на этапе, когда мы обладали всем необходимым и достаточным для спокойной, безмятежной старости, я не только начала выкидывать фортели в домашней обстановке, но и собралась на войну с сестрой.

Он это и сказал. Предположил, что такие идеи не способствуют спокойной жизни.