Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи - Мария Леонора Соареш Страница 64

«Потому что она видит много жадных женских глаз, обращенных на тебя, мой мальчик, а ты их и не замечаешь» — хотела сказать ему Мадалена, но предпочла промолчать. И заговорила совсем о другом. Стала рассказывать о Нине, 6 том, что творится у нее на фабрике, о ее мечтах и надеждах. Тони с первого дня восхищался своей двоюродной сестрой — ее красотой, умом, энергией.

«Моя привязанность к дяде Джузеппе перешла на мою сестру», — шутливо говорил он про себя.

В самом деле, с Ниной они могли говорить часами, и у них всегда находились темы для разговора, интересные для обоих. Однако чаще всего Нина расспрашивала Тони о своем отце. И Тони охотно погружался в воспоминания. Все привычки дяди, все его характерные черточки легко всплывали в памяти, и Тони без устали расписывал, каким был его дядя Джузеппе.

— Он теперь стоит передо мной, словно живой, — с благодарностью говорила Нина. — Мне кажется, что я знаю, вижу, чувствую своего отца.

— Он был необыкновенным человеком, — подхватывал Тони. — У него было не только щедрое сердце и живой ум, но еще и дар рассказчика. Если бы не его рассказы о Бразилии, я бы никогда сюда не приехал.

— Ты не жалеешь, что приехал в Бразилию? — спросила в ответ Нина.

Тони задумался. На этот вопрос было нелегко ответить.

Конечно, роптать на судьбу было грешно. Если вспомнить, как он сюда добирался — без гроша в кармане, без документов; как мыкался поначалу — без связей, без единого знакомого человека, — и сравнить с тем, что он имеет теперь: работу, дом, семью, то можно было сказать, что ему повезло. Родители его жены — состоятельные люди, они охотно ему помогут, если он вдруг задумает открыть какое-то коммерческое предприятие. Они уже ему помогли, купили для него мастерскую. Конечно, если сравнивать, то нужно было бы ответить, что не жалеет, потому что все для него сложилось более чем удачно. Но это была какая-то чужая удача, ненужная ему, им не ощущаемая. А все его удачи остались где-то далеко-далеко, на родине. Вот он и дела для себя никак не мог найти, которое бы и кормило его, и доставляло удовольствие. Размышляя о своей жизни, Тони все отчетливее понимал, что означает слово «ностальгия», о котором говорил ему дядя Джузеппе… Да, это тоска, но тоскуешь даже не по родине, тоскуешь о себе на родине, где все тебе знакомо, все понятно. И кажется, что на родине ты был бы гораздо счастливее…

— Иногда жалею, — наконец честно признался он.

— Италия очень красивая страна? — снова спросила Нина.

— Очень красивая, только маленькая по сравнению с Бразилией, — ответил Тони.

— Мне бы очень хотелось побывать на могиле моего отца, — мечтательно вздохнув, произнесла Нина. — Мы не встретились с ним при жизни, но я хотела бы побыть с ним там, где он спит вечным сном.

— Кто знает, может, твоя мечта и исполнится, — сказал Тони. — Об этом мы будем мечтать теперь вместе.

Проведя вечер в доме тетушки и двоюродной сестры в разговорах об Италии, Тони словно бы вновь переселялся туда, и Мария опять как живая вставала у него перед глазами. Ах, Италия! Италия! Он так и перелетел бы туда!

— Приходите и вы к нам в гости, — стал приглашать он Нину с Мадаленой. — Мне хочется, чтобы вы посмотрели, как я живу, познакомились с моей женой, тестем, тещей.

— Ты уверен, что это удобно? — на всякий случай уточнила Мадалена. — Твои тесть и теща не сочтут нас бестактными?

— Ты же не сочла бестактными Камилию и меня, когда мы к тебе однажды приходили? — спросил Тони.

— Я-то рада была, — ответила Мадалена, — но я женщина простая, со мной все просто.

— Ну и они будут рады познакомиться с моими родными, — сказал он вслух, а про себя добавил: «Все, кроме Камилии, которая считает, что я влюбился в свою кузину».

Сидя у открытого окна и поглядывая в цветущий сад, Мария кормила своего маленького сыночка. Стоило ей посмотреть в его темные глазки, как она видела перед собой Тони, и тогда прижимала малыша к себе крепко-крепко и целовала сладко-сладко. Как же ее радовал чудесный крепкий малыш! Она благодарила Бога за то, что, уехав, Тони оставил ей такой необыкновенный подарок.

Мартино, глядя с порога на свою жену с ребенком, любовался ею словно иконой — так она была хороша!

Мария, почувствовав его любящий взгляд, обернулась. Муж подошел к ней и наклонился к малышу. Мария коснулась губами щеки Мартино-старшего.

— Он — прелесть, правда? — спросила она.

— Чудо, — отозвался Мартино совершенно искренне. Он в самом деле чувствовал, что произошло чудо: у него была жена, был сын, и этот сын ему очень нравился.

Но сейчас он подошел к жене с тем, чтобы сообщить ей весть, которая очень огорчит ее, и не знал, с чего начать и как это сделать. За последнее время на долю бедной Марии выпало слишком много горя!

Мария сама невольно помогла ему, спросив:

— Мартино! А ты послал людей на поиски бабушки? Я все представляю, как она возвращается к нам, сидит возле меня, берет на руки малыша…

Мартино потупился.

— Знаешь, я шел к тебе, чтобы сказать: сеньоры Луизы больше нет на свете. По крайней мере, именно это известие привез нам Ринальдо, которого я послал на поиски.

Мария уткнулась лицом в сверточек, лежащий у нее на коленях, и из груди у нее вырвалось глухое рыданье.

Мартино не тревожил жену, давая ей выплакаться.

— Скажи мне, как она умерла? — спросила Мария, поднимая к мужу залитое слезами лицо.

— Она умерла в больнице, — тихо ответил Мартино, — за ней ухаживали. Ни внучке, ни зятю она просила ничего не сообщать о своей болезни, говорила, что не хочет никого волновать. Умерла она во сне.

— Только такой ангел, как моя бабушка, мог удостоиться такой кончины, — проговорила Мария.

Мартино нежно обнял ее. Он и сам не знал, так или как-то иначе умерла сеньора Луиза, но выбрал для Марии самый трогательный, самый утешительный вариант, оберегая жену от лишних волнений.

— Я уверен, что перед смертью она вспоминала тебя, — прибавил он.

— А я буду вспоминать ее до самой смерти, — отозвалась Мария.

Неудивительно, что после этого известия она заболела: ее душевные силы были на исходе. В постели она пролежала не один день, доктор прописал ей витамины и успокаивающее.

— Непременно кормите, а то молоко пропадет, — сказал он, прощаясь, — оно и так у вас уменьшилось.

Мария судорожно прижала к себе сыночка: она сделает все, чтобы он жил! И жил счастливо!

Со смертью бабушки Луизы для Марии оборвалась последняя ниточка, связывавшая ее с родными и близкими, она осталась одна на свете, и дороже существа, чем ее крошка-сын, у нее не было.

Как бы ни относилась Мария к Мартино перед свадьбой, но решив однажды, что замужество для нее — единственный выход, она теперь пыталась относиться к нему по-доброму. Их семейному ладу во многом помогла и случившаяся беда: смерть отца Марии. Осиротев и поплакав на груди мужа, Мария почувствовала к нему что-то вроде доверия, а доверие — первый шаг к дружбе. Сближали мужа и жену и каждодневные житейские заботы. Шло время, жизнь вошла в накатанную колею, и многое, казавшееся прежде немыслимым, стало привычным и обыденным.