Маленький скандал - Мэг Кэбот Страница 64

— Вы выглядите ужасно.

Он прикрыл глаза. Весь длинный путь от Лондона он представлял себе, что они скажут друг другу, когда после долгой разлуки встретятся вновь. Его воображение рисовало разные картины: от той, когда она бросается в его объятия, обвив его шею руками и подставляя для поцелуя губы, по которым он так истосковался, до той, в которой она бросает в него первый подвернувшийся под руку тяжелый предмет.

Однако он вовсе не ожидал, что она так равнодушно заметит, как он выглядит.

Берк не знал, как ответить. Похоже, он вообще лишился способности говорить. Он стоял и пытался придумать что-нибудь — что угодно, но в голову ничего не приходило. Единственное, на что он был способен, — это стоять и смотреть на Кейт, вбирая в себя каждую деталь, начиная с ее платья, которого он никогда не видел — хлопковое, синее с белым, — зеленой шерстяной шали, наброшенной на плечи, и кончая тем, как ветер играет прядями выбившихся из тяжелого узла светлых волос, которые то и дело падали ей на лицо.

— Ну что ж, — сказала Кейт спустя еще минуту, убирая волосы со лба. — Не стойте просто так. Скоро будет дождь. Помогите занести белье в дом.

И она начала сражаться с очередной прищепкой, которая удерживала следующую простыню.

Может, язык и отказался ему служить, но двигаться он пока еще мог. И он принялся помогать ей снимать прищепки, до которых она не могла дотянуться. Потом он вместе с Кейт складывал простыни, держа их за противоположные углы. Это было непростым делом из-за разыгравшегося ветра, и их пальцы иногда встречались. И тогда они старательно избегали смотреть друг другу в глаза.

И тем не менее каждый раз у Берка было ощущение, словно в кончиках пальцев происходил какой-то взрыв, так чувствителен он был к малейшим ее прикосновениям. Это слабость, он знал это. Непреодолимая слабость, которая сопутствовала непреодолимости чувства, пылавшего в нем. И он ничего не мог с этим поделать. Он мог лишь надеяться, что и она испытывает то же самое.

Почему ее пальцы подрагивали, словно ветер, который не был теплым, но и не был особенно прохладным, вдруг принес арктический холод? Берк видел, что она просто разыгрывает полное безразличие. Но ей не безразлично. Ей глубоко не безразлично.

Только как заставить ее сбросить маску? Вот в чем вопрос.

Она сердится, сказал он себе. Сердится, вот и все. Ее письмо, в котором не было желчи, не было обвинений… Это письмо было сама нежность, во всяком случае, в конце… оно не отражало того, что она наверняка испытывала сейчас — гнев. И, подумал он, она права. Ведь он оскорбил ее. Унизил этим дурацким предположением, что она будет рада стать его любовницей. Не говоря уже о том, что он подумал о ней и Крэйвене. У нее есть все права сердиться.

— Я сама могу, — произнесла она, когда он наклонился, чтобы взять у нее корзину с бельем, — отнести белье.

Он продолжал держаться за корзину.

— Но не тогда, когда ваши пальцы дрожат, как сейчас.

Кейт скрестила руки на груди.

— Я замерзла, — оправдываясь, ответила она.

— Не желаете позаимствовать мой сюртук?

Их взгляды встретились, но она быстро отвела глаза, будто вспомнив, как и он, тот вечер, когда она набрасывала его сюртук.

— Нет, — тихо проговорила она. — Не нужно, спасибо.

Он подумал, что не в состоянии выдержать такую холодную, безразличную Кейт, даже если это была всего лишь игра.

— И как же вам удалось заставить Фредди признаться, где я нахожусь? Угрожали рассказать его матери о певичке или что-то в этом роде?

Он покачал головой.

— Я рассказал ему правду. Что вы мне нужны.

Конечно, ему следовало на этом и остановиться. Потому что в глазах ее появилась некоторая мягкость, а она явно старалась, чтобы они оставались такими же холодными и безразличными, как море, раскинувшееся за далекими холмами.

Но чувство любви было слишком новым для него, и оно слишком разбередило его душу, чтобы он мог сообразить, что именно означает эта мягкость. Вместо этого он неуклюже брякнул:

— Видите ли, дело касается Изабель.

Мягкость сменилась тревогой.

— Изабель? Что с ней?

Он покачал головой.

— Она сбежала, Кейт.

Она пристально посмотрела на него, даже не замечая, как ветер, подхватив завиток ее волос, трепал его у нее на щеке.

— Сбежала? — изумилась она. — Сбежала? Куда?

— В Шотландию. С Дэниелом Крэйвеном.

Ее губы приоткрылись.

— С Дэниелом? — повторила она, в ее голосе, если он не ошибался, прозвучал ужас. — Но как же так? Что случилось…

— Вы должны мне помочь, Кейт, — в отчаянии перебил ее Берк. — Только вы в состоянии убедить ее вернуться домой. Конечно, я не имею права просить вас об этом… Просто я не знаю, что делать. Вы должны мне помочь. Ради Изабель.

Она опустила голову. Он больше не мог видеть ее глаз. И он едва расслышал, как она прошептала:

— Да, да, конечно.

А потом Кейт, пройдя мимо него, направилась к дому. Все, что он узнал, это то, что она согласилась поехать с ним. Но он не увидел того, что она поспешила скрыть. А это была внезапная резь в уголках глаз, которую, подумала она, вполне можно приписать действию ветра. А что еще могла она ожидать, в конце концов? Ему потребовалось целых три месяца, чтобы приехать за ней, и то только потому, что Изабель оказалась в беде. Притом в большой беде. Дэниел Крэйвен. Да поможет ей Бог! Дэниел Крэйвен.

От Изабель-то что ему понадобилось?

Берк, вцепившись в бельевую корзину, думал о Кейт: «Она сердится. Конечно же, она все еще сердится. Но я все могу объяснить. Еще не поздно. Не поздно до тех пор, пока она не выйдет замуж за Бишопа. До тех пор у меня сохраняется шанс».

Няня Хинкл явно так не думала.

— Так вы тот самый и есть, — десять минут спустя, когда Берк сидел с ней за кухонным столом, сказала старая женщина.

Кейт поднялась наверх, чтобы собрать кое-что из вещей.

— Няня, мы с лордом Уингейтом уезжаем на несколько дней, — так она объяснила его появление. — Всего на несколько дней по срочному делу. А потом я вернусь сюда.

Последнюю фразу она добавила, бросив на Берка быстрый взгляд, будто он собирался оспаривать это. А он и на самом деле уже набрал для этого воздуха. Потому что единственное, для чего она могла вернуться, решил для себя Берк, так это лишь затем, чтобы навестить няню, может быть, вместе с детьми — после того как они поженятся. У него не было ни малейшего намерения отпускать Кейт от себя теперь, когда он снова нашел ее.

Но вслух этого высказать он не мог. Кейт пока не простила его. И он просто сказал няне Хинкл, которой, как он чувствовал, хотелось услышать более полное объяснение, чем то, которое дала Кейт: