Страна грез - Луанн Райс Страница 65

— Твой брат умер?

— Да, мой брат-близнец. Нам было три года, его звали Джейк.

— Как и твоего малыша…

— Да, я назвала его в честь брата. Отец согласился, отца моего сына зовут Бен.

— А что, если он окажется девочкой?

— Я могу назвать ее Джеки, мне нравится это имя. Я любила брата, мы никогда не хотели расставаться ни на минуту. Сестры живут в одной комнате, так? А я хотела спать с ним на одной кровати, серьезно. Мы постоянно были вместе. А у тебя…

— Есть братья? — спросил Дэвид. — Да, один. Но я не хочу об этом говорить, ладно? Давай просто помоем посуду и получим деньги, чтобы купить корм животным. Им, наверное, очень интересно, где это мы ходим. К тому же я хочу сегодня вечером уехать.

— Сегодня вечером? Я думала, мы сказали управляющему, что уедем завтра…

— Как только закончим с этой посудой, — прервал ее Дэвид. — Нам надо еще кое-что сделать.

Сейдж кивнула. Она припасла несколько кусочков мяса для Петал, Джелси и Ривер. Ей было интересно, почему Дэвид не захотел разговаривать о доме, но она не обиделась. Люди иногда многое хранят в себе, так говорила ее мать об отце Сейдж. И нельзя заставить кого-то говорить, пока человек сам не будет к этому готов. Надо просто запастись терпением и ждать. Никогда не знаешь, что можешь услышать.

А еще Сейдж было интересно, что же Дэвид такое задумал.

* * *

У него был список дел, которые надо было сделать, и вещей, которые надо купить. Он все еще ждал девчонку. Семья уже давно готова была ее встретить и приготовила все, что надо, как и положено настоящей семье, где все делают сообща и присматривают друг за другом. Он смотрел, как ее мать суетится в маленьком белом домике, а отец объезжает окрестности в ожидании своей дочери.

Для него так никогда никто не старался.

Дом. Что за место?

Никто не ждал его дома, не поддерживал огонь в очаге. В своем доме он слышал или жуткие вопли, или гнетущую тишину, очень редко смех и почти никогда теплые слова. Не то чтобы он завидовал. У родителей всегда были какие-нибудь проблемы. Тяжело правильно растить детей, когда приходится думать о том, что протекает крыша, в тарелках пусто, а отопление выключено.

Скотоводы — только у них счастливые семьи, дорожки посыпаны галькой, полные кладовые еды и горячая вода в кранах. У их детей новые игрушки и лошади, на которых можно кататься. Когда их дети поранятся, матери обязательно приклеят им пластырь и не допустят, чтобы дети сами обрабатывали свои раны.

У Стража зачесался шрам. Засунув руку сзади за пояс джинсов, он потрогал его кончиками пальцев. Шрам был толстый и полукруглый, словно провод, и проходил через левую ягодицу вниз по бедру. От того, что Страж дотронулся до шрама, на глаза навернулись слезы; он вспомнил, как перелетел через забор и напоролся задницей на ржавый гвоздь.

Шрам давно уже не болел, но когда Страж чесал его грязными ногтями, то едва сдерживал всхлипы, а слезы катились по щекам. Он думал о том, как плохо быть одному, маленькому мальчику или взрослому мужчине, не важно: когда тебя бросили, оставили одного, не имеет значения, сколько тебе лет. А кто-то ведь может быть одинок даже тогда, когда вокруг полно людей.

Страж плакал на снегу, потому что и сейчас и всегда был один.

Солнечный свет лился сквозь окна домика. Закончив очередную серию звонков в полицейские участки, Дейзи откинулась в кресле-качалке и задумалась, что делать дальше. Вдруг она услышала свист. Дейзи открыла дверь и увидела, как Джеймс едет к ее дому на коне и ведет под уздцы Скаут.

— Пошли, — проговорил он. — Одевайся.

Дейзи заколебалась, перебрав в уме все причины, по которым ей не стоит ехать — одна была лучше другой. Но Джеймс улыбался так открыто и с такой надеждой, что она вспомнила о том молодом ковбое, который пригласил ее пожить у себя на ранчо.

— Я сейчас, — проговорила она, вбежала внутрь, надела ботинки, куртку и прихватила солнечные очки. Отражаясь от снега, солнечный свет становился в два раза ярче. Джеймс слез с лошади, чтобы помочь ей взобраться, но прежде надел на голову Дейзи ее белую шляпу. Она была покрыта толстым слоем пыли и выглядела серой, а не снежно-белой, как когда-то. Это был старый «Стетсон», который Джеймс купил Дейзи в их первый год на ранчо. Она оставила висеть эту шляпу на крючке в прихожей и была поражена и растрогана, что Джеймс хранил ее все это время.

— Так солнце не будет светить в глаза, — только и произнес он.

— Спасибо, — ответила Дейзи.

Она поставила ногу в стремя, и Джеймс подтолкнул ее вверх. Скаут заржала и стала гарцевать на месте. Поглаживая лошадь по шее, Дейзи наклонилась, чтобы прошептать ей ласковые слова. Затем Джеймс оседлал своего коня, и они отправились в путь.

Дейзи ехала примерно в десяти ярдах позади. Она знала эти тропы наизусть, помнила эту красоту сердцем, поэтому просто наслаждалась прекрасным видом вокруг, даже не задумываясь о том, почему они вообще поехали кататься. Но вопросы встали сами собой. Зачем Джеймс пригласил ее на прогулку и почему она согласилась? Дейзи старалась не думать об этом, рассматривая горы и небо, зубчатые вершины и бесконечную синеву.

Проезжая вдоль ручья, Дейзи рассматривала корни сосен и кустов можжевельника, которые причудливо переплетались и опутывали камни прямо над водой. Ручей перекатывался через небольшую стремнину, и над поверхностью воды сверкало множество маленьких радуг. Из подтаявшего снега торчали золотистые стебли трав, и ветер нежно покачивал их, словно в вальсе. На солнце Дейзи стало тепло, и она расстегнула куртку.

Они проехали под утесами Райделов. Эти утесы были так названы, потому что предположительно дед Джеймса согнал оттуда, с высоты в пятьсот футов, все стадо Райделов, всех овец до единой. Дейзи верила в эту легенду. Она когда-то приходила сюда, чтобы найти кости, которые можно было бы использовать в работе. Правда, ей никогда не нравилось представлять, что предки Джеймса действовали с такой жестокостью, и она пришпорила Скаут, чтобы та пошла легким галопом.

Джеймс тоже пришпорил своего коня, чтобы не отстать, и через луга они въехали на любимую тропу Дейзи. Она скакала верхом на Скаут, ветер ласкал ее, и все волнения стали оставлять Дейзи. Именно такой и должна быть прогулка верхом. Дейзи больше всего любила то чувство, когда она оказывалась на необъятном просторе, и все дурные мысли уносились прочь из головы; ее разум растворялся в окружающей природе и ветре.

Они подъехали к осиновой рощице, и Джеймс направил свою лошадь прямо к деревьям.

— Туда? — удивленно спросила Дейзи. Их обычный маршрут пролегал дальше по тропе в горы, через каньоны в красных скалах. Джеймс только приготовился ответить, как Дейзи сама все поняла: он не хотел вести ее мимо того места, где исчез Джейк. Дейзи кивнула и последовала за ним.

Огромный тополь упал, перегородив дорогу, и мертвые листья все еще висели на ветвях. Раньше Дейзи просто бы перепрыгнула дерево, но сегодня она направила Скаут в объезд. Обернувшись, она увидела, как Джеймс с легкостью перепрыгнул через препятствие на своем скакуне. Упругие тела лошади и всадника слились в единое целое, руки Джеймса и ноги лошади вытянулись, и на миг они зависли в воздухе в грациозном прыжке. В эту секунду Дейзи поняла, что она обязательно когда-нибудь повторит это изображение.