Перед рассветом - Кэндис Проктор Страница 65

— Несмотря на то что я наговорила тебе там, на пляже, когда объясняла, почему не выйду за тебя, я… это не значит, что я тебя не люблю. Этого я не говорила.

Он посмотрел ей прямо в глаза, лошадь под ним нервно переступала и била копытом.

— Не говорила, — согласился он, — но ты также не говорила и что любишь.

Индия смотрела на него и ощущала в себе прилив сильнейшего чувства. Она хотела сказать: «Ты прав. Я боюсь. Очень боюсь. И всю жизнь бегу от всего, что так страшит меня. Но больше всего на свете я боюсь тебя. Боюсь любить тебя, потому что ты сводишь меня с ума, заставляешь желать невозможного». Но вместо этого она спросила:

— А почему я должна ехать на осле?

Губы Джека приоткрылись, казалось, еще мгновение, и он улыбнется.

— Плантатор говорит, что эта лошадь не любит женских рук.

— Хм. — Индия ухватилась за поводья и заставила упирающееся животное перепрыгнуть через огромный камень. — А может, дело в том, что тебе не нравится осел?

Он рассмеялся, и она поняла, что их отношения слегка потеплели. Потеплели, но не наладились.

Они ехали через горы по еле заметной тропинке. Она была такой заросшей, что Джек то и дело слезал с лошади и искал ее следы в густых зарослях ползучего инжира, колючих кустарников и дикого жасмина. И все же они передвигались быстрее, чем если бы шли пешком. Путешествие из трудного превратилось в волшебное: Индии казалось, что они очутились в заколдованном царстве зелени, где смолкают все звуки и где нет места солнцу.

Чем выше они поднимались в горы, тем влажнее становился лес, гуще — заросли. На вершине Джек придержал лошадь. Взгляд его устремился на южный берег острова, застывшее от напряжения лицо казалось непроницаемым. По-видимому, лошадь почувствовала его состояние и начала беспокойно переступать ногами.

Индия, остановившись чуть поодаль, не сводила глаз с его мертвенно-бледного лица. Конечно, находясь десять лет в бегах, Джек наверняка приучил себя к мысли, что никогда не сможет что-либо доказать. Кто знает, что ждет его там, у переставшего быть далеким берега… Может быть, его единственной дочери уже нет в живых. А если она и жива, то как отнесется к исчезнувшему столько лет назад отцу?

— Ты думаешь, твоя дочь, Юлани, злится на тебя, так ведь? — робко спросила Индия. — За то, что тебя не было рядом десять лет?

Джек медленно обернулся и вперил в нее мрачный взгляд своих до черноты синих глаз.

— А ты бы что чувствовала на ее месте?

Индия пристально посмотрела ему в глаза. В каждой черточке его лица она видела отчаяние.

— Ты и сейчас в бегах, Джек. Нельзя же скрываться от правосудия с ребенком на руках.

Но даже не успев закончить фразу, она поняла, что эти оправдания звучат не слишком убедительно. Британское правительство до недавнего времени искало Райдера спустя рукава, да и Юлани уже давно не ребенок.

— А тебе никогда не приходило в голову, — вдруг спросил Джек, не отводя глаз от лица Индии, — что твой отец отослал тебя к тетке, потому что очень боялся?

В ответ она лишь раздраженно фыркнула, изображая смех, но это вышло у нее явно неубедительно.

— Боялся? Мой отец? Да что ты!

— Ну не знаю, — пожал плечами Джек. — Может, опасался что-нибудь сделать не так. Может, он просто не знал, как стать хорошим отцом для маленькой девочки, только что потерявшей мать.

Индия грустно покачала головой:

— Мой отец никогда ничего не боялся. Я в жизни не встречала более самоуверенного человека, чем он. Писал ли он свои богословские трактаты или разглагольствовал о главенствующей роли мужчины в семье, в собственных глазах Хэмиш Макнайт всегда был истиной в последней инстанции.

— Найдется много людей, готовых высказать подобное мнение и о тебе, пока не узнают тебя получше, — возразил Джек и, помолчав, продолжил: — Полагаешь, ты хорошо знала своего отца?

— Нет, не особенно, — ответила Индия, понукая осла. — Точнее, я, пожалуй, его не знала вовсе.

* * *

Еще до того, как вдалеке показались соломенные крыши бамбуковых хижин, Джек услышал женские голоса и веселую трель детского смеха. Эти звуки проникли в его сознание сами собой. Почувствовав на себе взгляд Индии, он пришпорил лошадь.

Ущелье, вдоль которого они ехали, постепенно превратилось в цветущую равнину. Здесь их окружали манговые деревья, дикая папайя, ярко-красный гибискус и желтые с белым орхидеи, обвивавшие стволы гигантских пальм и распространяющие пьянящий цветочный аромат. В просвет между деревьями виднелась синяя полоса моря, и теплый бриз приносил с собой солоноватый привкус странствий.

Внезапно откуда-то послышался страшный треск, похожий на выстрел; он эхом разнесся по окрестностям и так испугал гнедую, что та шарахнулась в сторону и захрапела.

— Боже мой! — закричала Индия, подхватывая поводья. — Что это?

— Кокос, — ответил Джек и направил лошадь дальше по тропинке, туда, где прямо на дороге лежал огромный орех. Подъехав поближе, Джек задрал голову, стараясь разглядеть что-то в листве кокосовой пальмы: оттуда на него не мигая смотрела темноволосая, загорелая девочка лет десяти — двенадцати.

— Jorana, — поздоровался Джек. — Привет.

На губах девчушки заиграла озорная улыбка.

— Bonjour, monsieur, [24]— ответила она.

— Ты говоришь по-французски? — удивился Райдер.

— Mais oui. [25]А вы нет?

— Говорю, но не очень хорошо, — добродушно отозвался Джек.

Девочка рассмеялась. Ее длинные волосы каскадом струились по плечам. Смутная надежда зародилась у Джека в сердце, но он тут же безжалостно подавил ее.

— Разве девочки лазают по деревьям? — с напускной строгостью спросил он.

Его новая знакомая спустилась чуть ниже.

— Какая разница? Сайти родился мальчишкой, но все, на что он способен, это собирать апельсины, как девчонка. Так почему бы не залезть на пальму, раз уж мне так захотелось?

Сердце Джека забилось так сильно, что он еле-еле удержался в седле. В речи этой малышки он отчетливо различил сварливые нотки и характерный корнуэльский выговор Тоби Дженкинса.

— Я ищу Тоби Дженкинса. Не отведешь меня к нему? — продолжая улыбаться, спросил он.

Девочка грациозно спрыгнула на землю и с интересом уставилась на незнакомца. Ее голубые глаза внезапно стали очень серьезными.

— А зачем он вам?

Джек глубоко вздохнул. Он говорил себе, что голубые глаза — это еще не доказательство. Может, это дочка Дженкинса. За десять лет у него могло появиться с полдюжины темнокожих деток. А может, это дочка какого-нибудь заезжего путешественника или матроса с «Леди Джулианы» — ведь ребенок мог быть зачат и до той страшной бойни.