В долине горячих источников - Лора Вальден Страница 65

— Ах, милая моя, разве ты могла остановить вулкан? Кто же может тягаться с суровой природой? — Уильям еще крепче сжал ее руку.

Он просидел у постели дочери целый день. В какой-то момент Аннабель устала настолько, что уже не могла плакать. Отец посоветовал ей немного поспать, но об этом и думать было нельзя. Она лишь дремала, постоянно вздрагивая и негромко всхлипывая.

Вечером в дверь постучали и в комнату вошел встревоженный доктор Фуллер, хотя его никто не звал. Он сочувственно смотрел на Аннабель, и в его взгляде читалось глубокое сожаление.

— Я слышал о том, что произошло, хотел посмотреть, как вы, — негромко произнес он, прежде чем вежливо выпроводить Уильяма из комнаты.

— Аннабель, у меня нет слов, чтобы выразить свое сочувствие. В одну ночь…

— Все хорошо, доктор, — хриплым голосом пробормотала она и снова разрыдалась.

— И все равно я должен осмотреть вас, — сказал доктор с некоторой робостью в голосе.

Аннабель послушалась, продолжая негромко всхлипывать. Боль, бушевавшая в животе, была ничтожной по сравнению с той болью, которая готова была вот-вот захлестнуть ее душу.

— Самое страшное позади, — наконец произнес он и осторожно укрыл ее.

Аннабель пожала плечами.

— Вот только зачем теперь все? Чтобы никогда больше не иметь семьи? Ради кого мне жить дальше?

В это мгновение в комнату без стука вошел Гордон. Грязный, усталый, с перекошенным от боли лицом. Доктор Фуллер пристально посмотрел на Аннабель. Она сразу поняла все, что он хотел сказать ей этим взглядом, и едва заметно кивнула. Нет, она ни в коем случае не имеет права оставлять мужа наедине с его болью. Сейчас она нужна ему.

Как был, грязный, Гордон рухнул на постель и громко застонал. Затем закрыл лицо руками и расплакался.

— Ты принес нашу малышку? — дрожащим голосом спросила Аннабель.

Гордон в отчаянии покачал головой.

— А ну-ка, покажите! — строго произнес доктор Фуллер и взял Гордона за руки. Пальцы мужчины были изранены до костей, а там, где когда-то были ногти, запеклась кровь.

— Это нужно обработать, Гордон. Пойдемте со мной, пожалуйста. Я немедленно перевяжу вас. Иначе начнется заражение.

Но Гордон не слушал его.

— Мы нашли всех. И постояльцев тоже. Всех, кроме нашей Лиззи и Ребекки.

— Если ты не нашел ее, значит, она жива. Пока я не увижу ее своими глазами, я буду надеяться! — воскликнула Аннабель, и голос ее сорвался. — Гордон, наша малышка жива!

— Аннабель, никто из тех, кто был в доме, не выжил, — мягко возразил ей муж, — потому что в «Дом Мейбл» попал один из первых валунов, и он сразу обрушился под его весом. У них не было шанса бежать, в отличие от других. И умерли они во сне… — Сказав это, он с трудом поднялся. — Пойдемте, доктор.

— Мы можем оставить вас одну на какое-то время? — с тревогой в голосе спросил Аннабель доктор Фуллер.

Женщина кивнула.

— Я скоро вернусь, — пообещал ей Гордон.

Едва за мужчинами закрылась дверь, как Аннабель мысленно погрузилась в прошлое. Перед внутренним взором всплывали картинки: вот она с маленькой Лиззи на руках, счастливая, потому что, несмотря на все несчастья, родила здорового ребенка.

— Ну наконец-то, — сказала тогда ее мать. — Дункану ведь уже два года!

Вспомнилось и то, насколько равнодушна она была в тот день к упрекам матери.

— Элизабет! — услышала она свой шепот у ушка новорожденной малышки. — Я буду любить и оберегать тебя. Всю жизнь!

В этот миг до нее донеслись ругань и крик Гордона.

— Проклятая гора! — ревел он. — Проклятая гора!

Услышав треск ломающегося дерева, она поняла, что произошло: Гордон сорвал деревянную вывеску отеля «Гора Таравера» и стал топтать ее ногами…

Всю вторую половину первого дня нового года Абигайль провела в своей комнате, ей не хотелось видеть даже Аннабель. Она вообще проклинала тот день, когда вернулась в долину гейзеров. Примирения с матерью не произошло, да и душевного спокойствия она здесь не обрела.

Она решила ехать в Данидин и никогда больше не возвращаться в это негостеприимное место. Деньги на дорогу она заняла у Оливии. Сестра сначала ругалась и советовала остаться, показать Гвен, что почем. Но когда Абигайль сказала ей, что в Данидине ее ждет богатый поклонник, с которым она утешится, Оливия подмигнула ей и вручила в качестве стартового капитала довольно внушительную сумму.

— А ты как ванька-встанька — никогда не унываешь, сестренка, — пошутила она. — Умеешь ты жить!

«Не завидует ли она мне? — задумалась Абигайль, положив деньги в дорожную сумку. — Если бы Оливия знала, что случилось на самом деле! — с грустью подумала она. — Алан наверняка был не в восторге, когда жена потребовала денег. Но он не может отказать ей ни в чем».

Абигайль усмехнулась, вспомнив поспешный отъезд Гамильтонов сегодня утром и ожесточенный спор, устроенный Оливией и Аланом на глазах у всей семьи. Сначала Оливия отказалась ехать в Окленд с остальными. «Я должна ухаживать за мамой», — заявила она.

«Ты? Ухаживать? Не смеши меня. Ты не заходишь в спальню, стоит мне подхватить насморк!» — заявил Алан.

Оливия топнула ногой и повторила, что все равно останется в Роторуа, и согласилась ехать только в последний момент, когда Алан пригрозил жене, что ей придется выбирать: либо она остается в Роторуа навсегда, либо немедленно едет с ним. «Не то вам обоим придется в будущем ухаживать еще и за моей склонной к пьянству женой!» — крикнул он, обращаясь к Аннабель и Гордону, с немым ужасом наблюдавшим за происходящим. Дрожа от гнева, добрый Алан Гамильтон даже не попрощался со своей тещей.

Абигайль вздохнула. Она-то думала, что ее сестра ведет беззаботную жизнь, и была потрясена, увидев, каким деспотом может быть утонченный Алан Гамильтон. А еще ее поразил тот факт, насколько предана отцу Хелен. Шестнадцатилетняя девушка тут же встала на сторону Алана, в то время как Дункан открыто продемонстрировал, что этот спор отвратителен ему и что он уезжает с тяжелым сердцем. Юноша казался бледным и больным и за все время не произнес ни слова. И только на прощание, когда его рассерженный отец уже вошел в вагон, который должен был отвезти их в Окленд, он пристально посмотрел Аннабель в глаза и произнес:

— Мы еще увидимся, милая тетушка! Через полгода! Клянусь тебе или не сойти мне с этого места!

— Что у тебя за тайны с моим сыном? — желчно поинтересовалась у сестры Оливия.

— Я сам скажу тебе, мама, в этом нет тайны, — воинственно ответил Дункан. — Через полгода я вернусь сюда и попрошу Пайку стать моей женой. И даже ты нам не помешаешь!

К удивлению Абигайль, Оливия отреагировала на его слова мягкой улыбкой.