Его лучшая любовница - Трейси Энн Уоррен Страница 66

Поняв намек, дворецкий почтительно поклонился и ушел, прикрыв за собой дверь.

Тони обвел взглядом обстановку.

— Дом выглядит достаточно удобным.

— Да, он очень милый. Лили поступила умно, когда его купила.

Было заметно, что Тони стиснул зубы, но ничего больше не сказал, а пройдя к следующему окну, снова посмотрел на улицу.

Габриэла с трудом подавила желание тяжело вздохнуть. Напряженность их отношений ощущалась очень остро.

— Вы пришли инспектировать мое новое жилище?

Он повернулся, устремив на нее взгляд своих синих глаз.

— Нет. Я здесь по другой причине. Эта ситуация чрезмерно затянулась. Я хочу, чтобы ты вернулась в мой особняк. Более того — я на этом настаиваю.

На этот раз она все-таки вздохнула.

— А я боюсь, что вынуждена буду отказаться. Между нами ничего не изменилось — и я не вижу причины возвращаться. Я останусь здесь.

Он подошел к ней.

— Ты моя жена, и этой причины вполне достаточно. Мне вообще не следовало позволять тебе уезжать.

— Вы не можете что-то мне позволять или не позволять. А теперь, если вы закончили…

— Нет, подожди. Мне недавно подумалось, что я имею определенные права — супружеские права, — которые ты в настоящее время не выполняешь.

Ее глаза открылись шире:

— Прошу прощения?

— Как тебе прекрасно известно, я мужчина с темпераментом, и ты не можешь рассчитывать на то, что я просто откажусь от своих потребностей просто потому, что ты решила жить в другом месте.

У нее разгорелись щеки.

Тони пристально посмотрел на нее.

— Даже если тебя это не тревожит и ты готова видеть, как я получаю удовольствие с другой женщиной, остается другой вопрос, который требует твоего особого внимания.

— О! — отозвалась она, скрещивая руки на груди. — И что же это за вопрос, интересно узнать?

— Ребенок. — Он упер кулак в спинку кушетки напротив ее кресла. — Я имею право на наследника, а ты, будучи моей супругой, обязана мне его родить.

Она похолодела. Его слова звучали спокойно и обыденно, словно он обсуждал деловое предложение. И возможно, для него это был именно деловой вопрос — добиться удовлетворения своих физических и семейных потребностей. «Какая же я дурочка!» — подумала она. Когда он только вошел, на какую-то секунду в ней проснулась надежда на то, что он хочет сказать ей, как ему было плохо после ее отъезда, как ему ее не хватало — и попросить ее (а не приказывать!) вернуться домой. А еще она надеялась на то, что он скажет, что его чувства к ней изменились — что он понял, что все-таки любит ее. Но конечно, такие мысли были всего лишь красивой мечтой. Все, чего он хочет, — это ее тело.

— Мне нужна жена, которая была бы готова удовлетворять меня в постели и рожать мне детей, что вполне естественно сочетается. Если принять это во внимание, я не вижу никаких проблем. Или, может быть, ты уже в интересном положении? Если это так, то тогда окажется, что одно из моих требований практически выполнено.

Ее спрятанные в складках юбки руки сжались в кулаки. Холод охватил ее целиком, так что, казалось, даже ногти окоченели.

— Что вы имеете в виду?

— Ты в положении? Мы не были близки уже несколько недель. Ты за это время не обнаружила, что беременна?

У нее совсем недавно прошли месячные, так что она совершенно точно знала, что никакого ребенка не ждет.

— Нет, ваша светлость.

В его глазах вспыхнуло предвкушение.

— Тогда вопрос решен. Ты возвращаешься домой.

— И не подумаю, — заявила она негромко, но твердо.

— Не упрямься! Я распоряжусь, чтобы твои вещи сегодня же перевезли в наш фамильный особняк. Хотя, возможно, нам стоит на месяц или два уехать в Роузмид, как мы сначала и собирались. Будем стараться завести ребенка.

Глубоко вздохнув, она сказала:

— Я готова родить вам ребенка, но что до совместного проживания — об этом не может быть и речи.

Он удивленно взглянул на нее.

— Но мне потребуется доступ к твоему телу.

— Вы можете его иметь. Здесь.

— Но это нелепо! — фыркнул он.

— Почему же? Ведь ваши прежние любовницы не переезжали к вам в особняк, пока вы пользовались их услугами? Наши отношения могут складываться таким же образом: единственное отличие будет в том, что нам не придется опасаться моей беременности, поскольку она будет вашей целью.

— Чушь, — возразил он. — Не говоря уже о том, что мои визиты к тебе только породят новые сплетни. Можешь мне поверить: их и без того хватает.

— Наплевать! Прежде вас никогда не интересовали светские сплетни, так почему они должны тревожить вас сейчас? И потом, если уж это будет так важно, вы можете говорить всем, что мы пытаемся наладить наши отношения. А то, что на самом деле мы встречаемся для того, чтобы иметь детей, не касается никого, кроме нас двоих.

Он гневно посмотрел на нее, отошел к окну, потом снова повернулся к Габриэле.

— Мне это не нравится.

Она пожала плечами. Пульс бился у нее в горле словно пташка, попавшая в силки.

— Таковы мои условия. Вы можете на них соглашаться или от них отказаться. Выбор за вами.

Тони стиснул зубы и сжал руки в кулаки.

— Значит, ты хочешь притвориться моей любовницей? — осведомился он с опасным спокойствием в голосе.

— Я хочу и дальше жить отдельно от вас, — заявила она, не собираясь сдаваться.

Подойдя к ней, он взялся руками за подлокотники ее кресла и наклонился так, что она оказалась в ловушке.

— Если мы будем действовать по-твоему, то я заранее тебя предупреждаю: никаких запретов не будет. Я буду получать тебя тогда, когда пожелаю, и так часто, как пожелаю. Не один раз в ночь — и никаких неожиданно начавшихся головных болей.

Ее лицо порозовело.

— Я согласна. Однако хотела бы вам напомнить, что у меня могут быть некие обязательства и мне надо будет появляться в свете. Я ведь не могу целыми днями лежать в постели.

Его жаркий взгляд скользнул к ее груди.

— Не беспокойся: я буду иметь тебя не только в постели. Найду и другие места.

Она судорожно сглотнула, воочию представляя, как именно это может произойти. Ее предательская женская плоть мгновенно увлажнилась.

— Значит, мы договорились? Я по-прежнему останусь жить здесь, а вы — в своем особняке. Вы будете посещать меня ради совокупления и моей беременности.

Его взгляд еще несколько секунд оставался устремлен на нее, но выражение его лица невозможно было расшифровать.