Леди удача - Патриция Гэфни Страница 66

Ее голова откинулась назад. Закрыв глаза, стиснув зубы, она изо всех сил пыталась не закричать, но удержаться не могла. Когда он обхватил губами ее грудь, крики Кассандры перешли в беспомощные стоны. Он заставил ее развести ноги, его пальцы, вдруг ставшие скользкими, забрались ей внутрь. Ее бедра начали смыкаться как-то по-новому – не то в попытке защититься, не то в страстном, призыве. Она пробормотала что-то, то ли «не надо», то ли «ладно». Он не смог разобрать, что это, но ему уже было все равно. Шепча страстные слова ей на ухо и действуя коленями, он развел ее ноги еще шире.

Первое же прикосновение заставило его задрожать от желания. Риордан понял, что, если не возьмет себя в руки, все будет кончено через минуту. Но он не мог остановиться, не мог ждать, он должен был обладать ею. Заглушив ее крик страстным поцелуем, он вошел в нее. Она впилась ногтями ему в плечи, но он этого не заметил: все его чувства были сосредоточены на другом. Она оказалась горячей и жаркой! но удивительно тесной. Он попытался продвинуться глубже и вдруг замер, ощутив преграду и услыхав наконец ее испуганный возглас.

– Касс?

Внезапный болезненный холодок пробежал по его коже. Нет, нет, о Боже, нет! Все ее мышцы, придавленные его телом, были сведены судорогой. Он отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо, и оцепенел от ужаса.

– О Господи, Касс! Милая моя!

– Мне не больно… Все хорошо, мне это нравится…

Но ее глаза закрылись, на длинных ресницах повисли алмазами сверкающие капли слез. Тяжело дыша, Риордан прижался лбом к ее плечу. Одна-единственная связная мысль промелькнула у него в голове: Куинн за это заплатит.

Кассандра вновь прижалась к нему, подавшись вперед всем телом.

– Сделай это, – прошептала она. – Я этого хочу.

Но он смог лишь обнять ее крепче. Жгучая боль стыда раздирала ему грудь, раскаяние оставило на языке горьковатый привкус морской соли.

– Все хорошо, – уговаривала Кассандра, ласково поглаживая его по плечам обеими руками. – Мне не больно, со мной все в порядке. Я просто… немножко испугалась в первую секунду, но все уже прошло. Если ты продолжишь, я думаю…

Риордан поднял голову и заглянул в ее прелестное, серьезное, немного встревоженное лицо.

– Не надо, Касс, – сказал он с горечью. – Не надо меня прощать так скоро.

Вымученная, дрожащая, полная отвращения к себе улыбка появилась у него на губах.

– Ты могла бы попрекать меня этим до конца наших дней.

Она негромко рассмеялась.

– С какой стати мне это делать?

– Потому что я виноват. Сколько раз ты пыталась мне втолковать…

– Не так уж много раз.

Она провела большими пальцами по его скулам.

– А теперь это уже неважно. И вообще, не могли бы мы отложить разговоры на потом?

– Нет, это очень важно! Клянусь, тебе, Касс, я никогда не хотел причинить тебе боль. Я охотнее пострадал бы сам.

– Все, довольно! Я тебя прощаю, хочешь ты этого или нет. Сейчас мне приходит в голову только один проступок, которого я ни за что не смогла бы тебе простить.

– И что же это за проступок?

– Если ты оставишь меня сейчас, когда я так хочу тебя. Поцелуй меня еще раз, делай все, что раньше делал. Люби меня, Филипп, я хочу любить тебя. Сделай меня своей.

Дыхание со стоном вырвалось у него сквозь зубы. Он должен был еще что-то ей объяснить, но ее рот звал к поцелую, и он забыл, что хотел сказать, растаял в горячке любовной страсти, позабыл обо всем, кроме нежного прикосновения ее губ и языка. Он поцеловал ее медленно, как будто впервые, и для него этот поцелуй действительно стал обещанием нового начала.

– Скажи мне, если тебе будет больно. – Ему страшно было пошевелиться. – Скажи мне, Касс.

– Нет-нет, мне не больно.

Кассандра умирала от желания. Боли не было, только жар и ощущение наполненности. Она обхватила его ногами и выгнула спину, притягивая его к себе. Все ближе, все глубже… Проникновенность любовного единения потрясла ее до глубины души. Риордан двигался медленно, не сводя с нее глаз, но ее переживание было слишком велико, так велико, что она не могла вынести его взгляд, не могла позволить ему смотреть на себя в такую минуту. Поэтому Кассандра притянула к себе его голову и начала целовать отчаянно и самозабвенно. И опять он принялся повторять ее имя в такт своим медленным, размеренным движениям, чувствуя, как ее внутреннее напряжение неудержимо нарастает.

– Филипп, Филипп!

– Не сдерживайся, – прохрипел он, помогая ей изо всех сил. – Дай себе волю.

Ничего не сознавая, она вцепилась ему в плечи пальцами и даже зубами, чтобы заглушить рвущийся из груди крик. Пульсирующие содрогания, потрясшие ее тело, отняли у Риордана последние остатки самообладания. Но, овладев ею, он даже в минуту последнего безумия понимал, что совершает не просто грубый акт обладания женщиной. С неистовой и нежной страстью он отдал ей всего себя.

Она лежала рядом, обессиленная и побежденная, а он думал о том, что на радость или на горе он до конца дней своих будет принадлежать ей.

Они проснулись одновременно, на одной подушке, и заморгали, глядя друг на друга с одинаковым выражением смущения и радости в серых и темно-синих глазах при воспоминании о происшедшем. С таким же успехом каждый из них мог бы смотреться в зеркало. Они не сразу поняли, что именно заставило их проснуться: это были доносившиеся через окно прочувствованные, но нестройные звуки серенады. Осознав наконец, что их разбудило, оба заулыбались совершенно одинаковыми улыбками.

– Наши милые друзья, – сонно пробормотал Риордан.

– Угу, – откликнулась Кассандра, как котенок, потираясь щекой о его плечо.

– Думаю, мне надо выйти и поблагодарить их.

– Угу…

Она сплела пальцы с его пальцами и поднесла его руку к губам.

– Но я не хочу, чтобы ты уходил.

Ей очень нравилось наблюдать, как уголки его рта лениво приподнимаются в улыбке.

– Но чем скорее я выйду, тем скорее вернусь к тебе, и мы опять предадимся любви.

Серые глаза потемнели.

– Ну тогда какого черта ты все еще здесь торчишь?

Он хотел всего лишь шутливо чмокнуть ее в нос, но не успел оглянуться, как ее руки и ноги обвились вокруг него, а сам он принялся целовать ее с самозабвенной страстью, точно солдат, прощающийся со своей милой перед уходом на войну. Смеясь и задыхаясь, они наконец отпустили друг друга. Кассандра проводила его взглядом, пока он вынимал из складной дорожной сумки зеленый, как нефрит, халат. Завязав кушак, Риордан босиком прошел к двери, открыл ее – причем серенада сразу же оборвалась, сменившись дружным воплем приветствия, – и тотчас же закрыл за собой.