За горным туманом - Карен Мари Монинг Страница 66

****

В последний день, Хоук гнал коня, словно одержимый. Украли три дня, думал он мрачно, прижимая жену к своей груди в собственническом объятии, задевая щекой её шелковистые волосы.

В лесу он чувствовал себя в безопасности, потому как любой враг, что угрожал его жене, не знал, где она находилась в тот момент. И он тянул это время, задерживал его, заставляя его продолжаться, держа свои тревоги подальше от жены, не желая ничем омрачить её удовольствие.

Кроме того, он почти проваливался в дремоту после каждого раза, когда его требовательная юная жена использовала свой подход к нему. Дьявольски странная вещь. Ему никогда раньше не удавалось быть таким насытившимся и удовлетворённым. О, но его милая обладала какой-то серьёзной магией.

Но сейчас его мысли мрачно повернулись к тому, что их ждало впереди. До празднования дня Святых Усопших, предупреждал Рушка. Самайн был завтрашним день, а после Самайна шёл день празднования Святых Усопших – или Всех Святых, как его некоторые называли.

Самайн был опасным временем для любого, кто был один. Ходили слухи, что эльфы бродили по земле, заколдовывая в полную силу, в такую ночь. Ходили слухи, что распутность изобиловала в Самайн, и поэтому кланы разжигали смешанные костры из берёзы, рябины, дуба и сосны, и окапывали их глубокими рвами. Там они собирали всех до единого мужчины, женщины и ребёнка, и праздновали вместе в защищённом светом круге.

Внутри этого кольца, он поклянётся жизнью своей жене и попытается сотворить для них их собственное волшебство.

Вот только он чувствовал нутром, что всё могло пойти не так как хотелось.

САМАЙН

(Жатва)

Ничего не потребую у далёкого мира,

Спасу тебя, моя роза; в нём ты вся моя.

ШЕКСПИР, ШЕСТОЙ СОНЕТ

Адам посвистывал, покидая эльфийский остров Морар. Время, обычно ничего не значащее для него, пронеслось мимо него, день за бесценным днём. Когда он играл в игры со смертными, время становилось ноющим беспокойством. Слишком надолго он забросил свои дела в Далкейте; ушло некоторое время на убеждение его Королевы в том, что он не впутался ни в какие проказы.

Сейчас дальновидный Адам вернулся мыслями к Далкейту, чтобы изучить произошедшие изменения в игре. Он застыл и снова засвистел. Как они осмелились?

Когда его Королева сказала убийственные слова, решившие судьбу Ястреба, Адам искал повсюду совершенное орудие мести. Он бродил сквозь столетия, слушал, смотрел, и наконец выбрал идеально подходящую женщину с предельной точностью. Адам не был тем, кто часто вмешивался в жизни смертных, но когда он это делал, появлялись легенды.

Некоторые называли его Паком. Бард назвал бы его Ариэлем.

Другие по-прежнему знали его, как Робина Гуда. Шотландцы называли его син сирише ду – чёрным эльфом. Иногда Адам принимал вид атакующего всадника без головы, или привидения со страшным лицом с косой, только чтобы дольше жить в памяти смертных. Но что за чары он не выбирал, он всегда выигрывал то, на что ставил. И он был так уверен в успехе в этот раз! Женщина не только выросла в Новом Орлеане, она так неистово зарекалась от мужчин, что он её услышал сквозь века. Адам наблюдал за ней несколько недель, прежде чем сделал свой осторожный выбор; он изучал её, узнавал всё, что можно было узнать, об обворожительной Эдриен де Симон. Вещи о ней, которых не знал даже её возлюбленный муж. Он был убеждён, что она была той женщиной, которая обязательно возненавидит легендарного Ястреба.

Сейчас Адам двигался к Далкейту-над-Морем, его далеко проникающее зрение обнаружило Эдриен с её свадебными планами, мечтательно нежащимися в её голове.

Но Ястреб, ах…Ястреб был не такой расслабленный сейчас. Он чувствовал, что что-то было не так. Он будет готов.

Адам принёс сюда Эдриен, чтобы она отвергла Ястреба, и конечно для того, чтобы предъявить права на красавицу самому. Редко рождались такие волнующие смертные создания, как эта женщина. Даже Король высказался по поводу её совершенства. Что за сладкая месть, женить Ястреба на женщине, которая никогда его не полюбит, и которою Адам сделал бы своей. Наставить рога мужчине, который оскорбил Эльфийского Короля. Но кажется, он так же ошибся в Эдриен, как и в Ястребе. Недооценил их обоих, вот что он сделал.

Она любила Ястреба так же сильно, как Ястреб любил её.

Адам резко вытянулся и хитро ухмыльнулся, когда вдохновение осенило его. Какой милой местью будет просто наставить рога Ястребу.

Новая и действительно разрушительная возможность прямо сейчас появилась в его распоряжении.

******

Лидия и Тэвис сидели на вымощенной террасе Далкейта, когда Хоук и Эдриен приехали поздно ночью.

Глубоко в тени тихо разговаривая и потягивая сладкий портвейн, они смотрели на молодую пару, что въехала во двор верхом, затем они спешились, и взявшись за руки, двинулись к террасе. Глаза Лидии засверкали от счастья, когда она это увидела.

Эдриен что-то сказала, заставив Ястреба рассмеяться. Когда он потянул её назад и поцеловал, она сорвала ремешок, чтобы распустить его волосы, и выбросила его в ночь. То, что началось как нежный поцелуй, углубилось до голодной страсти. Шли долгие минуты, а их поцелуй распускался всё больше. Затянувшийся, дикий, горячий поцелуй между лэрдом Далкейта-над-Морем и его леди. Под почти полной луной, на лужайке прямо перед террасой они целовались.

И целовались.

Улыбка Лидии исчезла, и она заёрзала неловко на стуле. Она заставила себя сделать глубокий, тяжёлый вдох и приказала сердцу прекратить так нелепо грохотать. Она думала, что её тело могло уже забыть такую страсть. Жалкий шанс на это.

«Вот это поцелуй, скажу я». Прогремел над ней звучный говор Тэвиса.

«П-поцелуй». Лидия сглотнула. Как давно это было, когда мужчина вот так целовал её?

Незаметно Тэвис пододвинулся ближе, и Лидия резко посмотрела на него.

Потом её взгляд стал внимательным.

Тэвис МакТэрвит был очень привлекательным мужчиной. Как такое произошло, что она не замечала этого раньше? И что за скрытная улыбка на его лице? удивилась она. «Чему ты улыбаешься?», резко спросила она.

«Это чудесная ночь в Далкейте, скажу я», мягко сказал он. «Они вернулись домой. И кажется мне, что скоро у нас здесь появятся детишки, скажу я это снова».

«Хм», фыркнула Лидия. Ты уже понял, как делается кофе, старина? Я бы хотела приготовить ей хороший кофе утром».

«Миледи». Его ласковый взгляд пожурил её. «Я человек с талантливыми руками, помнишь? Конечно, я умею делать кофе».

Талантливые руки. Слова задержались в её голове дольше, чем ей это могло бы понравиться, и она тайком взглянула на эти руки. Это были несомненно хорошие руки. Большие и сильные, с длинными, ловкими пальцами. Умелые. Они дубили мягкую кожу и нежно подрезали розы. Они осторожно расчёсывали её волосы и делали чай. Какие ещё удовольствия способны были подарить эти руки женщине? думала она. О, Лидия, сколько чудесных лет ты потратила впустую, не так ли, милая? правдивый голос её сердца, молчавший все эти годы, наконец обрёл свой язык.