Мадам змея - Виктория Холт Страница 66

При первой возможности Катрин незаметно отправилась в детскую.

Няньки низко поклонились ей.

— Как дети? Как они чувствовали себя в наше отсутствие?

— Ваше Величество, малыш и мадемуазель Элизабет здоровы.

— А юный принц?

— Он немного хворал, но появление маленькой королевы взбодрило его.

Катрин прошла в первую детскую, где играли трое детей. Франциск и Элизабет, как всегда, неуверенно улыбнулись матери.

— Здравствуйте, мои дорогие, — сказала Катрин.

— Здравствуй, мама, — ответил Франциск.

Ему исполнилось пять лет; он был мал для своего возраста. Элизабет было три с половиной года.

Катрин посмотрела на гостью. Королева еще никогда не видела столь очаровательной девочки; у нее были светлые волнистые волосы, ярко-синие глаза, нежная розовая кожа и идеально правильные черты лица. Так вот как выглядит Мария Стюарт! Неудивительно, что все говорят о ее обаянии. Она была очаровательна; Катрин тотчас поняла, что дело тут было не только в красоте лица и фигуры.

Мария поздоровалась с королевой Франции, сделав изящный реверанс; похоже, она совсем не испытывала смущения; девочка держалась с огромным достоинством. Казалось, что, находясь рядом с королевой, она постоянно помнила о том, что ее тоже ждет престол.

Она была на год старше Франциска. Похоже, она успела за короткий срок сделать его своим рабом. Он уже любил ее. Это было хорошо, поскольку ему предстояло жениться на ней.

— Добро пожаловать во Францию, моя дорогая.

Девочка поблагодарила королеву на безупречном французском.

— Надеюсь, путешествие было приятным, — сказала Катрин.

— О, да. Когда мы покинули Клайд, нас заметила английская эскадра, но нам удалось оторваться от нее. Это было здорово.

Ее глаза сверкали. Неужели ей только шесть лет? Казалось, что она старше Франциска больше чем на год. Даже Элизабет, заметила Катрин, была готова подчиняться Марии; девочка смеялась вслед за юной шотландкой. Мария, похоже, получала лучшее образование, чем маленькие Валуа. Теперь они будут воспитываться вместе; король распорядился, чтобы к Марии относились, как к французской принцессе. Из-за положения, которое она займет со временем, Марии будет уделяться приоритетное внимание по сравнению с девочками Валуа.

Мария свободно говорила по-французски. В этой крохе была бездна достоинств. Катрин нашла ее чересчур властной. Девочка словно говорила: вы — королева, но я — будущая королева. Я — дочь королей, а вы родом из купеческой семьи.

Нет, это ерунда. Она, Катрин, слишком чувствительна на сей счет. Она вынесла столько унижений, что была готова видеть их во всем.

Катрин послала за гувернанткой Марии — хорошенькой рыжеволосой вдовой, дочерью шотландского короля Джеймса Четвертого. Ее звали леди Флеминг; она сама изъявила желание служить королеве Франции.

Катрин поговорила с ней о воспитании детей, сообщила шотландке, что она лично курирует его. Улыбка леди Флеминг показалась ей насмешливой, высокомерной. Женщина словно знала о том, что последнее слово принадлежит мадам Диане. Право, подумала Катрин, моя чувствительность чрезмерна. Это последствия лионского унижения.

— Я буду давать вам указания, — сказала Катрин, отпуская леди Флеминг. — А теперь, дети, расскажите мне, чем вы занимались, ожидая нашего возвращения.

Франциск собрался раскрыть рот, но Мария заговорила вместо него. Они играли в игры, которым она научила его, читали привезенные ею книги. Мария заявила, что Франциск плохо знаком с латынью, а Элизабет вовсе не слышала об этом языке.

— Я вижу, что ты — весьма образованная девочка, — сказала Катрин, обрадовав этим маленькую королеву Шотландии.

Катрин стала задавать ей вопросы о шотландском королевском дворе; Мария отвечала на них; Франциск и Элизабет восхищенно смотрели на девочку. Франциск то и дело говорил: «Мама, Мария сказала, что…» Или: «Мария, расскажи моей маме о том, как ты ездишь верхом в Шотландии…» Элизабет тоже часто повторяла имя гостьи и дергала ее своими пухлыми пальчиками за платье.

Очаровательный ребенок, думала Катрин. Но не помешает преподать ей урок скромности.

В комнату вошли Генрих и Диана.

Няньки упали на колени, а маленькая Мария Стюарт сделала чудесный реверанс.

— Дай-ка я погляжу на тебя, малышка Мария, — сказал Генрих.

Прелестные синие глаза посмотрели на него с почтением. Она, возможно, станет королевой Франции, а он уже был королем.

Как красив мой Генрих, подумала Катрин. Увидев мужа в черном бархатном одеянии, она забыла о его спутнице. Знаменитая монограмма, вышитая бриллиантами по черному бархату, украшала его шапочку.

Он испытал беспокойство, сравнив красивую девочку с болезненным Франциском. Бедный мальчик! Если и раньше он не производил впечатление здоровяка, то рядом с цветущей Марией он казался еще более хилым.

Несомненно, Генрих умел находить общий язык с детьми. Они обрадовались его появлению. Казалось, он забыл о своем положении; опустившись на колени, он обхватил руками прелестную головку Марии, поцеловал девочку сначала в одну щеку, потом в другую.

— Думаю, мы подружимся с тобой, Мария, — сказал Генрих, и девочка разрумянилась от радости; она уже любила его.

Он жестом попросил принести кресло, которое всегда ждало его в детской. Усевшись, он представил девочке Диану.

Мария поклонилась ей. Она смотрела на женщину весьма уважительна. Значит, слава Дианы долетела до Шотландии; умная девочка знала, что порадовать короля можно почтительным отношением не к королеве, а к мадам Диане.

— Добро пожаловать, Ваше Величество, — сказала Диана. — Я счастлива видеть вас; похоже, вы уже завоевали симпатию дофина.

— О да, — небрежно согласилась Мария. — Он меня любит. Правда, дорогой Франциск?

— Да, Мария.

— Он будет в отчаянии, если я уеду. Он сам сказал мне об этом.

Франциск кивнул.

— И Элизабет тоже! — пробормотала его сестренка; Диана взяла девочку на руки, а Франциск забрался на одно колено отца и похлопал рукой по другому, приглашая Марию сесть на него.

Генрих обнял обоих детей.

— А теперь вы расскажите мне, чем вы тут занимались, мои дорогие малыши.

Они стали оживленно болтать, смеяться. Большеглазая Мария поведала подробности своего опасного путешествия. Король засмеялся, услышав о том, как они оставили с носом английскую эскадру. Диана, обнимавшая Элизабет, тоже засмеялась; Катрин внезапно поняла, что Мария уже не была маленькой, полной собственного достоинства королевой; в обществе Генриха и Дианы она превратилась в обыкновенную шестилетнюю девочку.

Для Катрин не была места в этом волшебном кругу.