Моя пылкая любовница - Трейси Энн Уоррен Страница 67

Всю следующую неделю они с Мэрис провели, восполняя время разлуки, а Рейф с Уильямом либо ездили верхом по заснеженным полям, либо удалялись в тёплый кабинет Уильяма и там беседовали о войне и экономике.

Трапезы проходили очень приятно, за интересными разговорами, а вечера заполнялись пением, игрой в карты и разгадыванием шарад.

Джулианне с Рейфом предоставили общую комнату, и они засыпали в объятиях друг друга. Бесконечно нежный, Рейф занимался с ней любовью, стараясь, чтобы их никто не услышал, — он понимал, как при этом неловко будет себя чувствовать Джулианна в доме младшей сестры.

В последний день перед отъездом Джулианна вдруг поняла, как сильно ей хочется погостить здесь подольше. Пусть даже одной, потому что Рейфа в Лондоне ждали дела, которые нельзя было откладывать.

Оставшись наедине с ним в спальне перед обедом, она выбрала подходящую минутку для разговора.

— Пойдем вниз? — спросил Рейф, выходя из гардеробной и поправляя рукав своего превосходного сюртука.

Джулианна поцарапала ногтем полированный туалетный столик орехового дерева и повернулась на пуфике лицом к нему:

— Да, через минуту. Сначала я хочу с тобой поговорить. Рейф вопросительно посмотрел ей в глаза.

Она плотнее запахнула на плечах узорчатую голубую с золотом шаль и продолжила:

— Мне кажется, мы очень славно провели тут последние несколько дней.

— Ты права. Прекрасные каникулы получились.

Она кивнула:

— Я знаю, что ты не можешь больше откладывать возвращение в город, и понимаю, что ты человек очень занятой.

— А куда денешься? Но рад, что сумел выкроить время для отдыха.

— Зато мне совсем нечем заняться, вот я и подумала — может быть, мне остаться здесь еще ненадолго?

— Вот как? — Его голос не предвещал ничего хорошего.

— Здесь, в деревне, так мирно, так спокойно, — выпалила Джулианна, поигрывая концами своей шали. — Мне так хорошо рядом с Мэрис.

— Я этого не разрешаю, так что забудь о своем намерении. Мы вернемся в Лондон завтра, как собирались. Мы оба.

— Ты меня не понял. Я всего лишь хочу остаться здесь до тех пор, пока не родится ребенок.

— Нет, Джулианна, ты моя жена, и твое место рядом со мной. Если твоя сестра захочет навестить тебя в Лондоне, милости просим.

— Она же новобрачная! Она не может так надолго уезжать от Уильяма, как это будет выглядеть?

— Но ведь ты тоже новобрачная. И навсегда останешься моей женой, это не изменится до самой смерти. Я знаю, многие пары разъезжаются и живут отдельно. И если ты решишь, то сможешь уехать. Но ребенок, разумеется, останется со мной.

Джулианна топнула ногой:

— Я никогда не оставлю моего ребенка!

— В таком случае советую и дальше находиться рядом со мной. — С очень прямой спиной он протянул ей руку. — Вот теперь мы точно опоздали. Нужно спуститься до того, как твоя сестра и зять кинутся нас разыскивать. И улыбайся, если, конечно, не хочешь, чтобы они поняли, что между нами что-то произошло.

Оцепенев, совершенно не чувствуя голода, Джулианна встала, взяла Рейфа под руку и заставила себя улыбнуться, хотя больше всего ей сейчас хотелось разрыдаться.

Ледяной ветер забрался за воротник тяжелого пальто Рейфа, заставив его пожалеть, что он не сидит внутри кареты, а скачет верхом рядом. Но сейчас он предпочитал мерзнуть на ветру, чем оказаться в ландо рядом с Джулианной. Несмотря на то, что после ее заявления «желаю остаться у сестры» прошел почти день, эти слова по-прежнему ранили его. Правда, она сказала, что это расставание будет лишь временным, но недели разлуки имеют обыкновение превращаться в месяцы и даже годы.

А он-то думал, что отношения между ними улучшаются! Воображал как выяснилось, ошибочно, что Джулианне начал нравиться их брак.

Да, их союз с самого начала оказался непростым, но она вернулась в его постель, и он решил, что теперь она испытывает к нему нечто большее, чем просто долг.

В последнее время он позволил себе думать, что Джулианна, возможно, даже начинает его любить, но ее откровенное заявление вчера вечером развеяло все иллюзии. Руки Рейфа сильно сжали поводья, но он заставил себя расслабиться, чтобы не напугать коня.

Посмотрев в окно кареты, он позволил себе задержаться взглядом на гордом профиле Джулианны, на симпатичной шляпке с горностаевым мехом, оттенявшим ее смуглые щеки, и в груди снова возник тугой узел, как и всегда при виде ее завораживающей красоты. Мягкое, милое, нежное создание, не боявшееся, несмотря на последствия, встать и защитить тех, кого любит.

Женщина, которой можно только восхищаться. Женщина, которую нужно любить.

«И я ее люблю», — понял вдруг Рейф.

После Памелы он даже не предполагал, что сможет снова испытывать глубокиечувства к какой-нибудь женщине, но любовь пробралась к нему в сердце и захватила его врасплох, когда он меньше всего этого ожидал.

Вздохнув, Рейф наклонил голову, чтобы уберечься от порывов ветра. «Какое жалкое положение — любить женщину, которая, вероятно, ко мне равнодушна!»

Может быть, следовало разрешить ей остаться с Мэрис иУильямом, раз она этого хотела. Но до тех пор, пока он не разобрался с Сент-Джорджем, пока не обезвредил его, он не может рисковать безопасностью Джулианны. Пусть лучше она злится на него, но он любой ценой будет защищать Джулианну и их ребенка.

И конечно, Рейф не собирался позволить ей забрать ребенка и уехать. Он хорошо помнил, как мальчишкой тосковал по отцу, как радовался его нечастым визитам и минутам, проведенным вместе, хотя они всегда казались слишком короткими.

«Мое дитя будет знать обоих своих родителей, — поклялся себе Рейф, — несмотря на все трения между мной и Джулианной».

Он снова взглянул на нее, вздохнул и пришпорил коня.

— О, какая прелесть! — воскликнула Джулианна, отступая назад, чтобы лучше разглядеть веселые, желтые, как солнышко, шторы, которые горничные только что повесили на окна детской. Комната, наконец, приобрела законченный вид. В эти два месяца, прошедшие после их с Рейфом возвращения в Лондон, Джулианна всю себя посвятила превращению темной мансарды на третьем этаже в райский уголок для младенца, который скоро должен был появиться на свет.

Получив благословение Рейфа на любые изменения, она наняла бригаду опытных плотников, ремесленников и маляров, чтобы создать детскую, спальню и игровую комнату, которые придутся по вкусу любому ребенку. Выполняя ее распоряжения, рабочие очень постарались, преобразив старое, продуваемое сквозняками помещение и сделав из него три теплые, солнечные и очень уютные комнаты.

Теперь остались только последние детали, мелочи — повесить оставшиеся занавески и купить одеяльца, игрушки, одежду и пеленки. Что до мебели, то широкая, прекрасно сделанная колыбелька из розового дерева уже стояла на таком расстоянии от камина, чтобы младенцу было тепло, но при этом он не перегревался, а на двух обюссонских коврах размещались пеленальный столик орехового дерева и кресло-качалка с бамбуковой спинкой.