Поцелуй разбойника - Мэри Грин Страница 67

Тяжелая тишина повисла в комнате.

— Стыдно, капитан! — раздался негодующий голос Прю.

— Больна? — выдавил из себя капитан.

— Если уж вы так любопытны, — язвительно проговорила Прю, — то это женское недомогание, обычное дело, знаете ли.

— Понимаю, — прохрипел Эмерсон и, покраснев как рак, повернулся на каблуках и, бормоча извинения, выбежал из комнаты.

Маргерит отняла от лица руки и с благодарностью посмотрела на Прю. Старая дама воинственно подбоченилась и разгневанно, насколько это было возможно для пухленькой, похожей на воробушка женщины, посмотрела на Маргерит.

— Какая неопрятность, Маргерит, просто позор! — громко, чтобы все слышали, упрекнула она Маргерит.

«Спасибо», — про себя поблагодарила Маргерит и небрежно ответила:

— Это может подождать до завтра.

Она вытащила Прю из спальни и закрыла дверь. Солдаты бегло осмотрели комнаты Прю и Софи. Капитан Эмерсон, все еще красный от стыда, пробежал мимо них.

— Мы продолжим внизу.

— Я провела его! — гордо шепнула Прю, когда солдаты отправились обыскивать комнаты на нижнем этаже.

— Это еще не все. Надеюсь, капитан не обнаружит тайник, но мы могли оставить следы ног на пыльном полу.

Прюнелла взяла ее за руку.

— Пойдемте предложим им чаю на кухне, чтобы отвлечь. Маргерит взглянула на Софи, та кивнула. Она была бледна как полотно, но полна решимости внести свой вклад в спасение их дома.

Солдаты вежливо отказались от чая, но Прюнелла раздала им большие куски пирога с изюмом. Капитан и один из солдат взяли фонари и спустились в подвал.

Дрожа от ужаса, Маргерит прислушивалась к их шагам внизу. Она спрятала руки в складки платья и бессильно прислонилась к стене.

Наконец она услышала, что они возвращаются. Глубокий вздох облегчения вырвался из ее груди. Войдя в кухню, Эмерсон бросил на нее пронзительный взгляд, но она не увидела в его взгляде ничего угрожающего.

— Пошли, — приказал он солдатам. — Нечего зря терять время и опустошать кладовую леди. — Он церемонно поклонился Маргерит и остальным дамам. — Прошу прощения за причиненное беспокойство.

Маргерит изобразила улыбку на непослушных губах.

— Это ваш долг. Желаю удачи в поисках шпиона. Это, должно быть, нелегко в такую темную ночь.

— Да, — ответил один из солдат. — Холодно как в могиле, да и дождь собирается. Но мы подрезали мерзавцу крылышки, далеко он не улетит…

— Довольно, — оборвал его Эмерсон.

Они поспешно вышли и отправились обыскивать конюшню. Тяжесть свалилась с души Маргерит, когда она закрыла за ними дверь.

— Каков наглец! — проворчала Прюнелла. — Поднять нас в такой поздний час. Я больше не засну сегодня. Можно бы заварить чай для нас всех.

— Хорошая мысль.

В кабинете Маргерит не отрываясь смотрела в окно, пока солдаты не отошли от дома достаточно далеко, направляясь в соседнее имение, расположенное в миле от Леннокс-Хауса. Ощущая страшную усталость, она вернулась в кухню и с благодарностью взяла чашку горячего чая и кусок хлеба с маслом.

— Вы должны увезти отсюда этого человека, — шепнула ей Софи, вглядываясь в темный холл, чтобы убедиться, что слуги их не подслушивают. — Здесь опасно. Эмерсон может вернуться.

— Она права. Если бы я не пристыдила его, он бы потребовал объяснений, откуда взялись эти окровавленные тряпки. Надо их сжечь, пока не рассвело.

Маргерит кивнула.

— Да. Я отнесу две чашки чаю в тайник. Посмотрю, пришел ли юноша в себя или все еще в лихорадке.

Женщины испуганно переглянулись.

— Что, если он умрет? — в ужасе спросила Софи, высказав вслух мысль, беспокоившую их всех.

— Тогда мы похороним его или оставим там, где солдаты смогут его найти, — пожала плечами Маргерит.

— Это бессердечно! — возмутилась Прюнелла.

— Мы сейчас не можем идти на поводу у своих чувств, Прю. Я вам все потом объясню.

— Думаю, я и так все знаю, — кивнула старая дама. — Не беспокойтесь, я никому не скажу ни слова.

Маргерит с облегчением улыбнулась.

— Я знала, что всегда могу рассчитывать на вас, Прю. — Она взяла две чашки и, когда Софи посветила ей у входа в подвал, сказала: — Спасибо, Софи. Вы прекрасно вели себя в присутствии солдат.

— Мы не впервые прячем беглецов…

— Но это последний раз! — перебила ее Маргерит. — Я больше не хочу нарушать закон, а сейчас мы не можем выбросить из дома раненого.

Тирнан Левертон пришел в себя. Бледный, покрытый потом, он сидел, откинувшись на жесткую подушку. На другой кровати, опершись на локоть, полулежал Чарлз. Когда в узком лазе появилась Маргерит, он встал.

— Они ушли, — устало сообщила она. — Никогда в жизни мне не было так страшно.

— Мы слышали их за стеной всего в нескольких футах от нас. Хорошо, что наш шпион не застонал. — Чарлз бросил мрачный взгляд на молодого человека.

— Я мужчина, — с измученной улыбкой произнес Тирнан. — Стонут только старухи и маленькие дети.

— Я отчетливо слышала ваши стоны, когда перевязывала вашу руку, — заметила Маргерит. — Сколько времени вы скрываетесь от закона?

— Три недели. Я несколько раз пытался встретиться с нашим человеком на побережье, но безуспешно. Контрабандисты стали осторожны, а на побережье через каждые двести ярдов посты таможенников.

— Вы преувеличиваете, — усмехнулся Чарлз. Тирнан покачал головой.

— Как давно вас ранили? — поинтересовалась Маргерит.

— Вчера. Я потерял много крови, но сейчас чувствую себя лучше, намного лучше. Благодаря вам.

Маргерит достала из кармана фляжку с бренди и плеснула в его чашку.

— Вам надо отдохнуть. Как только окрепнете, вам придется уйти. Я не сторонница якобитов в отличие от моего покойного мужа, — сухо проговорила она. — И не допущу в своем доме присутствия преступников.

— Я понимаю, — с несчастным видом ответил юноша. — Если бы вы могли дать мне провожатого до границы Кента — недалеко от моря, — я сумел бы перебраться через пролив. В Кенте есть несколько наших сторонников.

— Почему вы связались с восставшими? Ник будет огорчен, когда узнает об этом.

— Значит, не надо ему говорить, — беспечно отмахнулся Тирнан, но она заметила, как изменилось его лицо. Он нервно переводил взгляд с Маргерит на Чарлза. — Вы, наверное, не поймете, но мои шотландские родственники так старались сделать меня счастливым, что я не забуду их заботу до конца своих дней. Они сделали для меня больше, чем родной отец. Они заслужили, чтобы я их отблагодарил. — Плечи его опустились. — Я понимаю, что теперь, когда Франция и Англия заключили мир, я участвую в безнадежном деле. Кто знает, когда это закончится и чем? Все зависит от Стюарта.