Ноттинг-Хелл - Рейчел Джонсон Страница 67

— Но я думала, что Патрик от нее без ума? — в то же время продолжила тощая блондинка. — Она сказала, что секс был классный?

— Да, так она сказала, — ответила толстушка. — Но Анушка всегда так говорит.

— Я могла бы сама проверить, — доверительно поведала худая. — Но я отказала Патрику, я никогда никому об этом не говорила. По крайней мере у парня есть драйв. Это можно сказать не о многих английских парнях.

— Хи-хи, — засмеялась толстая блондинка.

— Хи-хи, — подхватила тощая блондинка.

Я прочистила горло.

— Ральф, — сказала я.

— Да, Клэр, — ответил он.

— Мне нужно кое-что сказать тебе.

— О нет, — простонал он. — Самые страшные слова в английском языке. Это действительно необходимо?

— На самом деле мне нужно сказать тебе целых две фразы. Одну хорошую и вторую плохую.

— Ну, если так…

К счастью, официант принес вино и мою негазированную воду из уэльского источника (для меня газированная вода слишком крепка), и Ральф приветственно поднял стакан, перед тем как сделать большой глоток.

— Ну, чтобы не откладывать хорошую новость, оказалось, что… — Я заколебалась, подыскивая правильные слова.

— Клэр, говори быстрее, — сказал Ральф. — Мне нужно написать отчет по резкому скачку цен на газ после диверсии на газопроводе, и я еще толком его не начал.

— Хорошо. Вирджиния Лакост, как оказалось, не крутит роман с Бобом Эйвери.

— Я знал об этом уже в марте. — Он закатил глаза и взглянул на часы.

— Возможно. — Я сделала глоток воды и с усмешкой посмотрела на него. Я со странным мальчишеством наслаждалась происходящим. — Я знаю наверняка, что она не крутит роман с Бобом Эйвери, — продолжила я.

— Дааа, — сказал Ральф. — Что дальше?

— Боб Эйвери был в одном самолете с Патриком в ту ночь, когда я видела Вирджинию в ночной рубашке, — сказала я, искусно скрывая тот факт, что одной из последних узнала, что они летели вместе в ту роковую ночь.

— Я искренне надеюсь, ты не хочешь сказать, что эти трое составляют любовный треугольник, — прервал меня Ральф. — Сомневаюсь, что смогу съесть это блюдо из грибов и козьего сыра, если это так.

— Думаю, мы можем быть уверены, что это не так, так же как и я могу быть абсолютно уверена, что Вирджиния не крутит роман с Бобом, потому что… — я победно замолчала, прежде чем нанести завершающий удар, — у Вирджинии роман с Салли!

— Боже правый! — воскликнул Ральф. — Небеса и святые угодники! Откуда ты знаешь? — Затем он частично испортил мне все удовольствие, спросив: — А кто такая Салли?

Ральф не знает сад и его жителей так, как я, но я вполне уверена, что он меня дразнил, — он должен знать, кто такая Салли, особенно после драмы с так называемым гаражом.

Я рассказала Ральфу все, что знала. В конце моего отчета он заметил, что времена изменились и настоящий разврат теперь совсем не такой, как раньше. Он умолял меня рассказать, кто еще в саду «скрывает нетрадиционные наклонности».

Затем он сузил круг интересов и спросил, откуда я знаю, что именно для Салли Вирджиния покупала «игрушки». Я рассказала, что Вирджиния упомянула подружку, которая занимается кикбоксингом, о трусах мужского пошива и так далее. Потом я напомнила, что Вирджинию заметили покидающей сад Эйвери той мартовской ночью.

Ральф явно получал удовольствие, так что мне не хотелось делиться плохими новостями, которые касались его лично. Но я прямо перешла к делу, и, надо отдать ему должное, его это не выбило из колеи. Я рассказала ему, что знаю и, что важнее, почему я ему об этом говорю. По моему мнению, и Донна его разделяет, эта информация придает другой смысл тому, что мы сделали.

Ральф подозвал официанта, и тот принес счет. Я попыталась протестовать: «Я заплачу!», но напрасно. Ральф никогда не позволит даме заплатить за обед.

— Спасибо, что рассказала, Клэр, — сказал он, доставая кредитную карточку. — Хотя нужно отметить, я все еще убежден, что некоторые мысли лучше оставить невысказанными. — У него было мужественное выражение лица, подбородок высоко поднят. — Хей-хо! — усмехнулся он. — По крайней мере теперь я знаю, о чем вы, женщины, говорите за обедом, что и с кем вы едите, — продолжил он, вводя пин-код, когда вернулся официант, и оставляя слишком много на чай.

Мы прошли мимо австралийских тетушек, которые втыкали ложки в липкий пудинг. Я ждала, пока официант принесет мой жилет. Ральф стоял у двери, выделяясь на фоне вешалок с замшевыми мужскими пиджаками с меховыми воротниками. Необходимость написать отчет, казалось, отпала, когда принесли второй стакан вина. Тетушки продолжали сплетничать.

— Джордж и Сэм сегодня гуляют, какая-то благотворительная вечеринка. Так что я работаю с трех до полуночи, — сказала тощая блондинка. — Хотя грех жаловаться. Пять сотен в неделю — неплохо.

Ральф ждал меня у выхода и не слышал, что произошло потом.

— Да, здорово. Тем более теперь у тебя собственная квартира. Кстати, я тебе рассказывала последние новости об Анушке? — спросила толстушка. — Она снова взялась за свое. После Патрика.

— Правда? — спросила худышка.

— Да, впервые в жизни она нашла себе неженатого мужчину, более того, он мультимиллионер. И у него есть яхта, — продолжила толстушка. — И дом в саду. Она звонила мне из джакузи в его имении по Лонсдейл-гарденс вчера вечером. Подумать только, что она была няней, как и мы, пока не нашла завидную работенку в школе. Удачливая корова, — заключила она, и ее ложка соскребла остатки пудинга с толстого дна белой китайской тарелки.

Пока Ральф провожал меня домой, я использовала последние десять минут в его обществе, чтобы пересказать ему эту трогательную историю, которая дала ему полную картину интрижек Молтона и Каспариана.

— Разве это не здорово? Разве это не самая-самая-самая лучшая ночь в саду? — спрашивала Люси Форстер, наклонившись, чтобы подобрать ветки для костра.

Я глубоко вдыхала запах гниющей листвы и влажной травы, выпустив Калипсо погулять, прежде чем запереть ее в кабинете Ральфа до начала фейерверка. Она боится громких звуков.

Стивен вырезал большой кусок дерна, и на этой проплешине лежала куча дров в ожидании, когда же заполыхает пламя. Чтобы помочь, я кинула туда палку. Все должны видеть твое небезразличие в таких ситуациях. Палка приземлилась с краю кучи, и Калипсо, которая даже с большим удовольствием охотится за палками, чем за рубашками Ральфа, проводила ее жадным взглядом и затряслась мелкой дрожью.

— Так кто в этом году делает чучело? — пропела Люси.

— Мы, — ответила я.

Во время нашего разговора на кухне около десяти ребятишек в школьной форме запихивали свернутую газетную бумагу в брюки цвета хаки Джереми Додд-Ноубла и старую голубую рубашку из «Нью энд Лингвуд» с потрепанными манжетами, принадлежавшую Ральфу.