Фаворитка короля - Анна О'Брайен Страница 67

Латимер вздохнул.

— Мы хотим, чтобы вы принесли ему телесное утешение.

— Иными словами, чтобы я сделала то, что положено блуднице.

— Именно. — Гонт вдруг оказался рядом, шагнул к столу, навис над всеми. Красивый и цветущий мужчина, такого же роста, как его отец, с такими же тонкими чертами лица. Но ему не хватало отцовской непринужденности в обращении. Гонт славился тем, что переспал с огромным количеством женщин. Он взмахом руки велел Латимеру умолкнуть и заговорил сам, прямо и не выбирая выражений. — Король не перестал быть мужчиной. Он по-прежнему способен завалить бабу и получить от этого полное удовольствие. А это могло бы встряхнуть его, привести в чувство.

Его грубая откровенность неприятно поразила меня, и я не склонна была повиноваться их воле, тем более что всякий из них охотно осудил бы меня, возьми я на себя такую задачу.

— Если нужно только это, так наймите дворцовую шлюху, — сказала я.

— Не пойдет, — Гонт отмахнулся от предложения, как от назойливой мухи. — Я надеюсь, что дело удастся обделать гораздо тоньше.

— А вы считаете, что я способна на тонкости?

— Я считаю, что вы наделены многими талантами. Помимо прочего, вы не болтливы. И королева вас очень любила. Господь вполне мог послать вас в ответ на наши горячие молитвы.

Я рассмеялась, немало их удивив. К какому неожиданному выводу пришли эти люди, для которых я была не больше чем насекомым, барахтающимся в навозной куче греховного блуда. Я заняла место Филиппы на ложе Эдуарда — уж не хотят ли они, чтобы я сыграла и роль безгранично любящей, по-матерински заботливой Филиппы?

— Ему нужна не просто баба, ему необходима та, кому он доверяет, с кем может поделиться сокровенными мыслями, — подтвердил мою догадку Джон Гонт.

— Значит, фаворитка.

— Совершенно точно, — поклонился принц.

— Жена, хоть и невенчанная.

— Можно сказать и так…

— И двор признает ее открыто?

— Если не будет другого выхода.

Я оглядела их. Ни один из них не одобрял эту мысль. Никому не хотелось, чтобы дело приняло такой оборот.

— Отчего же выбор пал на меня, милорд? — Я заставлю их ответить. Сказать вслух то, что они таили все годы с той ночи, когда я впервые задрала рубашку в постели Эдуарда.

— Потому что он в прошлом очень часто наслаждался вашим телом, — бросил Гонт.

Ну конечно, они это знали. Все придворные знали об этом, пусть и говорили только вполголоса за кубком вина или шептали, предаваясь любви, — они пытались уберечь от слухов Филиппу, которая сама и заварила всю эту кашу. Я снова засмеялась над этим лицемерием, заставив их неловко ерзать на табуретах.

— Итак, я вновь стану любовницей Эдуарда, — сказала я ровным голосом. — И что потом?

— Уговорите его вернуться к делам государства. Пусть снова возьмет бразды правления в свои руки. Мы не можем жить так дальше: король стал отшельником, а принц-наследник прикован к постели в Гаскони. — И Гонт ударил кулаком по столу.

— Не знаю, получится ли у меня. — Нет уж, легкой победы Гонту не видать.

— Получится, — вздохнул Уикхем. — Вы умная женщина, Алиса.

Я посмотрела на него, склонив голову набок. Он впервые назвал меня по имени.

— К тому же вы — наша последняя надежда, — вспыхнул от вынужденного признания Латимер.

Я встала, как будто бы могла еще отказаться. Как будто собиралась уйти. Ах, как опьяняет власть, сознание того, что я всех их держу в своих руках! Сделала шажок…

— Ладно, нужда свой закон пишет! — сердито бросил Гонт. — Довольно! Вот вам вся правда, мистрис Перрерс. Над нами нависла смертельная угроза. Кажется, время величия Англии вот-вот уйдет в прошлое. Я чую, что зреет мятеж. Необходимо, чтобы мой отец снова встал у кормила государства, мистрис. Он уже не молод, но вполне еще сможет держать скипетр и править, если только нам… — он отчаянно взмахнул руками, — если только нам удастся вернуть его к жизни, пробудить интерес к ней.

«Нам». Мы будем заодно. Мы превратились в заговорщиков. Я снова и снова вглядывалась в их лица — напрягшиеся в ожидании, усталые, озабоченные будущим — и своим собственным, и всей Англии, — и все же отвращение к переговорам со мной виднелось на них так же ясно, как оспенные язвы. Меня сотряс острый приступ гнева, я повернулась к Джону Гонту. Бог свидетель, я заставлю его упрашивать меня!

Он отвернулся и сердито застучал кулаком по каменному подоконнику. А заговорил в самый нужный момент Уикхем, великодушный Уикхем.

— Вы сделаете это? — спросил он. — Спасете нашего короля?

Я снова чуть помедлила с ответом. Мне доставляло огромное удовольствие то, что все эти благородные и вельможные господа вынуждены дожидаться, что решу я.

— Да. Спасу.

И увидела на всех лицах огромное облегчение: напряжение ушло, на губах заиграли улыбки. Дело сделано — во всяком случае, им так казалось. На самом деле ничего еще не было сделано, даже не начато.

— Представляю, милорды, сколько вам потребовалось усилий, чтобы переступить через свои треклятые нравственные принципы и обратиться за помощью ко мне, королевской шлюшке.

— На что угодно можно пойти, лишь бы король пришел в себя. — Надо отдать ему должное, это Гонт ответил на мои слова. Он обошел стол, взял мою руку и коснулся своими ледяными губами. — Мы вам признательны.

— Как я могу отказаться от такого учтивого предложения? — пробормотала я вполголоса.

Последовал дружный вздох облегчения, и тут я увидела картину происходящего в истинном свете. Сила всех этих вельмож — кроме Гонта, — их дальнейшее продвижение к вершинам власти, богатство и посты в государственном руководстве целиком зависели от милости короля, но вот в эту минуту все их честолюбивые расчеты зависели только от меня. Каждый из нас терял все, если король окончательно погрузится в пучину мрака. Поэтому мы действительно были заодно. Но раз уж они попали мне на крючок, задешево я их не отпущу.

— И что же получу за все это я? — Подобная откровенность вряд ли была им по вкусу.

— А чего вы хотите, леди? — спросил Латимер, польстив мне необычной формой обращения. Да, за этот час многое изменилось. Я повременила с ответом, делая вид, что никогда над этим не задумывалась.

— Ничего особенного, милорды. — И хищно улыбнулась, увидев их ощутимое облегчение. — Служанку, чтобы мне легче жилось. Спальню и гостиную с окнами в сад. Наряды и драгоценности, соответствующие моему новому положению. Постоянный доход, чтобы мне не пришлось побираться. Разве я всего этого не заслуживаю? — А потом сказала то, чего мне хотелось больше всего, чтобы стереть память о пережитых унижениях. — Я хочу признания, милорды. Пусть всем будет известно, что я — фаворитка короля. Я не желаю и впредь жить, окруженная презрительным молчанием и злобными сплетнями. Теперь уже никто не пострадает, если мы сорвем покровы с моих отношений с королем.