Сезон страсти - Даниэла Стил Страница 67

– Не знаю. – Кейт на мгновение закрыла глаза, а потомпосмотрела на огонь в камине. – Я не знаю. Думаю, что должна, но не знаю как.Может быть, через некоторое время.

– Тебе надо это сделать, если собираешься остаться сним надолго. Куда, он думает, ты ездишь?

– Учить.

– Ему еще это не надоело? Неблизкий путь, чтобы учитьумственно отсталых. Нелепо, правда?

Кейт снова кивнула:

– У меня просто нет выбора.

– Ты сама не хочешь иметь выбор. Я думаю, Ник поймет.

– А если нет, Фелиция? Он хочет, чтобы мы поженились,имели детей, вели нормальную жизнь. Как можно иметь нормальную жизнь, живя сзамужней женщиной? Женщиной, которая замужем за калекой? Что, если я емурасскажу, а он решит, что это неприемлемо для него? – Она снова прикрыла глаза.

– Так ты думаешь, если ты скажешь, что-то изменится,Кейт? А если он случайно узнает сам? Если будет давить на тебя со свадьбой? Аесли ты расскажешь ему через пять лет, или два года, или десять лет? Что онтогда тебе скажет?

По-моему, он имеет право знать правду. И Тайг тоже.

Лиция не раз размышляла об этом. Иногда ее убеждалонежелание Кейт рассказывать обо всем Тайгу, но в глубине души она считала, чтомальчику будет лучше, если он все узнает. Но она не хотела навязывать своемнение Кейт. Если узнает хотя бы Ник, он поможет Кейт найти способ рассказать ослучившемся Тайгу.

– Я думаю, ты играешь с огнем, умалчивая о Томе. Такимобразом ты косвенно выражаешь ему свое недоверие.

– Ну, ну, это уж чересчур, Лиция.

– Извини, Кейт, но я считаю, это надо сделать, иначе тысовершишь большую ошибку.

– Хорошо. Я подумаю.

– Он не спрашивает тебя о Кармеле?

– Иногда. Но я пресекаю разговоры на эту тему.

– Ты не сможешь это делать вечно. Зачем? Это женечестно. Посмотри, что он делает для тебя, что он дает тебе, как сильно тебялюбит. Ты обязана сказать ему правду.

– Хорошо, Лиция, хорошо. Позволь мне самой всехорошенько обдумать.

Она встала и подошла к огню. Больше не хотелось об этомслушать. Она понимала, что Лиция права. Она должна рассказать ему при случае.Но не сейчас. Лиция также права, что она не сможет вечно держать его в стороне.Она и так уже нервничала, когда уезжала в Кармел. Три дня назад на цыпочкахспустилась вниз, надеясь, что он еще спит. Она ненавидела себя за это.

– И часто ты ездишь? – Фелиция, как всегда, несдавалась.

– Как обычно. Дважды в неделю. – Она глубоко вздохнула,потому что собиралась в Кармел на следующий день. Оставалось надеяться, что Никпроснется поздно.

Кейт закрыла дверь, когда школьный автобус повернул за уголи светлая головка Тайга на заднем сиденье исчезла из виду. У него свои дела. Унее свои. Она тихо вернулась в кухню, чтобы допить кофе. Ей не хотелось будитьНика.

– У тебя слишком свежий вид для такого туманного серогоутра. – Он сидел за большим кухонным столом и приветливо смотрел на нее.

От неожиданности Кейт вздрогнула.

– Привет, дорогой. Я не знала, что ты уже проснулся, –сказала она как можно спокойнее и нагнулась поцеловать его. – Хочешь кофе? – Онкивнул. – Яйца?

– Нет, спасибо, я сам сварю, когда окончательно продеруглаза. Ты на занятия?

Она кивнула, не спуская глаз с кофейника.

– У тебя часто меняется расписание, – заметил онкаким-то странным голосом. В нем слышалось неодобрение. Подозрение. Ей это непонравилось. – На прошлой неделе ты ездила в понедельник и четверг. Правда?

– Кажется, да. Я не помню. – Кейт положила в кофе двакуска сахара, как он любил, и занялась мытьем посуды.

– Оставь на минуту.

У нее заколотилось сердце, но она постаралась не показатьвиду. Она не хотела, чтобы он что-нибудь заметил или понял... что она лжет. Онастояла, глядя на него, но в его глазах не было улыбки.

– Почему ты не хочешь сказать мне, что ты там делаешьна самом деле?

– Ты серьезно?

– Весьма, – сказал он с решительным видом. Ей казалось,что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

– Я рассказывала тебе, что учу отсталых детей и подростков.

– Неужели ты не можешь найти себе подобное занятие вгороде? В Сан-Франциско наверняка найдется немало отсталых детей, которыеполюбят тебя. Почему именно Кармел? – И почему, черт возьми, не сказать правду?Почему?

– Я езжу туда многие годы. – Это он и так знал.

– С тех пор как была замужем?

– Нет. – Последовала необычная тишина, и она мрачновзглянула на него. – А какая разница?

– Не знаю, Кейт. Тебе это лучше знать.

– Какая, черт возьми, разница? Я тебя не трогаю. Яуезжаю в восемь и возвращаюсь в пять. Иногда даже в полпятого. От тебя ничегоне убудет. – Кейт сердилась, но внутренне была испугана. Она никогда не виделаего таким.

– Нет, кое-что убудет, Кейт. – Он взглянул на нее так,что у нее внутри похолодело. Это был холодный, злой взгляд. – Ты убудешь.

– На какие-то несколько часов? – Боже, она так обязанаТому. Ник не имеет права...

– Ты когда-нибудь смотришь на себя в зеркало, когдавозвращаешься?

Она молча уставилась на него.

– Ты выглядишь как привидение. Затравленная,страдающая, усталая и печальная. Почему ты это с собой делаешь? – Он посмотрелна нее еще тверже.

– Не обращай внимания. Это мое дело. – Ничего больше несказав, она вышла из кухни.

Следовало бы подойти к нему, прижаться, поцеловать. Онапонимала это. Это смягчило бы обстановку. Но она ничего подобного не сделала.Ей не нравилось, когда на нее давят. Она не собирается ничего ему рассказывать,пока не будет готова, если вообще когда-нибудь будет готова. И не позволит емупрекратить ее поездки в Кармел. Эти два дня в неделю – святые. Они принадлежатТому.

– Буду в пять, – сказала она у входной двери, желаяподойти к нему, но боясь, что он может сделать что-нибудь такое, что заставитее остаться или, что еще хуже, сказать всю правду. Какого черта он проснулся?Лучше бы продолжал спать. Она поколебалась, а потом сказала: – Я люблю тебя.

– Это правда, Кейт?

– Ты знаешь, что да. – Она медленно подошла к нему иобняла. – Дорогой, я так сильно люблю тебя!

Он тоже обнял ее, а потом вдруг оттолкнул.

– Тогда расскажи мне о Кармеле, – сказал он с мольбой вголосе. Господи, сколько еще притворяться, будто он ничего не знает! Но Кейттолько посмотрела на него большими печальными глазами.