Завоевание - Джуд Деверо Страница 68

Зарид пыталась оправдать своего мужа, найти какое-то иное правдоподобное объяснение его поведению, тому, что видел браконьер, но безрезультатно. Выводы совершенно однозначные. Тирль и трое его людей увозили сына Рогана в направлении замка Говардов.

На следующее утро Роган и Сиверн ускакали во главе отряда, насчитывающего примерно три сотни ратников. Это было все, чем располагали Перегрины. Конечно, это капля в море против огромной армии Говардов, но людские ресурсы семьи на этом исчерпывались полностью.

По некоторым соображениям Зарид намеревалась отправиться вместе с братьями, но Роган, охваченный жаждой мести, не разговаривал с ней и даже не смотрел в ее сторону, поскольку теперь в его представлении она была почти таким же чудовищем, как и ее муж.

— Когда мужчины отправляются на верную смерть, женщины остаются дома — ждать и надеяться, — сказала Лиана, провожая взглядом удаляющихся всадников.

Но для Зарид не было ничего хуже, чем ждать и мучиться неизвестностью. Она целыми днями бегала взад-вперед по террасе, пока не стоптала туфли до дыр. Тогда она швырнула туфли через стену в крепостной ров, и продолжала слоняться босиком, не отрывая взгляда от линии горизонта.

В течение двух дней в ней не угасала вера в мужа. Два дня она убеждала себя, что он не мог предать ее и ее семью. Отказывалась признавать то, что он мог похитить малыша. Постоянно воскрешала в памяти все счастливые эпизоды их совместной супружеской жизни, вспоминала то, что он говорил ей о своем желании прекратить вековую вражду между Говардами и Перегринами.

Ближе к вечеру третьего дня в замок явился посыльный от Рогана, который привез с собою еще одного свидетеля, видевшего, как кавалькада из четырех мужчин направлялась к владениям Говардов. С ними был маленький рыжеволосый мальчик. К тому же этот человек жил неподалеку от замка Говардов и знал Тирля в лицо. И он подтвердил, что один из всадников именно Тирль.

Вот тогда вера Зарид умерла окончательно. Она, казалось, совершенно равнодушно восприняла сообщение посыльного, но Лиану было трудно провести.

Когда Лиана заметила, что ее золовка потихоньку вышла из комнаты, то немедленно кинулась вдогонку. Она обнаружила Зарид облачающейся в доспехи, которые братья сделали специально для нее.

— Ты собираешься преследовать его, — догадалась Лиана.

— Я пригрела на груди змею, и сама сверну ей голову. Я найду его и убью. Со мной он не станет слишком осторожничать, и когда подпустит меня поближе, я исполню свой долг по отношению к нашей семье.

Лиана на собственном опыте знала, что значит пытаться переубедить Перегрина, если он что-нибудь вбил себе в голову. Ненависть к Говардам делала их слепыми и глухими к любым доводам разума. Поэтому она просто вышла, позвала троих мужчин, которые не участвовали в походе Рогана по причинам либо увечий, либо преклонного возраста, и приказала им схватить Зарид. Она вовсе не собиралась отпускать девушку из замка.

Зарид находилась под стражей в течение двух последующих дней, дока отряд Перегринов не вернулся назад. Только тогда Лиана велела выпустить золовку на свободу.

За время заключения злость Зарид ничуть не утихла, и она дулась на Лиану так, что даже не смотрела в ее сторону. А когда невестка попыталась взять ее за руку, Зарид не далась ей.

— Они возвращаются, — сказала Лиана.

Зарид подпрыгнула и понеслась по лестнице на смотровую площадку. Отряд был еще далеко, но Зарид сразу же узнала мужа среди воинов. Он ехал рядом с Роганом, и Зарид разглядела, что руки у него связаны за спиной.

Зарид подождала, пока приблизятся, и, когда расстояние между ними уменьшилось, увидела, что Тирль избит. На какую-то долю секунды защемило сердце при воспоминании о его руках, ласкающих ее тело, о его улыбке. Но потом услужливая память подсказала и другое: его ложь и лицемерие, едва не погубившие ее семью, его преступление.

Она спустилась во двор и стояла там, ожидая, когда они въедут в ворота. Лиана стояла за спиной Зарид, и издала приглушенный вскрик при виде Тирля, чье симпатичное лицо теперь распухло и было до неузнаваемости обезображено синяками и багровыми кровоподтеками.

Зарид почувствовала, что готова расплакаться, но она не собиралась давать волю слезам. Сначала ей показалось странным, что Роган не убил Тирля, едва только настиг его, но потом догадалась, что Роган собирается подвергнуть его публичным истязаниям, на которых в воспитательных целях должна присутствовать и она.

Зарид смотрела, как Тирля грубо спихнули с лошади, и он упал, но поднялся сам, без посторонней помощи, хотя со связанными руками это было непросто. Когда один из мужчин протянул руку, чтобы помочь ему, Тирль дернул плечом, отказываясь от чьих бы то ни было услуг.

Зарид стояла в трех футах от него, глядя, как он силится встать, стиснув зубы от боли, и когда это удалось, он увидел ее. Его лицо было так изуродовано, что Зарид содрогнулась, но тут же взяла себя в руки. Здесь женские добросердечность и мягкость неуместны. Она расправила плечи и окинула мужа взглядом, ясно говорившим, что от нее ему нечего ждать сочувствия. Когда-то она любила его, но это чувство ее и погубило, и она больше не намерена повторять старых ошибок.

Он тоже пристально смотрел на нее некоторое время, потом повернулся и направило» к лестнице, ведущей в замок. Зарид едва не бросилась догонять его, потому что никто никогда не смотрел на нее так, как он сейчас. С тех пор, как они повстречались, он смотрел на нее иногда весело, иногда удивленно, иногда сердито, потом его взгляд, обращенный к ней, был полон любви. Но ненависти в его глазах она не видела никогда. Зарид даже считала, что он вообще не способен на такого рода эмоции. Может, она подсознательно считала ненависть исключительной прерогативой Перегринов. Это чувство в их семье так холили и лелеяли, что накрепко сроднились с ним.

Но теперь она прочла в глазах Тирля такую ненависть, перед которой меркла вся злоба Рогана. И это не была какая-то отвлеченно-обобщенная ненависть к любому врагу. Это было конкретное чувство, испытываемое определенным человеком по отношению к другому определенному человеку. Он смотрел на нее как мужчина, который когда-то сильно любил, но потом любовь превратилась в нечто совершенно противоположное.

Зарид отвела взгляд, когда он споткнулся на каменной лестнице, ведущей в хозяйские покои.

— Иди, — подтолкнул ее сзади Сиверн. — Тебе тоже стоит послушать, какой приговор ему вынесут.

Зарид пришла в себя настолько, что начала осознавать, что происходит вокруг. За Тирлем следовали несколько воинов Рогана, затем Лиана, судорожно вцепившаяся в своего вновь обретенного сына, замыкали шествие Роган и еще несколько его людей.

— Г-где вы его нашли? — спросила Зарид.

— Мы перехватили его до того, как он успел достичь границы земель, которые Говарды присвоили себе. — Сиверн отвернулся от нее и присоединился к остальным, поднимающимся наверх.

Зарид с угрюмым видом последовала за ним. Перед ней предстало еще более удручающее зрелище, чем она ожидала. Тирль едва стоял на ногах, одежда порвана и покрыта запекшейся кровью. Со всех сторон его окружали люди Рогана. Лиана, прижимавшая к себе ребенка, который мирно уснул у нее на плече, сидела рядом с мужем, и с радостным умилением смотрела на свое дитя.