О любви не говори - Барбара Фритти Страница 68

Как только Алекс свернул с автострады на проселочную дорогу, Джулия опустила окно, и в салон автомобиля ворвался свежий воздух, моментально растрепал ей волосы и немного остудил жар лица. Красивые места, думала она, разглядывая яблоневые сады и виноградники, тянущиеся сплошной полосой до самого горизонта. Из здешних сортов винограда изготавливают одно из лучших в мире вин. Джулия, выросшая в семье истинных итальянцев, конечно же, знала толк в хорошем вине. Но вот по странному стечению обстоятельств сама она ни разу не была в местных винодельческих хозяйствах. Отец и ее дядя несколько раз навещали эти края, но мама никогда не интересовалась тем, как и где выращивают виноград, из которого потом изготавливают их любимое красное вино.

Почему ей было все это неинтересно? Уж не потому ли, что совсем рядом с виноградниками живет человек, который когда-то был ей очень дорог?

– Ты молчишь уже больше часа! – Алекс искоса бросил на нее удивленный взгляд. – О чем задумалась?

– Все думаю, а вдруг этот человек – мой отец? И что я ему скажу? Что мне делать, Алекс?

– Об этом пока еще рано думать! Откуда такая уверенность, что Рик Сандерс – твой отец?

– Тогда почему в письме мама упомянула меня особо? А про Лиз написала просто «еще одна дочь»? По всему выходит, что она была знакома с ним еще до своего замужества с Джино.

– И что с того? Допустим, они были знакомы, но из этого вовсе не следует, что он был твоим отцом.

– И тем не менее морально я должна быть готова к худшему! Подростком я часто рисовала себе картины встречи с настоящим отцом. Могла часами разглядывать себя в зеркале и расстраивалась, не находя ни малейшего сходства с мамой. Но я утешала себя тем, что в мире есть человек, похожий на меня, мой отец. Разумеется, мне и в голову не могло прийти, что я – сирота из русского приюта. Такое даже при самом богатом воображении трудно придумать.

Она вымученно улыбнулась и получила в ответ широкую улыбку от Алекса.

– Отлично! Раз ты еще можешь шутить, значит, с тобой все в полном порядке.

– Ты считаешь, что чувство юмора – это важно?

– Смех очень часто помогает выжить. Мне доводилось бывать в африканских деревнях, где люди буквально мрут с голоду, от ВИЧ-инфекций и других страшных болезней. Казалось бы, бедолагам вообще не до смеха, но стоило мне навести на кого-нибудь из местных фотокамеру, как они тут же начинали улыбаться. Жить в таких нечеловеческих условиях и уметь улыбаться дорогого стоит.

Джулия молча повернулась к нему. Алекс не отрывал глаз от дороги, но она поняла, что мыслями он снова унесся в прошлое.

– Я дал одному мальчугану ручку и кусок бумаги, – продолжал он, не поворачивая головы. – Ты бы видела, как он радовался. Будто получил чек на миллион долларов. – Алекс невольно улыбнулся, видно, представив себе лицо счастливого ребенка. – И все время смеялся. Смеялся и рисовал, пока не изрисовал своими каракулями весь лист бумаги.

– А потом ты его видел? Ты вообще встречаешься с теми людьми, которых фотографируешь?

– Я редко возвращаюсь в те места, где уже бывал. А потому и героев своих снимков почти никогда не встречаю. Очень редко! Но в ту деревню я наведывался около года тому назад.

– Только не говори мне, что мальчик умер! – протестующе замахала руками Джулия. Сама мысль о том, что такой жизнерадостный ребенок мог умереть, была ужасна.

– Не знаю, что с ним случилось. Вся деревня исчезла с лица земли. Ее смыло наводнением. Рассказывали, что кое-кто смог спастись, но все уцелевшие жители разбрелись по другим деревням. Так что о судьбе мальчика мне ничего не известно.

– Может, он выжил и продолжает где-то играться с твоей ручкой, играет и улыбается.

Алекс посмотрел на Джулию с ласковой улыбкой.

– У тебя доброе сердце, Джулия! Не поэтому ли у тебя столько проблем?

– Все может быть!

– По доброте своей ты боялась поговорить начистоту с Майклом, не хотела его обижать.

– Частично да. А частично он мне все же нравился, и обращался он со мной замечательно. Но ты прав: я действительно не хотела обижать его. А проблемы у меня были не столько из-за Майкла, сколько из-за мамы. Я всегда боялась огорчить ее, если стану проявлять повышенное любопытство к прошлому. У меня никогда не хватало смелости задать ей все те вопросы, которые я задаю себе сегодня. Она отсылала меня прочь, а я терпела, чтобы – не дай бог! – лишний раз не расстроить ее. И вот чем обернулась моя уступчивость в итоге.

– По твоим рассказам, у вас с матерью были прекрасные отношения, а потому можно понять твое нежелание огорчать ее.

– Да, мы прекрасно ладили, постоянно вели беседы на самые разные темы. Мама знала каждый мой шаг, где я, что делаю. Вообще-то она держала меня под неусыпным контролем, это правда.

– Долго она болела?

– Почти два года, начиная с того момента, когда был поставлен страшный диагноз, и до смерти. Особенно тяжелыми были последние полгода. Наблюдать, как умирает человек, всегда трудно. Зато у нас хватило времени попрощаться с ней. Кажется, мы успели обсудить в эти последние месяцы все самое важное. Но теперь я понимаю, что маму больше всего заботило наше настоящее и наше будущее. Она никогда не заводила речь о прошлом, предпочитая говорить только о том, что мы станем делать, когда ее уже не будет с нами. Вот и получается, что она сумела сохранить свою тайну до конца дней, унеся ее в могилу. Не понимаю только, почему она так сделала.

– Вполне возможно, тебе удастся найти ответ на это «почему». Только смотри не пожалей потом об этом.

– Не пожалею! Лучше самая страшная правда, чем неопределенность.

Алекс бросил на девушку задумчивый взгляд.

– Это ты пока так рассуждаешь. Кто его знает, насколько страшной может быть наша с тобой правда.

– Ты говоришь так, будто уже о чем-то догадываешься, но не хочешь пока делиться своими соображениями. Готовишь меня к чему-то, да?

– Нет! Пока я знаю ровно столько, сколько знаешь ты. Просто мне пришлось в жизни насмотреться на всякое. Никогда ведь не знаешь, на какую подлую низость способен человек.

Джулия точно не знала. Всю жизнь она прожила под крылышком у матери, надежно защитившей ее от всяких мерзостей реального мира. Она со вздохом глянула в ветровое стекло. Мимо промелькнула табличка с надписью населенного пункта: Санта Хелена.

– Ну, вот мы и приехали! – пробормотала она вполголоса. – Готова или не готова, но вперед!

– Ты говоришь о Рике Сандерсе или о нас?

– И о нем, и о нас! У меня нехорошее предчувствие, Алекс.

– Да у меня все время это предчувствие, Джулия! С того самого момента, как в минувшую пятницу ты постучала ко мне в дверь.

Проселочная дорога петляла между фермами, пастбищами, на которых паслись лошади и несколько коров, потом замелькали небольшие деревенские домики. Пахло свежескошенным сеном и травой. Стоял красивый солнечный день. Безоблачное голубое небо, яркое солнце, идиллический деревенский пейзаж. В такие дни не верится, что уже скоро зима. Какая зима, вот же оно, лето! Самое настоящее! Да и вообще, когда попадаешь на природу, то не хочется верить в плохое. Дай бог, чтобы его и не было, подумала про себя Джулия.