Секреты скандальной невесты - София Нэш Страница 69

— Я не знаю, — прошептала Сара. — Наверное, все еще в «Палтни». Я знаю, что его вызывали в палату лордов. Но не знаю, когда именно. Принц-регент рассержен на него, а некоторые лорды, мои новые друзья, требуют дальнейшего расследования и наказания.

— Сара, после того как я пристрою тебя в безопасное место и переговорю с твоими друзьями, мне придется незамедлительно отправиться в военное ведомство. Я не успокоюсь до тех пор, пока Пимм не ответит за все, что сделал. Я бы убил его лично, если бы была правая рука, чтобы держать пистолет.

Муж что-то заметил за ее плечом, и Сара повернулась посмотреть, что именно привлекло его внимание. Она увидела стоявшую футах в тридцати Элизабет. Спустя мгновение подруга рухнула на землю.

Раздался крик, и Сара увидела бегущих к ней друзей. Даже Джорджина, еще не оправившаяся после родов, ковыляла, поддерживаемая мужем.

Роуленд Мэннинг первым добежал до Элизабет, его обычно невозмутимое лицо казалось белым. Он опустился рядом с ней.

Элизабет открыла глаза и попыталась заговорить.

— Не шевелись, — призвал ее Роуленд. — Ты ушиблась.

— Нет, — пробормотала Элизабет. — Где он?

— Кто?

— Полковник Уинтерс, — пояснила она, крутя головой. Все проследили за ее взглядом.

Пирс опустился рядом с ней на колени и взял ее за руку.

— Элизабет…

— Ты не… А мой отец? Он тоже здесь?

Все увидели бледность на лице человека, который был когда-то самым близким другом отца Элизабет. Сердце у Сары сжалось, на лице подруги отразилось понимание свершившегося.

— Я так сожалею, моя дорогая. Я не смог спасти его от шпаги Пимма. Я опоздал…

Заря всегда была любимым временем суток Элизабет Ашбертон. Это был тот час, который обещал очень многое. К полудню большинство запланированных дел обычно оставались несделанными — в особенности теперь, когда она была замужем. Сон медленно покидал ее, и Элизабет не могла понять, почему ей не хочется открывать глаза. А затем она вдруг вспомнила.

Ее отец погиб.

Не то чтобы она когда-либо сомневалась в этом. Просто она уехала из Португалии так поспешно, что не видела его тела и не предала его земле. Вплоть до сегодняшнего момента она не осознавала, что в ней теплилась надежда.

Вчера, в течение полуминуты, эта тайная надежда вспыхнула с новой силой. А затем окончательно умерла. Она не будет думать об этом. Она должна быть благодарна по крайней мере за то, что выжил полковник Уинтерс.

Ее подруга в течение всего дня не сводила глаз со своего мужа.

Элизабет сделала глубокий вдох, чтобы справиться с эмоциями. Ей предстоит так много сделать сегодня. Ничто не помешает ей разобраться с некоторыми деталями. Она отказывалась рассматривать их как реакцию на вчерашние события. Она не станет сегодня тосковать по отцу. Она печалилась в течение двух лет, а сегодня она посвятит день исключительно Роуленду.

Тихонько вздохнув, она с осторожностью кошки сползла к краю огромной, застеленной белоснежными простынями кровати. Это оказалось труднее, чем она думала. Похоже, Роуленд спал с одним приоткрытым глазом. Дважды его дыхание прервалось, он напрягся, и дважды она замирала, ожидая, когда восстановится его ровное дыхание, свидетельствующее о глубоком сне.

А когда пальцы ног коснулись пола, она ощутила, как его рука схватила ее за талию. Он завалил Элизу на себя.

— И куда это ты собралась? — хрипло спросил он.

Она вздохнула.

— Почему ты всегда спрашиваешь меня об этом?

— Потому что тебя никогда не бывает там, где тебе следует быть, — ворчливо ответил он.

— В самом деле? Где же, например?

— Придвинься поближе, моя овечка, и я расскажу тебе об этом в подробностях, а также о том, как я планирую удержать тебя здесь.

— Ну, может, у меня есть свои планы.

— В самом деле? — обольстительно растягивая слова, проговорил он.

— Да. — Она не скажет ему. — Но это не твое дело.

— Все, что касается тебя, мое дело. Иди сюда, — прошептал он, водя пальцем по ее позвоночнику.

Она улыбнулась. Так было всю ночь. Кажется, он не мог до конца насытиться ею. Она не считала возможным противиться его просьбам и делала все, о чем он просил. Ее планы снова трещали по швам. И в то же время всякий раз, когда его могучий торс придавливал ее к кровати, она была счастлива. А если он при этом нашептывал ей всевозможные милые слова, все ее задумки начинали казаться малозначащими, даже если сегодня его день рождения… и даже если ей нужно было организовать празднование.

Она ощутила возле своей груди его горячее дыхание.

Подобно тому как спичка воспламеняет трут, страсть одного из них воспламеняла другого. Она распластала пальцы на его могучих широких плечах, его тело двигалось над ней. Когда ее рука скользнула к его твердому, мускулистому животу, Роуленд застонал и тихонько признался, как хочет ее.

После каждой их близости Элизабет чувствовала, что они все прочнее привязываются друг к другу. Их любовная игра в темноте была бурной, и Элизабет хотелось бы яснее видеть его лицо. Он был неумолим и ненасытен, снова и снова доставляя ей удовольствие и пальцами, и ртом, пока она не откидывалась в изнеможении. И только тогда он вводил свою могучую тугую плоть в ее лоно.

— Mhuirnin… Моя mhuirnin… — Он повторял это тихим хриплым голосом до тех пор, пока они оба не ощущали, что начинается их общий волшебный полет в шелковистом предрассветном воздухе. Чуть позже она снова принимала его в себя, и он прилагал невероятные усилия для того, чтобы возбудить ее еще сильнее.

Он все глубже входил в ее лоно, и Элизабет заметила его непреклонную решимость довести ее до нового уровня блаженства.

Сведя вместе брови, он совершил последний толчок, заполнив до отказа ее лоно, и она ощутила его содрогания.

Когда он ослабил хватку и стал покачивать ее в кольце своих рук, ею овладело желание заснуть, и Элиза оказалась, не в силах воспротивиться этому. Только в своих снах она могла разглядеть его беспокойство, которое скрывалось за неистовой любовной игрой.

Он всегда ненавидел зарю. В прошлом она означала, что начинается новый день с его несчастьями и непосильным трудом. Его беспутный брат Говард и он сам были лучше приспособлены, для того, чтобы выжить, они оба были хитрыми и обладали достаточной ловкостью, чтобы избежать правосудия и принести хоть что-то в их грязную трущобную лачугу. Но было настоящей мукой наблюдать за тем, как две любимые женщины — мать и сестра, — безуспешно борются за существование.

Но в это утро, в этот рассвет все было иначе. Роуленд был способен что-то сделать. Как-то исправить несправедливость.

Когда он шел к конюшне, его душа испытывала легкость, хотя кости, как ни странно, ощущали тяжесть. Слава Богу, Элизабет наконец снова заснула. Высвободиться из ее объятий было одной из труднейших задач.