Ирландская принцесса - Эми Фетцер Страница 69

Они соприкоснулись со стуком — две мужские руки в латных рукавицах, — и Пендрагон сказал:

— Для начала хватит и этого.

Йэн с несмелой улыбкой отступил на шаг, а затем повернулся и бегом направился к своему коню. Гэлан поскакал к воротам.

Ему под ноги бросилась Рианнон.

— Что ты с ним сделаешь?

— Я бы с большим удовольствием снес ему голову, — заверил Гэлан, грозно глядя на нее сверху вниз, — но он понадобится нам, чтобы положить этому конец! Я больше никого не пожалею!

Рианнон в ужасе отшатнулась.

— Милорд! — выступил вперед юный О'Доннел. — О'Нил согнал множество народу в Колерэйн! — Эта новость оказалась для Гэлана неожиданной. — Они не могли сами вести хозяйство и кормить замок. Слишком много семей осталось без мужчин. Некому теперь охотиться и защищать своих детей и женщин!

Гэлан кивнул и обратился к своим рыцарям:

— Маркус! Собери людей, нагрузи два фургона провизией и доставь в Колерэйн. Молодой О'Доннел будет у вас проводником! Всех, кто захочет перебраться под руку Донегола, привезешь сюда!

— Или ко мне! — добавил подоспевший Йэн Магуайр. Гэлан молча посмотрел на ирландца, а потом позвал Дрисколла.

— Ты остаешься здесь за главного. Смотри не спускай с нее глаз! — Он ткнул пальцем в Рианнон. — Позаботься о Де Клэре и моем сыне.

Дрисколл взял Рианнон за руку и повел в замок. Гэлан приказал вернуть оружие Магуайру и его людям и поручил Йэну присматривать за пленным. Йэн взял лошадь Патрика под уздцы и поскакал за Пендрагоном.

Патрик оглянулся всего один раз.

Рианнон, гордо выпрямившись, стояла в стороне от всех, воздавая ему последние почести своей осанкой и непроницаемым лицом. Всадники миновали ворота, и она не шелохнулась, пока не захлопнулись тяжелые створки. В следующий миг она рухнула на колени и забилась в рыданиях, оплакивая свою несостоявшуюся любовь.

Море грохотало, яростно набрасываясь на стены ее каменной темницы.

Пошел холодный дождь, и она вздрагивала от каждой капли, ледяной иголкой впивавшейся в кожу. Шторм разыгрался не на шутку: стоило поднять лицо, и порывы ветра относили назад мокрые пряди волос. Неожиданно она обнаружила, что рядом есть кто-то еще.

Напротив ее шаткого насеста в стене зияла широкая дыра, некогда закрытая каменной дверью. В этом жутком провале маячила теперь чья-то фигура.

Она прокляла этого человека сквозь кляп во рту.

Он хихикнул — тоненько, злобно, не скрывая своего злорадства. И безумия.

— Ах, ну почему я не могу прикончить тебя прямо сейчас?

Ее глаза отвечали без слов: «Что же ты медлишь?»

— Еще рано!

Внезапно он протянул руку через разделявшую их пропасть, и под его ногами с хрустом обрушился край каменного пола. Сиобейн отшатнулась, вжимаясь спиной в стену. Он изловчился и выдернул кляп.

Она невнятно крикнула, едва ворочая онемевшими губами:

— Кто ты?

Он рассмеялся в ответ, словно имел дело с круглой дурой.

Она почувствовала, как его тело заслоняет ее от ветра, а к щеке прижимается холодная сталь кинжала.

— Такая милашка, — прошептал он и уколол ее, выпустив капельку крови.

Она попыталась отвернуться, но он грубо повернул ее к себе, заставляя смотреть прямо в неразличимые во тьме глаза.

— Зачем тебе моя смерть? Я ничего о тебе не знаю!

— Зато я знаю! Это будет самая сладкая из моих побед, миледи! — По его произношению Сиобейн решила, что имеет дело с англичанином. — Ты подохнешь и даже не будешь иметь понятия о том, кто это сделал!

— Тогда что же это за победа?

— Моя, и только моя!

Он провел кинжалом по скуле вниз, потом по горлу, и Сиобейн терпела, повторяя про себя, что если бы он хотел ее прикончить, то сделал бы это давным-давно. Неужели он такой трус? Или просто любит издеваться над своими жертвами?

— Ее милое личико слезло с черепа, как кожура с яблока! — зашептал он ей в ухо, и Сиобейн пробрал смертельный холод. — Она смотрела мне в глаза, а я отсекал ей нос, губы…

Сиобейн стало тошно.

— И она все еще жила, — шипел мерзкий голос. — Жила! — Он зацокал языком, как будто испытывал сожаление или раскаяние. — А ведь этот подарочек я готовил для тебя! Только для тебя!

— Почему?

— Это мое право!

— Да кто ты наконец?

— Твой король!

Тени заметались в какой-то неистовой пляске. Загрохотали камни.

Молния рассекла чернильно-темные небеса и сверкнула на лезвии его кинжала.

Она вздрогнула и отшатнулась от острия, упершегося ей в горло. Хищная сталь рассекла беззащитную плоть.

Он метнулся назад, в темный провал между камнями, словно уродливая крылатая бестия.

— Между прочим, пока ты прохлаждаешься в этом милом домишке и теряешь свою бесценную королевскую кровь, твой ублюдок прощается с жизнью!

Она задохнулась от ужаса. Господи, только не это! Его злорадный хохот слился с ударом грома, ядом растекаясь по жилам.

— Мучайся, леди Донегол! Ибо к утру не останется никого из тех, кто был тебе дорог!

Сиобейн прокляла его — и только тут поняла, что снова осталась одна.

Она дико забилась в своих путах, повторяя про себя: «Моя семья не переживет эту ночь!»

От этих усилий кровь еще сильнее хлынула у нее из разрезанного горла — жалкий ручеек живого тепла, быстро смываемый проливным дождем.

Молнии с грохотом вонзались в камни, как будто желая расколоть их на куски.

Но нет — это был перестук копыт. Крестьяне выскочили из домов и увидели, как Пендрагон на полном скаку несется к убогой хижине.

Он резко натянул поводья, и из дома выскочила Фиона.

— Где она? — взревел он, по ее растерянному лицу понял, что надеяться больше не на что. Он понурился, спрятал лицо в ладонях и выдохнул: — Господи!

Йэн подъехал сзади и ловил каждое движение англичанина, старавшегося скрыть свое отчаяние перед людьми.

— Прости меня, Пендрагон! — промолвила Фиона, Гэлан нахмурился и соскочил наземь, заставив ее испуганно отшатнуться.

— Я не собираюсь вымещать на тебе свой гнев, женщина! О Боже!..

— Тогда зачем ты привел сюда его? — Она кивнула на Магуайра. Гэлан язвительно заметил:

— Что, ирландец, не везде тебе рады?

— У нее давно на меня зуб, — ответил Йэн, спрыгнув с седла.

Фиона ринулась на него, как коршун на мышь, и ирландец выпрямился, стараясь сохранить невозмутимый вид.