Охота на бабочку - Аркадий Трифонов Страница 69

Уже после Настя узнала некоторые подробности истории Галины. Коротышка оказался ее сутенером. На Украине, в своем небольшом городке, Галина была безумно в него влюблена. Как и большинство их сверстников, они были вынуждены прохлаждаться без работы. Парень уговорил Галину податься на заработки за границу. Но едва они пересекли границу Германии, как объект ее пылкой страсти заставил девушку выйти на панель. Их вместе и замели во время торга с клиентом, направили отбывать срок в одну и ту же тюрьму. А сейчас вместе депортировали на родину. Что было дальше, как поступила Галина с предавшим ее коротышкой, — Настя так никогда и не узнала.

Все время, пока Настя находилась в тюрьме, она не переставала удивляться тамошним порядкам. Вольности и льготы, которые по немецким законам предоставлялись заключенным, казались непонятными, а порой даже слишком либеральными человеку, выросшему и воспитанному в нашей стране, при наших законах и всеобщему негативному отношению к зекам.

Например, здесь на счет каждого заключенного ежемесячно перечислялась определенная сумма. Правда, на руки эти деньги не выдавали, лишь вычитали потраченное на продукты в магазине. Остальную сумму можно было снять лишь после окончания срока пребывания в тюрьме. Настя не знала толком, сколько у нее уже накопилось на счету, оставаясь к этому равнодушной.

В комнате свиданий работали телефоны-автоматы для заключенных. Покупаешь телефонную карточку за пятьдесят марок — и звони в любой город Германии. Правда, предоставлялась такая услуга только за наличные.

Поначалу Настя не думала никому звонить. Стыдно было, что кто-нибудь узнает о ее нынешнем месте пребывания. Да и знакомых здесь у нее не было, разве что девчонки из бара. Но что она им скажет?.. Залетела, мол, принесите вещи, продукты, косметику. Так этого добра хватало и здесь, в магазине. А выслушивать лишний раз охи, ахи и соболезнования, причем не всегда искренние, тоже претило. Поэтому Настя до поры никому не давала о себе знать, полагая, что так спокойнее.

Но тут она вспомнила о Даворе. Просто листала какой-то журнал, там ей попалась, заметка о продавцах антиквариата, и в памяти невольно всплыл ее восторженный поклонник из Хорватии. Не то чтобы ей очень хотелось его увидеть. Но Давор был не чужд сентиментальных настроений, вполне мог откликнуться на ее просьбу, приехать на свидание. А там… Можно было попросить его позвонить в Москву, Максу…

Мысль дерзкая, почти фантастическая. Настя уже давно научилась мыслить трезво, понимала, что была нужна хорвату, пока находилась на свободе. Как Давор воспримет ее нынешнее положение?.. У него свой бизнес, хоть какое-никакое, но положение в стране, репутация среди местных партнеров. Захочет ли он этим пожертвовать ради того, чтобы встретиться с девушкой, которая находится в заключении?.. А Макс?.. Вспомнит ли о ней, захочет ли понять, простить, броситься на выручку?..

Какое-то время Настя колебалась. Стоило ли все это затевать, чтобы потом испытать горькое разочарование, а вместе с ним еще один позор и унижение?.. И все же, и все же… Попытка не пытка — решила она. Теперь следовало раздобыть деньги, чтобы выкупить карточку и сделать звонок.

Одалживать деньги в тюрьме у своих товарок по заключению — дело, заранее обреченное на провал. Здесь можно было поплакаться в жилетку, облегчить душу, рассказав свою историю, которую выслушают с пониманием, а заодно дадут добрый совет, столь же щедрый, сколь и бесполезный. Но все, что касалось денег, находилось в этом мире под знаком табу. Потому что те, у которых водились деньги в заключении, попадали в высшую тюремную касту, имея за это дополнительные привилегии.

Настя сразу отбросила этот вариант и принялась обдумывать другие возможности. Она уже знала, что на территории тюрьмы находится церковь, где имелся также православный приход. Правда, священника заключенные не любили и опасались с ним общаться. Тот служил не столько Господу, сколько являлся для надзирателей дополнительным источником информации, попросту был стукачом. Выслушивал жалобы и тайные просьбы прихожан, а потом скрупулезно доносил обо всем в администрацию.

Настя всего лишь раза два или три посетила церковь. Но вспомнила, что кроме священника видела там пожилую женщину. Она продавала свечи и нательные крестики, помогала убираться в храме, выполняла другую мелкую работу. Заключенные отзывались о ней всегда только хорошо. Добрейшая душа, она как могла помогала заключенным, ведь у многих из них на воле совершенно не было знакомых, им некому было принести сменную одежду, деньги, передать письма родным или знакомым.

В ближайшее воскресенье Настя пришла в церковь. Женщину она увидела сразу, но не стала заводить с ней беседу, лишь купила у нее свечи, поставила их у иконостаса, постояла возле иконы Богоматери. И, лишь дождавшись, когда церковь почти совсем опустела, вновь подошла к женщине.

Настя не стала таиться, подступаться издалека. Она уже решила для себя — будь что будет, и потому сразу, в двух словах, изложила женщине свою просьбу. Ей нужны деньги, чтобы позвонить друзьям. Одалживать она не хочет, но может отработать. Помочь убраться в храме, например вымыть полы.

Женщина выслушала ее со вниманием, посмотрела своими добрыми глазами и сказала просто:

— Много не говори… Мы, русские, должны держаться друг за друга и друг другу помогать… Вот тебе деньги. Отработаешь за три раза. А если чего еще понадобится, приходи всегда, без стеснения…

Настя спрятала купюру достоинством в пятьдесят марок за лифчик и, как договаривались, вымыла в церкви полы. Покончив с уборкой, она прямиком отправилась в комнату для свиданий и купила в окошке карточку для переговоров.

С сильно бьющимся сердцем Настя набрала номер. Но волновалась она напрасно. На противоположном конце никто так и не взял трубку. Тогда Настя сообразила, что сегодня воскресенье и все конторы в городе закрыты на выходной.

На следующий день она опять подошла к телефону-автомату, но уже спокойно, без внутреннего трепета набрала нужный номер.

Мужской голос ей ответил по-немецки, что господин Давор в настоящий момент отсутствует. С трудом подбирая слова из своего скудного немецкого лексикона, Настя попыталась узнать, когда же будет господин Давор. Но ее собеседник пробормотал что-то невразумительное и бросил трубку.

Первая неудача не смутила Настю. Она знала, что Давор большей частью находится у себя в Хорватии, и решила повторить попытку через несколько дней. Главное, у нее теперь была карточка, с помощью которой можно было разговаривать еще почти двадцать минут. В следующий раз она позвонила и потребовала у невидимого собеседника, чтобы тот назвал точный срок приезда господина Давора.

На этот раз ее невидимый собеседник оказался более словоохотлив.

— О, да!.. — ответил он ей. — Давор будет через три дня. Вы по какому делу?.. Может быть, я смогу ему передать вашу просьбу или заказ?.. Как вас ему представить?..

Настя не стала себя называть, передавать тоже ничего не захотела. Сказала только, что желает сделать господину Давору сюрприз. А сама смотрела на счетчик в аппарате, отсчитывающий драгоценные секунды. У нее оставалось еще двенадцать минут на последующие звонки, поэтому следовало экономить.