Озарение - Джуд Деверо Страница 7

— По-моему, он просто испугался, — заговорил Джейсон. — Он упал на подушку, а кроме того, он так укутан, что, если бы упал даже с крыши, с ним ничего бы не случилось.

Эйми подумала, что он, наверное, считает улыбкой то, что сейчас мелькнуло на его лице. Она свирепо уставилась на Джейсона. Макс перестал плакать и теперь, согнувшись пополам, опустил голову, давая матери понять, что проголодался.

— Убирайтесь, — сказала она Джейсону. — Я не хочу вас здесь видеть.

Джейсон посмотрел на нее с таким видом, словно не понимал английского языка.

— Я сказала, уходите. Вы уволены. Забирайте… свой телефон и уходите. — Она легко представила себе, как он стоял у окна, разговаривая по телефону, оставив ребенка одного на узкой кровати. Она бы ни за что не оставила Макса без присмотра, занявшись чем-то другим.

— Раньше меня никогда не выгоняли с работы, — сказал Джейсон, глядя на Эйми широко раскрытыми глазами.

— Все всегда бывает в первый раз. — Увидев, что Джейсон даже не шевельнулся, она поджала губы. — У меня нет машины, и если вы хотите, чтобы вас увезли, позвоните Дэвиду. Я дам вам номер его телефона.

— Я знаю его номер, — тихо ответил Джейсон, по-прежнему не сводя с нее глаз.

— Так воспользуйтесь им! — бросила она, отвернувшись, занятая борьбой с извивавшимся в ее руках Максом.

Эйми ушла в гостиную, уложила Макса на диване на две подушки, потом, поддерживая рукой его головку, сердито расстегнула халат и высвободила грудь. Макс тут же вцепился в нее, а потом прильнул к матери, внимательно глядя на нее, явно чувствуя, что что-то происходит.

— Послушайте, я… О, извините, — смутился Джейсон и повернулся к ней спиной. Эйми почувствовала его замешательство при виде того, как она кормит грудью ребенка. Стянув со спинки дивана детское одеяло, Эйми прикрылась им, почти полностью укрыв и ребенка.

— Я хотел бы получить еще один шанс, — заговорил Джейсон, по-прежнему стоя к ней спиной; — Я был… — Он словно поперхнулся словам?!. — Я виноват в том, что оставил ребенка одного на кровати. Но я… э-э… я хотел, как лучше. Я услышал его и забрал из манежа. Просто хотел дать вам возможность поспать лишних два часа, вот и все.

Эйми казалось, что каждое слово из уст этого человека стоит ему борьбы с собою. Можно было подумать, что ему за всю жизнь никогда не приходилось ни перед кем извиняться. Действительно, слышав боль в его голосе, вы бы решили, что до этого случая он никогда в жизни не делал ничего плохого.

— Вы просите меня предоставить вам еще один шанс подвергнуть опасности жизнь моего ребенка? — спокойным голосом спросила Эйми, не отрывая глаз от его спины.

Джейсон медленно повернулся, увидел, что она прикрыта одеялом, и уселся в расписанное подсолнухами кресло.

— Я обычно… никогда не теряю бдительности до такой степени. Я привык делать несколько дел одновременно и со всеми ими справляться. В самом деле, я горжусь тем, что способен с чем-то справляться.

— У вас нет необходимости говорить мне не правду. Дэвид мне все рассказал. — Когда Эйми произнесла эти слова, лицо Джейсона приобрело какой-то странный бледно-лиловый оттенок, и она повторила про себя клятву отделаться от него. «Он мне не нравится», — повторила она себе.

— И что же рассказал вам доктор Дэвид? — мягко спросил он.

В нем было что-то устрашающее. Она была многим обязана Дэвиду, но отнюдь не собиралась платить свои долги за счет ребенка.

— Он сказал мне о том, что вы гомосексуалист, ищете покоя своему разбитому сердцу и…

— Он сказал вам, что я гомосексуалист? — тихо спросил Джейсон.

— Да, я знаю, что это тайна и что вы не хотите, чтобы об этом знали, но он должен был сказать мне это. Полагаю, вы не думаете, что я позволила бы любителю женщин жить со мной в одном доме, не так ли? — Эйми искоса взглянула на Джейсона. — Или вы так думаете? Может быть, вам кажется, что я из женщин такого типа? — Не услышав прямого ответа, она сказала:

— Думаю, вам лучше покинуть мой дом.

На лице Джейсона не шевельнулся ни один мускул, и он по-прежнему сидел, пристально глядя на нее, словно решал какую-то трудную задачу. Эйми вспомнила слова Дэвида о том, что его кузену негде остановиться, негде провести Рождество.

— Послушайте, мне очень жаль, что у нас ничего не получилось. Но вы мужчина, не лишенный привлекательности. Я уверена, что вы найдете…

— Другого любовника? — закончил он ее фразу, подняв брови. — А теперь я должен спросить вас, к какому типу мужчин, по-вашему, отношусь я?

Эйми покраснела и перевела взгляд на Макса, который все еще сосал с широко открытыми глазами и с таким видом, будто прислушивался к каждому слову.

— Извините меня, — проговорила она. — Я не хотела ни в чем обвинить кого бы то ни было.

— Только если вы простите меня.

— Нет, — ответила Эйми. — Я не думаю, чтобы такое соглашение себя оправдало. Я не… — Прервавшись, она опять посмотрела на Макса. Молоко уже не шло, но он не проявлял желания расстаться с грудью. Эйми хорошо понимала, что он принимал ее за большую соску.

— Вы мне не верите? И не хотите меня простить? Чего вы не хотите?

— Чтобы вы мне понравились, — выпалила Эйми. — Прошу прощения, но вы хотели знать. — Засунув палец в уголок рта Макса, она прервала его жадное сосание, оторвала от груди и запахнулась, проделав все это одним привычным движением. Эйми привлекла сына к себе на плечо, но он почти сразу извернулся, чтобы увидеть, кто еще был в комнате, кроме матери.

— Но почему я вам не нравлюсь?

В эту минуту она решила, что ее долг Дэвиду оплачен.

— С того момента, как вы здесь появились, вы не делали ничего, кроме того, что многозначительно ухмылялись, — вспылила она. — Может быть, никто из нас не может себе позволить носить костюмы от дорогих портных и золотые часы, но мы делаем все, что можем. Думаю, что в какой-то момент вы забыли о том, что значит быть… частичкой масс. Когда Дэвид умолял меня принять вас, я подумала, что мы могли бы помочь друг другу, но теперь вижу, что вы считаете себя выше вдовы Билли Томпкинса. — Последние слова Эйми почти процедила. Она не прожила в Абернети и недели, как узнала все, что здесь думали о Билли.

— Понимаю, — отозвался Джейсон, все еще не двигаясь с места, и вид у него был такой, словно он отнюдь не был намерен покинуть ни это кресло, ни этот дом. — А что мне следовало бы сделать, чтобы вы поняли, что я из себя представляю? Как я могу убедить вас в том, что достоин доверия и могу делать то, что здесь от меня требуется?

— Не знаю, — ответила Эйми, продолжая бороться с Максом, явно сражавшимся за то, чтобы встать на ноги и перенести таким образом всю свою тяжесть на ее колени. Джейсон вдруг пересек комнату, взял ребенка из ее рук, и Макс восторженно завизжал. — Предатель! — выдохнула Эйми, глядя, как Джейсон поднял Макса высоко в воздух, а потом опустил и потерся небритой щекой о его шею. Макс вцепился руками в его щеки, а Эйми хорошо знала, как это могло быть больно: Макс уже дважды пускал ей кровь таким образом.