Она написала любовь - Сара Крейвен Страница 7

— Тогда тебе нужно подыскать другое место, где жить, и как можно скорее. Ты не можешь оставаться здесь.

Она сама понимала, что, так или иначе разговор сведется к этому, но все равно его слова стали для нее ударом.

— Между прочим, меня пригласил ваш брат. И я рассчитывала на эту возможность.

— Если бы ты знала Кита лучше, то убереглась бы от неприятностей. Кит не имел никакого права договариваться с тобой о чем-либо. Больше я не позволю ему останавливаться у меня. Придется Веронике смириться с этим.

— Вероника — это мать Кита?

— К сожалению, да, — коротко ответил Марк.

— Может быть, я могу обратиться к ней? Пусть она свяжется с Китом, и он разъяснит ситуацию. Пусть поможет мне…

Губы Марка искривила усмешка.

— Не советую. Во-первых, Кит — ее свет в окошке, он не может поступать неправильно. Она тебя же обвинит в недопонимании того, что ее дорогой мальчик совершил акт милосердия.

Марк помолчал.

— Скорее всего, она решит, что ты преследуешь ее драгоценного сыночка. И он сбежал в Австралию от тебя.

— Это смешно, — рассердилась Талия.

— Несомненно. Но будущая писательница без гроша в кармане — не пара ее отпрыску. Я бы на твоем месте…

— На моем месте вы бы не попали в такое положение.

— Не попал бы, — улыбнулся Марк.

— И что теперь? Вы выбросите меня и мои вещи на улицу?

— Как долго ты живешь в Лондоне? — спросил он после паузы.

— Год.

— Достаточно, чтобы у тебя нашлись друзья, которые приютили бы тебя па первое время.

Талия покачала головой, не глядя на него.

Конечно, девчонки на той или другой работе приглашали ее иногда провести вечер в их компании, но она всегда отказывалась. Во-первых, по вечерам она работала, а во-вторых, экономила каждое пенни.

Была еще Лорна, школьная подруга, которая, конечно же, поможет, увидев, в какой безвыходной ситуации оказалась Талия. Но будет несправедливо вовлекать ее в это, решила она. Она должна найти выход сама.

— А до Лондона? Впрочем, можешь не рассказывать. Папа-мама, дом в небольшом городке, где живут исключительно добропорядочные люди.

— А если и так? — с вызовом спросила Талия, уловив насмешливые нотки в его голосе.

Она внимательно посмотрела на Марка. Он выглядел очень усталым, вокруг зеленых глаз залегли тени, возле рта обозначились складки. Она совсем забыла, из какого ада он вырвался. Черт, она уже начинает жалеть его, а ей нужно жалеть себя!

— Чем плохо жить в маленьком городке?

— Теоретически — ничего, практически — человек оттуда не готов к жизни в большом городе. Поэтому я не могу выставить тебя просто так на улицу. Это все равно, что выбросить щенка.

— Что за покровительственный тон? Не нужно обращаться со мной, как с ребенком.

— Ну, ты же не захотела, чтобы я обошелся с тобой, как с женщиной, — лукаво напомнил Марк, взгляд зеленых глаз выразительно прошелся по ней, давая понять, что он не забыл увиденное. — И поскольку ты пока еще под моей крышей, покровительство — лучшая форма отношений между нами. Согласна?

Она смотрела на него во все глаза, потом отвела взгляд. Повисло молчание.

— Я полагаю… Поверьте, если бы мне было, куда уйти — хоть куда-нибудь, я бы ушла немедленно.

— А почему бы тебе не вернуться домой, к семье? Или ты в плохих отношениях с родными?

— Нет, конечно. У меня прекрасные родители. Но они не понимают моего желания попытаться стать писательницей.

Марк Бенедикт нахмурился.

— Уверен, если ты объяснишь им…

— Не получится. Они считают, что я витаю в облаках, и хотят вернуть меня на землю. Писать можно после целого дня нормальной работы, раз уж у меня такое хобби. Я должна буду каждый раз все бросать, когда для меня найдётся настоящее дело, а дома оно есть всегда. — Талия помолчала. — Поэтому я хочу следовать своему плану и остаться в Лондоне. Поверьте, я не обременю вас надолго. Как только я найду место, где смогу жить, я уберусь.

— Уверен, что найдешь. Даю тебе неделю, и не испытывай мое человеколюбие.

— Не стану.

— Отлично. Теперь я хочу, чтобы из моей спальни и ванной исчезли все следы твоего пребывания. Даю тебе час. Остальные вопросы нашего совместного пребывания обсудим позже.

— Я использовала ваш кабинет для работы. Там принтер…

— Да? Наверняка тебе разрешил Кит.

— Да. — Талия стиснула руки на коленях. — Честно говоря, это было одним из главных преимуществ жизни здесь. Вероятно, он не ожидал, что вы так быстро вернетесь из Африки.

— Он вообще ни о чем не думал. Даже если бы не гражданская война, я бы вернулся через несколько недель. Мы почти завершили строительство, и он знал об этом. Он знал, что я не стану терпеть его присутствие в квартире, когда вернусь. — Марк покачал головой. — Думаю, он все подстроил специально.

— Но зачем он втянул меня в ваш конфликт?

— Ничего личного. Уверен, твои чувства он вообще не принимал в расчет. Ты просто стала орудием.

— Меня никто так бессовестно не использовал.

— Не переживай. Ты — не единственная его жертва. — Марк посмотрел на часы. — Пожалуй, начинай освобождать мою территорию, мне скоро нужно уходить.

— Вы уходите?

— Да. — Он встал с дивана. — Как я уже говорил, мне нужно расслабиться и восстановить силы.

— Но вы так измучены… — простодушно заметила Талия.

— Не до такой степени, дорогая, — насмешливо протянул он. — Но надеюсь, стать таковым к утру. Еще вопросы есть?

— Нет. — Лицо Талии горело от смущения.

Она стиснула зубы и тоже поднялась. Не стоило проявлять симпатию к Марку Бенедикту, ругала она себя. Больше она в эту ловушку не попадется.

— Я хотел бы получить обратно свой халат, — бросил он насмешливо ей в спину.

Жаль, что у нее не хватит смелости вернуть его прямо сейчас, кипя от негодования, подумала Талия.

В джинсах и рубашке, с волосами, забранными в хвост, Талия почувствовала себя увереннее.

Она тщательно собрала свои вещи и перенесла их во вторую спальню, потом перестелила постель на хозяйской кровати. Она даже протерла влажной тряпкой мебель и вымыла ванную комнату, чтобы стереть все следы своего пребывания.

Хорошо еще, что он не стоял над душой, хотя она и ожидала чего-нибудь в этом роде.

Марк в это время разговаривал в гостиной по телефону. Наверняка сообщает о своем благополучном возвращении какой-нибудь женщине.