Цена его обмана - Лия Романовская Страница 7

Да черт тебя побери, сосед! Откуда ты только взялся?

Дома еще долго, будто заторможенно убираю со стола, мою и вытираю посуду. Как в замедленной съёмке. Как неудобно с Ликой вышло, никогда мы с ней не делили парней, вот еще!

Впрочем, винить мне себя точно не за что, зря она так обиделась. Хотя я могу ее понять, наверное. Позвала ее с парнем познакомить, а тот весь вечер на меня пялился. Но, с другой стороны, у кто мог знать, что так выйдет, а? Мда... не слишком приятная ситуация.

Да я бы никогда, разве она не понимает? Обидно, что приходится оправдываться за то, чего я не делала и не замышляла. А уж Лика как подруга могла бы и понять, и не вести себя так!

К черту этого Толю, чур меня чур! Мало того, что с подругой лучшей меня перессорил, так еще и... а что, собственно, и?

Да ничего!

Не хочу. Не готова я к отношениям. Мне бывшего в кубе за глаза хватило, чтобы вновь бросаться в омут отношений.

Нет уж, никаких Анатолиев и иже с ними. Хотя конечно не могу не признать, что красивый, чертяка...

Долго ворочаюсь в постели, пытаясь отогнать мысли о соседе, но они упорно лезут и лезут в голову, словно надоедливые мухи. В конце концов, когда уже начинает светать, проваливаюсь в сон.

В первый раз за последние пару лет, не считая случаев болезни и отпуска, Лика не приехала воскресным утром на чай. Чувство, что подруга неправа в своей обиде еще сильно, но уже спустя каких-то полчаса после того, как она должна была появиться сходит на нет.

Я уныло ставлю чайник на плиту, с минуты на минуту ожидая звонка в дверь, но увы... чай мне приходится пить в одиночестве, не считая кота Васьки, что так и трётся об ногу, жалея расквасившуюся хозяйку. Я не плачу, конечно, нет... но еще два часа жалуюсь коту на свою долю и давлю на жалость. Васе, я точно знаю, все равно, но он какое-то время даже делает вид, что ему меня жаль. Смотрит печально своими желтыми глазами, запрыгивает на колени и тычется носом в руку. Чтобы погладила.

Три дня я упорно звоню подруге, и три дня Лика не берет трубку, и я решаю, что больше звонить не буду. В конце концов ничего плохого я не совершила, чтобы так унижаться ни за что ни про что. Первый раз вижу подругу с такой стороны и это открытие здорово удручает. Вот уж не думала, что нашу многолетнюю, проверенную, как мне раньше казалось дружбу, может прервать такая мелочь, как какой-то левый парень, который и отношения-то к нам никакого не имеет.

Мысль о том, что он мог ей понравиться настолько сильно, как-то не задерживается в голове надолго. Не увидела я там вселенской симпатии, хоть убейте! И ладно бы они уже общались какое-то время, а то ведь первый раз она его увидела и нате вам, влюбилась…

Влюбилась ли?

Да даже это я еще хоть как-то поняла, а то ведь получается еще хлеще… неужели она перестала со мной общаться просто потому, что ее задел сам факт того, что кто-то обратил свое внимание на меня, а не на нее. Вспоминаю все наши посиделки и знакомства с парнями и тут только понимаю, что ведь и правда… всегда, при любых контактах с парнями, Лика удостаивалась всеобщего внимания, в то время как я оставалась в тени.

И дело не в том даже, что она красивее меня, нет. Я в общем-то тоже далеко не дурнушка, но… Лика оторва и кокетка. Она загадочна и открыта одновременно. Яркая и непосредственная, с отличным чувством юмора и достаточно эрудирован и… И много чего еще я могу сказать о своей подруге. Жаль только, что меня она таковой не считает, как оказалось…

На работе тоже не все ладится. Старшая медсестра постоянно ругается на чем свет стоит на мою работу, а я ничего не могу с собой поделать. Ну не успеваю я выполнять поручения, все отчего-то валится из рук, и сердце щемит от предчувствия чего-то нехорошего. В сердцах бросаю, что уволюсь, и тут же вдруг узнаю какой я оказывается незаменимый работник. А уйти и правда хочется, потому что красный диплом уже два года покоится на полке шкафа в ожидании использования по прямому назначению и дальше уже тянуть просто преступление.

С другой стороны душа тянется к прекрасному. И петь. И писать картины. Правда кто меня будет в таком случае кормить-поить, вопрос открытый. Не могу же я в конце концов в свои-то годы сидеть на шее родителей. Не этому меня учили, не этому…

И вот с такими невеселыми мыслями, раздираемая противоречиями и собственными желаниями, я иду домой, по пути решая стоит ли моя работа таких нервов.

Захожу в подъезд, поднимаюсь на второй этаж, мимо почтовых ящиков, как вдруг взгляд цепляется за кусочек желтой бумаги, что торчит из моего ящика. На автомате тяну за этот краешек. Конверт. Желтый. Мне.

Так и написано: Полухиной Е.П., ул. Огарева, дом 8, квартира 14.

Удивительно, кто мог прислать мне письмо... Щупаю конверт, толстый, в нем явно что-то лежит. Жму плечами и поднимаюсь на свой этаж.

В квартире, как всегда, горит свет. Мне хочется, чтобы всегда было ощущение, что дома кто-то ждёт, и я с утра оставляю его включённым. Мама вечно сокрушается, что за электричество я отдаю половину зарплаты. Утрирует, конечно, хотя...

Васька радостно встречает на пороге. Трется об ноги, прося ласки и внимания, и я первым делом иду на кухню, чтобы вымыть руки и накормить кота.

Через пять минут про конверт я совершенно забываю, еще при входе бросив его на комод, а вспоминаю про него лишь спустя пару недель, когда ищу потерявшуюся где-то сережку. Когда-то эти золотые гвоздики подарил мне брат и дороже них, пожалуй, ничего у меня и нет.

Реву, понимая, что попросту профукала Валеркин подарок, да не просто подарок, а память о нем и, утирая слезы, замечаю что-то желтое у стены на полу.

Достаю слегка запылившийся квадрат. Он открыт, и я удивлённо таращусь на него, пытаясь вспомнить, вскрывала ли я его, но, так и не вспомнив, вытряхиваю его содержимое. Мне на колени выпадают несколько фотографий каких-то людей. Фото молодого парня, еще одно, но уже с другим персонажем. Вот они же стоят в обнимку, но видно, что там кто-то третий. Фотография обрезана, лишь внизу виден кроссовок и вверху, на плече одного из парней чья-то рука...

Ерунда какая-то... кто эти люди и зачем мне их фото? Кому понадобилось присылать мне это письмо? Еще раз внимательно вглядываюсь в фото, может какие-то старые знакомые... но тщетно. Я совершенно точно не знаю этих людей. Переворачиваю карточки и на одной из них вижу надпись «Стас Аверкин, Санкт Петербург, май 2018».

Питер... город, который отнял у меня Валерку раз и навсегда. Странное совпадение, конверт, фото, город... знать бы еще, что все это может значить.

Я еще немного таращусь на фото и подпись, пытаясь вспомнить этого самого Стаса, но в голову так ничего и не приходит. Верчу снимки в руках, в конце концов вкладываю их обратно в конверт и решаю, что утро вечера мудренее. Завтра же позвоню бывшему Гоше и попрошу, что-нибудь разузнать по этого Аверкина.