Дым - Катя Саммер Страница 7

По итогу, натирая уже десятый столик подряд перед шквалом посетителей, я убеждаю себя, что справлюсь со всем, что счастье не в деньгах, и сама же смеюсь. Потому как без них чертовски тяжело быть счастливым. С теми же мыслями возвращаюсь на кухню, сажусь в углу и кусаю злаковый батончик, припрятанный в кармане, но не успеваю даже вкус почувствовать.

— Подмени меня. Третий стол мозг вынес, нужен перекур, — влетев в двери ураганом, требует Таня, которую за спиной стервой зовут. — И быстрее давай, пока Скелетина не увидел.

Ну понятно почему, да?

Она раздражает, но мы нормально сработались. Пашет Таня, как лошадь, остальное меня не волнует. Поэтому молча дожевываю в попытке перебить аппетит, спрыгиваю со стойки и поправляю бейдж. Подхватываю подносы, сдуваю упавшую на лицо прядь, выхожу в зал и поднимаю глаза, приготовившись к очередному веселому вечеру, как раз когда в бар заваливается шумная толпа.

Невольно спотыкаюсь о знакомый профиль того, кого меньше всего на свете рассчитывала увидеть, а он меня тотчас узнает, подмигивает уже. Все это так быстро, но по-настоящему, мне не привиделось.

Дым. Здесь. В баре, в котором я работаю. Слишком много совпадений, не правда ли?

Дым

UNSECRET — Heroes Never Die (feat. Krigar?)

От выходных у пожарных одно название. Вот, к слову, в первый же свободный день нас задействовали как резервное отделение. Пока я говорил с Юной и ее дочкой в больнице, начался крупный пожар в частном секторе, а когда горит город, пожарные не отдыхают.

— Южный-одиннадцать сто двенадцатому, ускорьте прибытие.

— Южный-одиннадцать, я сто двенадцатый. Подъезжаю к месту вызова, вижу черный густой дым.

Еще с телефонного звонка где-то внутри поселилось предчувствие, что вызов в коттеджный поселок будет не из легких, но только сейчас, глядя на пылающую линию горизонта, я вспоминаю, что чертовски плохо спал. А работы предстоит много.

— Сто двенадцатый южному-одиннадцать, прибыли к месту. По внешним признакам горение нескольких частных домов, площадь около двухсот квадратов. Есть угроза распространения, повышаю ранг.

Пожарных гидрантов по близости нет, даю команду готовить цистерну и тянуть рукава к ближайшему водоему. А пламя гипнотизирует, его магия завораживает. Каждый раз цепенею перед такой мощью, но, к счастью, руки молча делают свое дело.

Коротко и по существу опрашиваем пожилую пару: они стоят в стороне и плачут, обнимая друг друга. Полезная информация: в пристройке к дому осталась маленькая внучка. Мы идем за ней, пока другие сдерживают огонь. Сейчас это самое важное — не дать ему сожрать весь квартал.

В летнюю кухню, где предположительно остался ребенок, можно попасть только изнутри. Мы продвигаемся звеном по задымленному дому, и я невольно вспоминаю первый вызов: похожий случай — тоже искали девчонку. Тогда горел весь этаж, кроме спальни, стоял треск, жарило, как в жерле вулкана. Мне казалось, любой в подобной обстановке будет плакать, паниковать. Но кроха, которую я нашел в родительской комнате под кроватью, плакать не собиралась. Она увидела меня и заулыбалась беззубо. А когда взял на руки, потянулась и погладила через маску. Наверное, уже в тот миг я понял, что из профессии не уйду.

— Южный-одиннадцать, говорит сто двенадцатый. Локализация и ликвидация открытого огня.

— Сто двенадцатый, принято. Локализация и ликвидация открытого огня в шестнадцать тридцать.

Оглядываю периметр, взятый под контроль, нахожу глазами ту самую внучку, вокруг которой суетятся дедушка с бабушкой. Девчонка, завернутая в плед, напевает под нос какую-то детскую песенку. Напоминает Лису, только старше. Думаю не к месту об этих двоих, и что-то подсказывает: Юна не приведет ее в часть и не позвонит мне. А может, и не стоит.

— Проливаем? — выдергивают из мыслей насущным вопросом.

Киваю и возвращаюсь в рутину: свертывание сил, стандартные доклады, бумажная отчетность. Нравится ли мне эта работа? Другой я не представляю.

Я всегда знал, что буду пожарным. В пожарной охране работало не одно поколение Дымовых — мой дед, отец и дядя. Все они не кабинетные работники, а настоящие тушилы, и меня воспитывали в уважении к профессии. В момент истины, когда нужно было выбирать будущее, сомнений я не испытывал.

После армии поступил на заочное отделение по профилю и в девятнадцать лет пришел в пожарную часть. Через год стал старшим пожарным, еще через год — командиром отделения. Можно было, конечно, проще: отучиться спокойно, познать все прелести студенческой жизни и прийти в пожарные уже лейтенантом. Можно. Только еще в детстве слова отца запали мне в душу. Слова о том, что хороший начальник всегда начинает с самой нижней ступени, на собственной шкуре испытывает все, прежде чем начнет командовать. Да и потом в то время я был уверен, что сумею тушить пожары, а вот смогу ли руководить людьми — этого я не знал. Решил, чем быть плохим начальником караула, стану для начала хотя бы хорошим пожарным. Это ведь, как оказалось, целое искусство.

Когда я только начал работать пожарным, мне очень повезло, я попал в слаженный коллектив с опытным начкаром, который знал свое дело. Это была настоящая семья, настоящее пожарное братство. Начальник всегда отстаивал своих до потери пульса, а мы ради него по горящим углям готовы были идти. Тогда я по глупости считал — повезло, что в одном карауле компания классная собралась. И только позже осознал, что это была его личная заслуга, нашего начкара, его огромная работа. Я, если не всем, то очень многим обязан ему, его опыту.

— Дым, ты будешь Палычу конверт вручать? — после вызова спрашивает Чайковский. — Я докинуть хотел, а то денег не было совсем.

Я киваю ему, чтобы шел вперед.

— В части все вместе и вручим.

Парни уже караулят именинника, включают мигалки, орут громко. Палыч смущается, говорит, не надо ему поздравлений. Снова бормочет, что это последний год в пожарке, что пора на покой, но он так уже семь лет на пенсию уходит. Еще нас всех переслужит.

После оваций, торжественной части и праздничных подзатыльников Макс объявляет, что ждет народ в десять вечера в «Кроличьей норе».

— Сегодня пятница, сам Бог велел гульнуть! Отмазки не принимаются!

— Иди уже! — Толкаю вещателя в плечо. У него дети дома одни, а он о стриптизершах не замолкает.

Сам собираюсь хотя бы помыться нормально, поспать явно не удастся — нужно еще машину из ремонта забрать. В итоге, придя домой, после холодного душа я долго лежу, смотрю в потолок и игнорирую звонки Арса. Он, как всегда, ознакомился с отчетами и будет напоминать, что моя задача — руководить на пожаре, а не соваться в пекло. Только я не могу стоять в стороне, когда точно знаю, где нужнее.

Все же отключаюсь на короткое время, парни будят в половину десятого. Голова так гудит, что решаю сегодня не пить. Смотаюсь за рулем, покажусь всем и вернусь домой. Там, когда градус поднимется, уже не до меня будет.