Ночь над Манхэттеном - Кристин Лестер Страница 7

— А что я? Я эти полгода не спала ни с кем, как ты с другой…

— Нет, ты нашла себе любовника и теперь мечтаешь переделать меня под него. Спрашивается…

— С чего это ты взял, что мечтаю переделать? — опешила она.

— Как с чего? Ты же написала: хочу, чтобы Джонни был хоть немного похож на Фрэнка.

— А-а, — вздохнула она с облегчением.

— Так вот, спрашивается: можно ли, рассуждая таким образом, доказать мне, что тебе нужен именно я, а не деньги?

— Не понимаю.

— Тебе надо только то, что я могу дать. Но не сам я.

Где-то она уже слышала эти слова. Чертов внутренний голос! Хэтти сидела, уронив голову на грудь.

— Скажешь я не прав? Ну что ты молчишь?

— Джонни, ты у меня такой хороший… Ну почему ты уходишь? Может быть, мы еще… Может, мы…

— Нет, Хэтти, я и так дал тебе слишком много времени на отступление. Теперь тебе не так больно будет от меня уходить, ведь у тебя есть Фрэнк. Мы расстаемся. Окончательно. Ну хочешь, я всем расскажу, что это ты меня бросила и ушла к нему?

До нее вдруг дошло совсем другое:

— Так ты, — она медленно подняла на него глаза, переполненные слезами, — так ты все это время… «недельку-другую» и прочее… Ты это из жалости делал?

— Ну… как тебе сказать… Не мог же я просто так выставить тебя. Мы с Кэт решили…

— Не мог? — Она поднялась с кресла. — То есть вы с Кэт пожалели меня и ждали полгода, пока я сама выметусь из дома?

— Зачем ты так говоришь?

Она врезала увесистую затрещину ему по щеке и, резко развернувшись, пошла к двери. Колени ее дрожали от гнева, щеки, казалось, горели ярко-красным огнем, а из глаз сыпались искры и молнии. Так ее еще никто не унижал! «Мы с Кэт решили…». Ах, значит, Кэт у нас самая добрая!

Уже открыв дверь в приемную, Хэтти обернулась на Джонни. Он тер щеку и молчал.

— У меня только один вопрос, Джонни.

Трое посетителей на кожаном диване навострили уши, но она и не подумала закрывать дверь. Пусть слушают, каков их шеф!

— У меня только один вопрос. По каким признакам ты понял, что Кэт не нужны твои деньги? Может, и она такая же трущобная кошка, как я?

— Она очень богата, — процедил Джонни, продолжая стоять на середине ковра. — Ее отец — владелец автомобильного завода. Закрой дверь, там люди.

— А, понятно. Так это тебе нужны ее деньги! Вот в чем дело, Джонни!

Он дернулся, вскинув на нее бешеный взгляд.

— Закрой дверь, я сказал!

— Зачем? Я ухожу. А тебе желаю побыстрей стать владельцем завода. Это лучше, чем протирать штаны здесь, не правда ли?

Хэтти засмеялась, победоносно прошла через длинную приемную и в оглушительной тишине вышла в коридор.

В тот же час она написала заявление на срочный отпуск и уехала собирать вещи на квартиру Джонни. Она даже не успела ничего объяснить Мадлен, хотя та имела полное право быть в курсе истории, в которой стала чуть ли не главным персонажем.

…Едва отъехав от Нью-Йорка, Хэтти вдруг засомневалась, что сделала правильно, оставив замухрышке Кэт все вещи, кроме духов. Если у нее отец — владелец автомобильного завода, платья ей точно не пригодятся. Удивительно! И как при таких деньгах она умудряется выглядеть замухрышкой? То ли дело сама Хэтти — холеная, красивая и так и сяк за собой ухаживающая…

С другой стороны, черт с ними с платьями! Джонни прав: за эти два года она превосходно пополнила карточку, завела еще один счет в банке и, самое главное, сменила машину. Темнозеленый «ламборгини» слушался каждой мысли, еще не воплощенной в движение, и Хэтти его обожала. Эту машину они с Джонни купили ей «напополам»: Хэтти внесла первые десять процентов от стоимости, а все остальное — Джонни. Сама она не отдала бы такую сумму никогда. За эти деньги в ее деревне можно купить большой хороший дом. А с другой стороны: зачем ей в деревне дорогая машина?..

Следующая мысль заставила Хэтти резко затормозить и даже свильнуть к обочине. Мамма миа! Так вот почему Джонни привел ее тогда в магазин и сказал, что для него тут особая суперскидка. Это же был магазин при автозаводе… Наверно, Кэт договорилась с отцом, чтобы машину продали подешевле. Так, значит, и в этом вопросе не обошлось без омерзительной Кэт!

Хэтти скрипнула зубами. Нет, хоть это и обидно, но с машиной она не расстанется! Пусть даже все любовницы Джонни скинулись на нее по десятке! Такая хорошая машина… Ее, в конце концов, можно продать. А оставлять, как платья, в приступе гордости совершенно незачем! Так-то вот. А кто рассуждает по-иному, пусть вечно живет в трущобах. Нью-Йорк таким не по зубам!

Пятно от варенья никак не желало отстирываться. Хэтти самой пришлось возиться с ним, потому что, едва она собралась набрать номер Стефана, бабуле кто-то позвонил. Подождав пару минут, Хэтти поняла, что разговор серьезный и длинный, потому что бабушка с таинственным видом удалилась на веранду, при этом все время почему-то оглядывалась на Хэтти. Судя по обрывкам фраз, долетавшим с балкона, звонил мужчина. Неужели в шестьдесят четыре бабуля решила наладить личную жизнь?..

— Бабушка! — наконец прокричала Хэтти, убедившись, что трубка лежит на месте. — Я все знаю.

— Чего ты знаешь? — испугалась та, входя в комнату.

— А что ты так вздрогнула-то? — Хэтти подмигнула. — Уж от меня-то могла бы и не скрывать. Тем более я все слышала.

— Ты что имеешь в виду?

— То и имею. У тебя личная жизнь замаячила? Целый час шептаться по телефону можно только с кавалером.

— Личная жизнь! Давай оставим эту тему в покое.

— Ничего не понимаю. Бабуля, ты что-то скрываешь?

— Нет. Как себя чувствует скатерть?

— Странная ты какая-то. А со скатертью все в порядке. Если, конечно, ее больше не стелить на стол.

— Да?.. — почему-то обрадовалась бабуля. — Ну хорошо. Тогда позвони Стефану.

— Нет, бабушка. На сегодня мы уже опоздали: время — десять вечера.

— Ничего, у них, у продюсеров, сейчас самое оно. Можно и в два часа ночи звонить.

— Ты сама только что говорила: звони, пока вечер не стал ночью. А теперь…

— Вот сразу видно, что ты в жизни ни с кем больше не вела дел, кроме офисных крыс. Стефан — человек творческий до мозга костей, а творческие люди не спят до утра, а потом могут проспать весь день.

— Ну да. Или вообще не спать… То, что Стефан — творческий человек, я поняла еще в последнем классе.

— Когда он притащил к нам на газон установку для салюта и запустил несколько залпов?

— Ага. Пожарники тогда сильно повеселились. Как творческие люди — с часа ночи до четырех утра.

— А утром он написал на мостовой: «Хэтти, я умираю от любви. Будь моей!».