В этот раз – навсегда - Элизабет Кейли Страница 7

– Да, это та самая мисс Вульф, которой вы, Жан, так боялись! – рассмеялся Стоворд.

– Мсье Жан, – Алисия сразу же перешла на французский, нисколько не заботясь о том, понимает ли Стоворд, о чем она говорит с его поваром, – я хочу поблагодарить вас за чудесный ужин. Вы настоящий талант, и мне будет очень приятно писать рецензию на ваши кулинарные шедевры.

– Благодарю, мадемуазель, – смущенно пробормотал Жан. – Ваше признание мне особенно приятно не только потому, что вы специалист, но и потому, что получено от очаровательной женщины!

– Галантен, как и все французы! – рассмеялась Алисия.

– Приятного вам вечера, мадемуазель, и вам, мадам, – по-английски закончил Жан и, поклонившись, ушел.

– Все же не слишком приятно, когда к твоей ровеснице обращаются мадемуазель, а к тебе мадам! – горестно вздохнула Джулс, разглядывая вино в бокале.

– Не знал, что вы владеете французским, – удивленно глядя на Алисию, сказал Стоворд.

– Открывайте японский ресторан и будете удивлены еще сильнее, – усмехнулась она. – Ну что же, у нас были еще планы на этот вечер. Счастливо оставаться, мистер Стоворд.

– До встречи, мисс Вульф.

– Ты знаешь японский? – прошептала Джулс, как только они отошли от Стоворда на приличное расстояние.

– Нет, конечно! – фыркнула Алисия. – Просто очень хотелось поддразнить Стоворда. Может быть, он действительно откроет японский ресторанчик? У него талант находить хороших поваров. А то последний опыт знакомства с японской кухней едва не закончился для меня несварением желудка. Как же приятно после этого вкушать – по-другому и сказать не могу – еду, приготовленную талантливым человеком!

Возвращение домой было совсем не похоже на начало поездки. В джаз-клубе подруги пробыли всего-то полчаса, и Алисия сдалась, сказав, что больше не может выносить этого издевательства над утонченным искусством. Джулс, не слишком хорошо разбиравшаяся в джазе, но имевшая идеальный слух, была полностью с ней согласна. Так как Алисия даже не притронулась к любимому коктейлю, а превосходное вино уже давно выветрилось, она позволила себе сесть за руль, выбирая для возвращения самые тихие улицы города.

– Что-то ты сегодня очень задумчива, – сказала Джулс. – Неужели этот французский повар произвел на тебя неизгладимое впечатление?

– Ты же сама сказала – милый мальчик. Ни прибавить, ни убавить.

– А почему же ты тогда задумчивая? Или это тоска по Эрику? – задав последний вопрос, Джулс усмехнулась и поспешила поднять руку, предупреждая взрыв.

Но Алисия не обратила на слова подруги ни малейшего внимания.

– Что-то не так, – пробормотала она. – Мое журналистское чутье говорит: «Что-то не так!» – а оно ошибается редко, гораздо реже меня.

– Твое журналистское чутье говорить может только о том, что блюдо плохо приготовлено. Когда ты в последний раз бегала в поисках новостей?

– Знаешь, Джулс, даже через пятьдесят лет, когда я стану маститой журналисткой, может быть, даже основательницей какой-нибудь школы, напишу несколько книг, я все равно буду чувствовать новости. Это как навык: если ты научилась когда-то вязать крючком, тебе не придется учиться этому вновь – навык-то остался.

– Ясно. И что тебя, точнее твое чутье, не устраивает в молодом, талантливом и симпатичном поваре?

– Ты правда считаешь его симпатичным?

Джулс фыркнула.

– Ты же знаешь, что я предпочитаю импозантных мужчин!

Алисия усмехнулась: Дэвид был старше жены на десять лет. Да и в те редкие минуты, когда Джулс принималась кокетничать и строить глазки, она выбирала исключительно мужчин постарше и посолиднее. Жан просто не мог ей понравиться в силу юного возраста и хрупкого телосложения.

– Интересно, ему хотя бы двадцать один исполнился? – вслух подумала Джулс.

На этот раз фыркнула Алисия.

– Он, конечно, милый мальчик, – она подчеркнула интонацией слово «мальчик», – но не до такой же степени! Думаю, ему где-то около двадцати пяти.

– Прости, дорогая, но ты выглядишь старше!

– Если его приодеть, он тоже будет выглядеть неплохо. Думаю, светлый костюм ему пошел бы…

– О боже, ты уже начинаешь продумывать гардероб для повара! – Потрясенная Джулс всплеснула руками. – Ты ведь ничегошеньки о нем не знаешь!

– Это-то меня и волнует, – наконец-то призналась Алисия. – Он гений, Джулс, и меня удивляет, что я до сих пор ничего о нем не слышала.

– Тебе же сказали, Жан – француз. Как же ты о нем могла слышать?

– Я бываю в Париже раз в три месяца. Я знаю все ресторанчики на Монмартре, знаю всех мастеров. О мсье Жане Роше я не слышала ни одного слова.

– Может быть, этот твой Стоворд нашел его где-то в глуши типа Нормандии?

– Нормандия не глушь! Там есть совершенно очаровательные местечки! – сразу же бросилась Алисия на защиту полюбившейся страны.

– О’кей! – сдалась Джулс. – Но вдруг он и правда из Нормандии или где там еще есть «очаровательные местечки»?

– Нет, он говорит на великолепном французском языке. Мой преподаватель был бы в восторге.

Алисия усмехнулась и в нарушение всех правил развернулась на двух сплошных полосах. Джулс покачала головой, но решила, что нет никакого смысла ругать подругу: Алисию уже не изменить, она всегда предпочитала следовать собственным правилам. Одно хорошо: прежде чем нарушать правила дорожного движения, она хотя бы убеждается, что поблизости нет других машин и полицейских!

– На самом деле, будучи во Франции, определить, откуда приехал человек, очень легко, – тоном университетского лектора сообщила Алисия. – У жителей провинции чудесные акценты, позволяющие с точностью до деревни определить происхождение человека. У Жана идеальное произношение.

– А разве у парижан нет акцента? – удивилась Джулс.

Алисия бросила на нее рассеянный взгляд, лицо ее вдруг просветлело, и она довольно щелкнула пальцами.

– Джулс, ты гений!

– Я всегда это знала, но мне бы хотелось уяснить: что же тебе открыло глаза на этот факт? – ядовито поинтересовалась подруга.

– У него слишком правильное произношение, особенно для парижанина! Такое ощущение, что он учился в какой-то школе с углубленным изучением французского языка, где его ставили на горох за грассирование или что-то подобное!

– Мой тебе совет: выбрось ты из головы этого повара. Лучше посмотри на тех, кто рядом с тобой. Зачем тебе этот журавль с идеальным произношением, если рядом есть вполне приличная синица, о которой ты знаешь все?

– Если ты об Эрике, можешь сразу же о нем забыть.

– Прости, Лис, но я просто никак не могу понять, почему вы разошлись.

– Я и сама этого не понимаю, Джулс, – призналась она. – Просто однажды утром я проснулась и осознала, что выбора между Эриком и пингвинами и Нью-Йорком без Эрика для меня просто не существует. Конечно Нью-Йорк! Мне надоели его мечты о творческом признании, надоели постоянные метания, поиски. Жить рядом с человеком, возомнившим себя художником, невыносимо!