Нашла себе блондина! - Екатерина Вильмонт Страница 7

– А ты-то сама чему научить можешь? С мужиками спать?Водку жрать?

Она опешила сначала, потом по морде мне съездила, потомразревелась, а потом с горя напилась… Вот такая жизнь. А через два года Милочкамоя поехала на Памир и не вернулась. Царствие ей Небесное, золотая она была… Ая с горя вдруг толстеть начала, да и возраст еще переходный, одним словом,разнесло меня, как на дрожжах. А я уж влюблена была в одного парня изодиннадцатого класса… И решила на диету сесть, только ничего мне не помогало, ия вовсе есть перестала. Только воду пила. Мать и не замечала ничего, у нее в товремя одна задача была – Милочкину комнату заполучить.

К счастью, ей это удалось, таким образом у меня теперь своякомната была. А уж съела я что-то или нет, не больно ее волновало. Я началахудеть, голодовка принесла плоды, но плоды горькие оказались, я, как говорится,разучилась есть. У меня началась анорексия, и я попала в больницу… Там доктородин был, довольно молодой еще и красивый, он все уговаривал меня. А я ни вкакую, не хочу быть толстой – и точка. Меня уж и силой кормили, и уколыкакие-то делали, ничего не помогало. И однажды доктор разозлился:

– Хочешь с голоду помереть? Помирай! Только не вбольнице, мне это совсем ни к чему! А выписать тебя я пока права не имею! Такуж будь добра других девчонок не баламуть, некоторые из этих идиоток уженачинают есть, а глядя на тебя… Короче, если ты думаешь, что такие мощи хотьодному мужчине на свете нравятся, то ошибаешься! У тебя уже парень был? Тыспала с кем-нибудь?

Нет? Если жрать не будешь, так и помрешь, не узнав ничего нипро любовь, ни про секс!

А я ему:

– Ну и подумаешь! Навидалась я этого сексу, спасибо, нехочу!

Он так и сея. Потом, видно, кое-что скумекал и говорит:

– Дура ты, Таня, хоть и навидалась сексу! Со стороныэто и вправду противно, особенно если без любви, а вот когда любовь и не состороны – совсем другое дело. Поверь мне, ничего слаще в жизни нет, и чтобы этоиспытать, стоит и жить и есть… Вообще, пойми, дурья башка, в жизни многорадостей и без осиной талии. А у тебя она будет, говорю тебе, только надовыздороветь, ты больна. У тебя было большое горе, стресс, гормональная системаразрегулировалась, а ты ее голодухой еще расшатала и всю нервную систему внегодность привела. Знаешь, это тяжелая болезнь, которую надо лечить долго иупорно, но если будешь меня слушаться неукоснительно, обещаю: в будущем станешьнастоящей красавицей. Только уж не дури… Знаете, когда со мной разумноразговаривают, пусть даже называют при этом дурой, я не обижаюсь и принимаюразумные речи к сведению. Доктор слово сдержал. И я тоже – очень уж хотелоськрасавицей стать – поверила доктору. Долго я в больнице лежала, а больница,думаете, какая? Психушка самая натуральная, хоть и детская. Но ничего,вылечилась, в школу вернулась. Мальчишки все почему-то как с цепи сорвались, адевчонки, конечно, завидовали, и скоро вся школа узнала, что я в психушке была,даже первоклашки при виде меня язык показывали и пальцем у виска крутили Ятогда школу бросила, две недели не ходила, а потом подумала – пускай говорят,что я психованная, меня не убудет, особенно если я хорошо учиться буду, лучше всехв классе. И точно, через два месяца все успокоилось, я стала лучшей ученицей,учителя меня в пример ставили, мальчишки только рты разевали, а я на них и неглядела, в доктора своего влюбилась… Угадайте, как его звали?

– Неужели Яша? – засмеялась я.

– Именно! Яков Сергеевич! Я к нему время от времени наприем ходила. Он мной гордился, один раз даже домой к себе позвал, а там у негожена, дочка маленькая комнатки в квартире крохотные, теснота, с ними еще тестьс тещей жили, он дома совсем другой был, не такой как в больнице, там-то онцарь и бог, а тут… И я его разлюбила. Теща на него орала при мне, а он толькоулыбался смущенно… Он мне там не понравился… Помните в каком-то старом фильмегероиня говорит: «Хороший ты мужик, но не орел!» Вот и Яков Сергеевич тожеоказался «не орел». А в шестнадцать лет мне нужен был орел! Только где еговозьмешь? У нас в классе почти все девчонки уже с парнями спали, а мне дажеподумать об этом тошно было, тем более мать, когда комнату мне выбила, вообще скатушек слетела, а некоторые ее мужики начали ко мне подъезжать, фу, вспомнитьмерзко…

В девятом классе у нас новенькая появилась, грузинка. Медеейее звали. Не сказать чтобы красавица, но было в ней что-то, отличавшее от всех,теперь-то я знаю, как это называется, – аристократизм, а тогда непонимала. Но она мне ужасно понравилась. Ей в классе было одиноко, ее в штыкивстретили почему-то, вот мы с нею и подружились. Это была моя первая настоящаяподруга.

Она меня к себе домой пригласила, в таких домах еще небывала. Сколько там было книг! И картин странных, Медея называла какие-тофамилии, так надо было понимать, что эти фамилии все приличные люди должнызнать. Фальк, Фонвизин, Альтман… Отец Медеи был из княжеского рода, а самизвестный музыкант, пианист.

Я его редко видела, он постоянно уезжал, гастролировал заграницей, а мама у Медеи была просто домохозяйкой, но тоже из княжеской семьи,красивая женщина, тетя Нуцико. Боже, как она готовила! Никогда раньше я ничегоподобного даже не пробовала. А торты какие пекла, с ума сойти! Она ко мнехорошо относилась и даже иногда ставила в пример Медее. У них в доме уютнобыло, красиво и… тепло.

Я никогда так не жила, чтобы и мать, и отец, и всякиеродственники… Родственников там была чертова уйма. Медея, бывало, скажет: «Кнам брат приехал».

Родной, спрашиваю, или двоюродный, а оказывается, вообщедесятая вода на киселе – троюродной тетки пятиюродный племянник. Мне это вдиковинку было.

И еще я поняла, что в этом доме многому научиться могу. Иправда, тетя Нуца меня манерам хорошим учила, и готовить тоже, и люди к ним вдом такие интересные ходили. А еще у них запрещенные книжки бывали, и Медея,мне иногда их почитать давала, взяв с меня клятву, что я никому никогда… Помню,она как-то пришла ко мне с сумкой, полной молочных пустых бутылок. Я удивилась;обычно она пустые бутылки сдавать не ходила. А под бутылками у нее книги.Заперлись мы с ней в моей комнате, она и говорит:

– Таня, можно у тебя на денек книжки спрятать, а то кнам родственник один приехал, мама боится, что он может на папу настучать, еслиобнаружит эти книги, он такой, всюду свой нос сует…

– А зачем вы его пускаете?

– Понимаешь, он папиной двоюродной сестры зять,неудобно его не пустить.

– Медико, а можно я почитаю?

– Можно, конечно, но только чтобы никто не видел.

И когда она ушла, я взяла такую толстую книжку – «В кругепервом» называлась. И чуть с ума не сошла, так мне она понравилась. Я над нейстолько слез пролила…

И потом мы с Медеей долго эту книжку обсуждали, она мнемногое объяснила. И тогда казалось, что никогда в жизни книжку эту не разрешат,но прошло всего несколько лет – и ее напечатали у нас. Я вот недавно как-тоувидала ее на прилавке, сразу купила! Думала, прочитаю наконец спокойно, счувством… Но что-то не пошла она у меня. То ли просто момент такой был, то лиза эти годы я столько всего узнала, то ли запретный плод слаще кажется, нотолько все же что-то не то…