Никогда не влюбляйся в повесу - Лиз Карлайл Страница 7

– Еще карту, милорд? – Граф небрежным движением большого пальца наполовину выдвинул карту из колоды, щегольской кружевной манжет при этом движении сполз вниз, закрыв ему руку до основания пальцев. Ротуэлл, наклонив голову, с интересом следил затем, что будет дальше. Валиньи легким щелчком отправил карту через весь стол.

Где-то в глубине дома часы пробили час. Игра продолжалась, азарт охватил всех. Сидевшие за столом, казалось, с каждой минутой становились все беспечнее. Мистер Калверт, самый приличный из всей этой пестрой компании, очень скоро обнаружил, что проигрался в дым – вот вам награда за добродетель, с циничной иронией подумал Ротуэлл. В отличие от него Валиньи везло – графу дважды подряд пришло двадцать одно, один раз благодаря пиковой даме, – но потом счастье вновь отвернулось от него.

Неслышно появившийся в комнате лакей принес новую бутылку бренди и еще не распечатанную коробку черных горьких черут, которым отдавал предпочтение граф. Ротуэлл прикурил одну из них. Второй лакей поставил на стол блюдо с небольшими сандвичами.

Лорд Эндерс, один из пяти сидевших за столом, мог смело считаться наиболее злобным и порочным из всех. Ему были хорошо известны все колкости, способные заставить графа выйти из себя, и он не брезговал ничем, чтобы добиться своего. Вскоре Ротуэлл понял, что незаметно для себя спустил шесть тысяч фунтов – сущая ерунда по сравнению с проигрышами Валиньи и Калверта. Не отрываясь от игры, он сделал знак лакею, чтобы тот подлил ему бренди в бокал.

Следующим сдавать должен был он. Валиньи, вошедший в азарт, поднял ставку, словно надеясь, что Ротуэлл принесет ему долгожданную удачу. Барон окинул взглядом свои карты – две черви и король бубен. И две трефы уже вышли. Похоже, удача окончательно отвернулась от него, угрюмо подумал он.

– Откуда эта нерешительность, друг мой? – с насмешкой в голосе бросил Валиньи. – К черту сомнения! Смелее! В конце концов, это всего-навсего деньги!

– И это говорит человек, которому никогда не приходилось ломать голову, как заработать себе на хлеб! – мрачно буркнул Ротуэлл. После чего поднес к губам бокал и сделал большой глоток бренди, гадая про себя, не пора ли преподать Валиньи хороший урок.

– Возможно, мошна у нашего друга Ротуэлла не столь пухлая, как утверждают слухи? – проговорил Эндерс тоном, в котором звучала – а может, ему только почудилась – нескрываемая насмешка.

Граф с улыбкой взглянул на Ротуэлла.

– Может быть, вам стоит поберечь наличность, милорд? – хмыкнул он. – В самом деле, если хотите, можем сыграть на что-нибудь менее интересное, чем презренный металл.

Этого было достаточно, чтобы барон мгновенно ощетинился.

– Очень сомневаюсь, – проворчал он. – А что вы предлагаете?

В ответ граф беззаботно передернул плечами.

– Не знаю… можно провести вечер за дружеской беседой, например. Чем плохо?

– Вынужден огорчить вас, Валиньи, у нас нет общих интересов, – фыркнул барон. Вытащив из кармана пухлую пачку банкнот, он небрежным жестом швырнул ее на середину стола.

– О-о, вы меня не так поняли, друг мой, – промурлыкал граф, слегка коснувшись мизинцем руки Ротуэлла, изысканное кружево его манжет на фоне загорелой кожи барона казалось особенно белоснежным. – Заберите свои деньги – и карты на стол! Если вы проиграете, я попрошу вас всего об одной маленькой услуге.

Ротуэлл убрал руку.

– И что это за услуга?

Граф насмешливо поднял брови.

– Хотите знать? Что ж… у меня очень скромная просьба. Один вечер – всего один – с восхитительной миссис Эмброуз.

Ротуэлл пришел в ярость – но, как ни странно, ничуть не удивился.

– По-моему, вы заблуждаетесь насчет моих отношений с этой леди, – хмуро проговорил он. – Миссис Эмброуз – не моя собственность.

– Non? – озадаченно переспросил граф. Похоже, он на самом деле растерялся.

– Нет, – подтвердил Ротуэлл, вернув пачку денег на прежнее место. – Так что она вольна расточать свои милости кому ей нравится.

– И именно это она и делает, – игривым тоном ввернул Эндерс.

– Ах, дорого бы я дал, чтобы знать, что это за милости! – Валиньи шутливо поцеловал кончики пальцев. – Ну, раз так, милорд, значит, по-прежнему играем на деньги. Думаю, ваше золото мне не помешает. Ведь, судя по ее виду, миссис Эмброуз обходится весьма недешево.

– Готов поклясться, она стоит этих денег, – ухмыльнулся Эндерс, бросив в сторону Ротуэлла косой взгляд. – Если, конечно, сыщется любитель дам с лошадиными зубами.

Граф расхохотался, но в этом смехе явно чувствовалась нотка нервозности. Ротуэлл, повернувшись к Эндерсу, надменно поднял брови.

– Надеюсь, сэр, говоря это, вы не имели в виду ничего оскорбительного? – невозмутимо холодным тоном осведомился он. – Мне бы очень не хотелось прерывать игру, чтобы договориться о встрече с вами на рассвете в гораздо менее приятной обстановке.

При этих словах Эндерс словно прирос к стулу.

– Если так, прошу меня извинить, – выдавил он из себя. – Ваша репутация… хм, и ваш бешеный нрав хорошо известны, Ротуэлл. Я бы сказал, ваша слава опередила вас. Но в отличие от вас миссис Эмброуз хорошо знают в столице. Все мы знаем ее уже много лет. Могу вас заверить, что сам я лично предпочитаю дам помоложе.

– Mais oui, [4]это точно – намного, намного моложе. Если слухи не лгут, конечно, – насмешливо промурлыкал Валиньи. – Мне говорили, милорд отдает предпочтение совсем птенчикам, едва выпорхнувшим из детской. Впрочем, насколько я слышал, подобными вкусами отличаются многие мужчины.

Лорд Эндерс давно уже заслужил репутацию извращенца. Он был дородным, немолодым вдовцом с толстыми губами и еще более пухлыми, похожими на сосиски пальцами. Ротуэлл с первого взгляда почувствовал к нему антипатию, и со временем это чувство только усилилось.

Эндерс в упор посмотрел на графа, глаза его потемнели.

– Когда в карманах достаточно денег, мужчина без труда может получить все, что ему нужно, Валиньи, – проговорил он. – Уж вы-то должны это знать, как никто другой.

Валиньи в ответ снова рассмеялся, только на этот раз беззаботно, без прежнего напряжения в голосе.

Эту партию Ротуэлл каким-то чудом выиграл; казалось, удача снова повернулась к нему лицом, поскольку за первым выигрышем последовало еще несколько. Но от этого разговора у него во рту почему-то остался привкус желчи.

Внезапно Ротуэлла охватило неудержимое желание положить в карман свой выигрыш и уйти. Деньги в его глазах никогда не имели особой цены – а с годами и вовсе перестали его волновать. Но его вдруг почему-то с непонятной силой потянуло домой.

Увы, он заранее знал, что, вернувшись к себе, снова примется мерить шагами пустые, одинокие комнаты, где его никто не ждет, и очень скоро тоска и одиночестве вновь погонят его на улицу. Он опять будет изнывать от желания куда-то пойти… что-то сделать – лишь бы избавиться от терзающих его каждую ночь демонов.