Ласковый огонь - Оливия Трейси Страница 7

Проснулась Сильвия в незнакомом месте. Она лежала на высокой и довольно жесткой кровати. Девушка хотела осмотреться, но не смогла это сделать, поскольку ощутила, что изо рта у нее торчит какая-то ужасная трубка. К тому же каждый вздох отдавался необъяснимой болью в груди. Невозможно было пошевелить ни рукой, ни ногой, поскольку конечности ее были чем-то закреплены, что вызывало ощущение полной беспомощности.

Что со мной? — подумала Сильвия. Где я нахожусь?

Она окинула взглядом казавшийся очень высоким белый потолок и, насколько позволяло боковое зрение, стены, окрашенные в бледно-голубой цвет. Все это как нельзя более напоминало больничную палату. Но такой поворот событий не укладывался у нее в голове. Она четко помнила, что заснула дома, в своей уютной и просторной постели на шелковой простыне, под любимым клетчатым пледом…

Сильвия застонала, и в ту же секунду на пороге комнаты появилась молоденькая девушка в форме медицинской сестры.

— О, фрейлейн, какая радость! — почти закричала она, молитвенно сложив ладони на груди. — Вы наконец пришли в сознание! Теперь все будет хорошо, главное не волноваться.

У девушки было фарфоровое личико с нежным румянцем, внимательные синие глаза и вздернутый нос, украшенный золотистыми веснушками. Из-под шапочки выбивались золотисто-рыжие кудряшки. Она была тоненькой, но неуловимо напоминала Сильвии ее добрую наперсницу Сабину, и это немного ее успокоило.

Сильвия уже хотела спросить девушку, что с ней случилось и как она оказалась в этой странной комнате, бывшей, по всей видимости, больничной палатой. Но сразу поняла, что сделать это решительно невозможно из-за противных трубок, которые, казалось, доставали до самого горла.

Она беспомощно округлила глаза и сделала слабый жест ладонью.

— О, фрейлейн, мы все за вас так переживали, — грустно промолвила девушка, — в вашем доме случился пожар. О, не беспокойтесь, ради бога, — добавила она, видя, что глаза Сильвии стали огромными от ужаса. — Все ваши близкие живы и здоровы. Вы одна были в доме, но вас, к счастью, спасли. А теперь вы поправитесь и отпразднуете свою свадьбу. А сейчас я позову врача, скажу ему, что вам лучше. Кстати, меня зовут Регина, и в больнице я работаю совсем недавно.

С милой улыбкой девушка дотронулась до руки Сильвии, как бы вселяя в нее уверенность в том, что все самое плохое позади, и направилась к выходу. Но тут же ей пришлось отпрянуть от двери, поскольку в проеме показалась Марта Кемаль. С глазами, полными ужаса, она ринулась в кровати, где лежала дочь, и едва смогла вымолвить плачущим голосом:

— Детка, какое счастье! Ты пришла в себя. Мы с папой чуть не умерли от страха за тебя. Каждый день я ходила в церковь и просила у Всевышнего, чтобы он дал тебе силы и здоровье вновь вернулось к тебе.

Сильвия слушала голос матери, доносившийся как бы издалека, и память возвращала ее в тот последний вечер. Она проснулась оттого, что кто-то стягивал с нее одеяло. Приподняв голову, она поняла, что это Рич. И тут ее нос уловил странный запах гари, который все больше наполнял ее комнату. За окном было уже светло, и Сильвия решила, что кто-то неподалеку жжет костер. В загородных домах люди имели обыкновение время от времени избавляться от накопившегося мусора. Рич тянул свою юную хозяйку к окну, подтявкивая жалобно и звонко. Но Сильвия бросилась к двери своей комнаты и открыла ее. Все вокруг было заполнено сизым дымом, мешавшим разглядеть даже ступени лестницы.

В ужасе она бросилась вниз, так как испугалась, что с ее родителями случилось что-то ужасное. Едкий дым наполнил легкие, и она зашлась в безудержном кашле. Сильвия метнулась было назад, судорожно пытаясь найти сотовый телефон, но комната уже наполнилась дымом. Она рванулась к окну, но потеряла сознание раньше, чем Рич успел выбить своей широкой грудью оконное стекло. Именно через этот спасительный ход собака смогла выпрыгнуть наружу. Рич метался и выл под окном Сильвии до самого прибытия пожарной команды, подоспевшей, к счастью, очень быстро…

Пожилой доктор, осмотревший Сильвию, сказал, что дела ее неплохи, но еще пару дней ее стоит подержать на аппарате искусственного дыхания. Он же сказал девушке, что ей пришлось сделать переливание крови, что одним из ее доноров стала фрау Кемаль, чья группа совпадала с группой дочери.

Через два дня Сильвия ощутила радость освобождения от жутких трубок, о недавнем присутствии которых напоминала боль в гортани.

Марта Кемаль сидела рядом с кроватью дочери, сжимая в руке слабую ладонь Сильвии, и от избытка чувств время от времени подносила к губам ее тонкие пальцы, покрывая их слезами и поцелуями.

— Мам, что произошло в тот день? — спросила она слабым голосом, — все ведь было так хорошо.

— Маленькая моя, — сквозь слезы проговорила мать, — дело в том, что ранним утром мы вместе с твоим отцом решили съездить в ресторан и обсудить со служащими свадебное меню. Ведь свадьба должна была состояться всего через две недели. Господи, ну почему я не осталась дома?! — Плечи сдержанной обычно женщины стали сотрясаться от рыданий. — Эта растяпа Ута — это она во всем виновата. Да и я хороша, не проверила, все ли в порядке в доме. Оказывается, она не погасила одну из свечей в столовой. А сама тем же утром отправилась домой навестить свою тетю. Дуреха потом призналась, что обожает смотреть на огонек свечки в темноте. Очевидно, что-то ее отвлекло и она начисто забыла о том, что оставила огонь без присмотра. Возможно, ничего бы не случилось, но она оставила открытой форточку. Видимо, от ворвавшегося в комнату ветра упала ваза, зацепив собой подсвечник. Горящая свеча упала на ковер, который начал тлеть, и конце концов дым заполонил весь дом. Правда, сильного возгорания не произошло, лишь чуть-чуть обгорели ножки стульев. Собственно, помог тебе Рич, чей лай привлек всеобщее внимание. Соседи быстро вызвали пожарных.

— Мама, а где же Ульрих? — спросила Сильвия. — Он тоже, наверное, ужасно волнуется за меня…

— Детка, он по делам уехал на неделю в Англию и еще ничего не знает, — сказала Марта, вытирая мокрые от слез глаза. — Сегодня должен вернуться. Мы пытались позвонить ему на сотовый, но он отчего-то недоступен.

— Да, я знаю, у Ульриха есть обыкновение отключать телефон, когда ему приходится решать какие-то важные вопросы.

Сильвия отправила мать домой, заверив, что чувствует себя нормально. Оставшись одна, она могла вновь предаться своим обычным мечтам. Силы возвращались к ней, а вместе с ними возвращалась и способность чувствовать и даже планировать свое будущее. Ульрих, его сильные руки, жаркие губы, умелые и настойчивые поцелуи. Совершенно очевидно, что после свадьбы она познает с ним все радости чувственных наслаждений, которые может подарить девушке зрелый мужчина, успевший многое пережить и знающий цену любви.

Сильвия взяла лежавшее на тумбочке маленькое зеркало, принесенное по ее просьбе фрау Кемаль, и посмотрела в него. Лицо ее было усталым, щеки слегка осунулись, но она не могла не отметить, что по-прежнему хороша. А бледность, вполне объяснимая ее нынешним состоянием и долгим пребыванием в больничных стенах, придавала ей даже некоторый шарм.