По ту сторону безмолвия - Джонатан Кэрролл Страница 7

Вообще-то после первого посещения вы либо влюблялись в этот ресторан раз и навсегда, либо никогда больше не переступали его порога. Еда была восхитительна, остальное зависело от того, умеете ли вы воспринимать театральное начало бытия, чаще всего даже с элементами абсурда.

Ибрагим Сафид приехал в Лос-Анджелес много лет назад по программе студенческого обмена из Сару, одной из маленьких стран Средней Азии, где нефти в сотню раз больше, чем жителей. Он ехал изучать экономику, намереваясь затем вернуться домой и применить западные ноу-хау в стране, богатой природными ресурсами и гордящейся древней мудростью, но чуждой идей двадцатого столетия. Вместо этого он, как наркоман, пристрастился к Калифорнии и остался там. Отец Ибрагима был богат и снисходителен, так что, когда его единственный сын заявил, что желает жить в Америке и открыть магазин мужской одежды, папочка выделил деньги. Магазин процветал, но надоел Ибрагиму, и он его продал. Примерно в то же время он встретил Гаса, который работал официантом в шикарном ресторане на Беверли-Хиллз. Пожив вместе некоторое время, они решили открыть собственное заведение.

Ресторан с самого начала назвали «Масса и власть», и, как бы о нем ни злословили, кормили там вкусно. У Ибрагима открылся дар нанимать поваров. А еще он был неофилом. «Нео-», а не «некро-»: по мнению Ибрагима, все в ресторане нужно было то и дело обновлять. Стены следовало перекрашивать, мебель и меню — менять. Самое страшное слово, слетавшее с его уст, — «переделать», и те, кто работал у Ибрагима, слышали его очень часто. Причем он вовсе не стремился улучшать или усовершенствовать. Не важно, что суп из авокадо восхитителен, стены чудесного голубого цвета и что, пользуясь необычными столовыми приборами в «высокотехнологичном» стиле, люди улыбаются и вертят их в руках, словно дети, радующиеся новым игрушкам. Долой старое. Долой! Прочь! Вон! И самое досадное, что он часто оказывался прав. Лосанджелесцы обожают перемены. Чем чаще Ибрагим менял стиль, вид, кухню в «Массе и власти», тем больше приходило народу. Лили утверждала, что ее босс знает, что делает, какими бы странными ни казались его решения. Гас же настаивал на том, что его любовнику просто везет. В один прекрасный день он опять все переделает, и в ресторане вдруг станет пусто как «у монашки в…», — и все, навсегда, ведь даже постоянному клиенту в конце концов надоест, что никогда не знаешь наперед, куда, черт подери, идешь и что тебе там подадут. «Чокнутый Кот» Ибрагим слушал Гаса, с любовью улыбался ему и продолжал гнуть свою линию.

Лили каким-то таинственным образом управляла заведением. У меня создалось впечатление, что благодаря способности в нужный момент выйти из их схватки. Она не обладала особенным терпением, но на работе умела подождать, пока не станут известны все факты, прежде чем выносить суждение.

На работе ее все любили и ценили, даже мизантроп Гас. По тому, как на нее смотрели и спрашивали ее мнения, видно было, что Лили для них особенная, что ее высоко ценят как личность и как арбитра, способного понять все аргументы спорщиков и, как правило, беспристрастного в оценках.

Все это я узнал за один день. После ленча я вышел на улицу, жара и солнечный свет обрушились на меня, как звук тромбона, и на мгновение почувствовал себя оглушенным. Но что меня оглушило — то, откуда я вышел, или куда? На коробке спичек из ресторана я нервным почерком записал адрес и номер телефона Лили.

Когда Ки подогнал мою машину, рядом с ним на пассажирском месте восседал Кобб.

— Он всегда так?

— Нет! Он послушный пес, но иногда машина ему нравится, и он просто в нее залезает.

— Разве никто не возражает?

— Еще как! Многие приходят в ярость. Тогда Ибрагим угощает их бесплатным обедом.

Я сел в машину и посмотрел на старого пса, который и не пошевелился, хотя Ки уже открыл дверцу с другой стороны и звал его.

— Мне нужно ехать домой — ты не против?

Кобб не удостоил меня взглядом. Я едва не потрепал его по голове, но вовремя вспомнил предупреждение Лили. Спустя некоторое время пес душераздирающе зевнул и медленно вылез из машины.

Когда я ехал домой, в машине пахло приятно и непривычно — борзой, надеждой, возбуждением.

* * *

Моя приятельница Мэри По — самый бессердечный человек из всех, кого я знаю. Она частный детектив, специализируется на бракоразводных процессах. К тому же Мэри страстная поклонница «Скрепки» и частенько рассказывала мне истории из своей практики, которые я смог потом использовать в комиксах. В тот вечер — я работал, и все еще наслаждался воспоминаниями о прожитом дне — она как раз позвонила.

— Макс? Есть для тебя сюжет. Не знаю, подойдет ли, но все равно смешной до чертиков. Знакомый полицейский рассказал, что им позвонила женщина, только что переехавшая в шикарную новую квартиру где-то на бульваре Сансет. Сказала, что выходила из дома и услышала, как кто-то зовет на помощь. Но самое странное, что «помогите» кричали тихо-тихо, понимаешь? Не «помоги-и-ите-е-е-е!», а «помогите», вполголоса, чуть ли не полушепотом. Ну, туда посылают патрульную машину, и эта женщина показывает им квартиру. Они, конечно, прижимаются ухом к двери, и точно — оттуда едва слышно доносится: «Помоги-ите»… Бах! Полицейские высаживают дверь и врываются внутрь. Женщина, которая их вызвала, идет следом, посмотреть, что там стряслось. В гостиной — ничего. На кухне — ничего. Опа! Угадай, что они видят в спальне. Совершенно голую женщину, привязанную к латунной кровати. Садо-мазо, так? Еще лучше — на полу рядом с ней лежит парень в костюме Бэтмена и не шевелится. Похоже, что мертвый… Самое пикантное: выясняется, что два голубка — муж и жена. Единственное, что их возбуждает, — когда он ее связывает, потом наряжается в костюм Бэтмена, залезает на комод рядом с кроватью и прыгает на супругу с воплем «БЭТМЕ-Е-Е-Е-ЕН!!». Только на сей раз чертов романтик промахнулся и треснулся черепушкой о столбик кровати. Он провалялся на полу больше часа, и супружница боялась, что он убился, но стеснялась своего вида и потому кричала «помогите», но очень тихо, в надежде, что только подходящий человек услышит и придет.

— А Бэтмен что, погиб?

— Не, отделался сотрясением.

— Мэри, история хорошая, но не для комикса. Послушай, тут вот какое дело. Ты бывала когда-нибудь в ресторане «Масса и власть»?

— Нет.

— Помнится, я как-то оказал тебе услугу. Как насчет того, чтобы вернуть мне долг?

— Наоборот. Это я оказала тебе две.

— Ох ты. Может, доведем счет до трех? Мэри вздохнула:

— Схожу за бумагой и ручкой.

— Не надо. Просто наведи справки об этом ресторане.

— О ком-то из персонала в особенности?

— Просто общий взгляд.

— Что вдруг?

Я подумал, не соврать ли, но зачем?

— Я познакомился с одним человеком, который там работает, и хочу знать…

— Как романтично, Макс. Знакомишься с женщиной и немедленно требуешь собрать о ней сведения. Как ее зовут?