Идеальный жених - Саманта Джеймс Страница 7

– А ты знаешь, – заметил он, – что я никогда не заключаю пари, если не уверен, что выиграю?

– Какая самонадеянность! – фыркнул Гидеон. – И все-таки мне кажется, что на этот раз придет твоя очередь платить. И не забудь, что тебе вдобавок еще придется обойти всю эту свору! – Гидеон махнул в сторону Бентли, Макелроя и остальных молодых людей.

Джастин, оттолкнув стул, резко встал.

– Что-то подсказывает мне, – с ленивой усмешкой проговорил он, – что тебе известно, где можно найти это воплощение красоты.

В глазах Гидеона вспыхнуло пламя.

– Ты почти наверняка увидишь ее на балу у Фартингейлов.

Мисс Арабелла Темплтон вытянула шею, изо всех сил стараясь заглянуть за массивную мраморную колонну – одну из тех, что тянулись вдоль стен, – и при этом остаться незамеченной.

Отражение сотен свечей сверкало и переливалось в начищенном до зеркального блеска внушительном канделябре, украшавшем угол бального зала в доме Фартингейлов. И хотя зрелище было поистине захватывающим, Арабелла мгновенно пожалела, что оказалась именно тут, а не, скажем, где-нибудь на краю света. Да, пожалуй, на краю света было бы лучше всего, решила она. Только ведь край света наверняка где-то далеко. Слишком далеко, чтобы дядя Джозеф или тетя Грейс согласились отправиться туда.

– Похоже, он уже ушел, – прошептала она.

– Нет. – Хорошенькая Джорджиана незаметно обежала взглядом целое море лиц. – Остальные успели удрать, только Уолтер крутился возле музыкантов. Это было минуту назад. А теперь, боюсь, я снова его потеряла.

Арабелла закусила губу, с трудом подавив вздох. «Он» – имелся в виду Уолтер Черчилль, достаточно приятный молодой человек, как ей показалось. Впрочем, они почти все были приятными – разве что за исключением Эштона Бентли. Но Уолтер сегодня вечером был особенно настойчив.

Едва переступив порог, она оказалась окруженной толпой поклонников, так назойливо стремившихся привлечь ее внимание, что под конец Арабелла поймала себя на мысли, что готова придушить их собственными руками. Ноги ее, стиснутые бархатными туфельками на два размера меньше ее собственного – вот что бывает, когда природа наградила тебя ножкой гренадерского размера, уныло подумала она, – неимоверно ныли. А все, о чем она мечтала, – это рухнуть в постель и остаться наконец в одиночестве. Однако ее бальная карточка была исписана вдоль и поперек. От пары танцев она, пожалуй, еще как-то смогла бы отвертеться, но куда прикажете девать остальных, которые жадно дышат ей в затылок, наперебой предлагая принести бокал лимонада?! И главное, Уолтера, трещавшего без устали, что в конце концов привело ее в такое бешенство, что Арабелла едва удерживалась, чтобы не завизжать. Наконец, придя в полное отчаяние, она громогласно объявила о настоятельной потребности ответить на зов природы, причем как можно скорее. Арабелла отлично понимала, что все они шокированы подобной откровенностью, однако ей было уже наплевать.

К счастью, Джорджиана успела заметить ее умоляющий взгляд. Хотя она была на год младше Арабеллы, в свое время они вместе учились в школе. Как-то вечером в столовой, где ужинали все воспитанницы, Арабелла пробиралась в облюбованный ею уголок, собираясь, как обычно, перекусить в полном одиночестве. Она как раз проходила мимо стайки девочек, когда ее слуха коснулись неизбежные издевательские комментарии относительно ее цвета волос и роста – комментарии, специально рассчитанные на то, что она их услышит. Чувствуя, как горят ее щеки, Арабелла низко опустила глаза и расправила плечи. Что касается роста, тут она ничего не могла поделать. И к тому же мама всегда твердила ей, что она имеет полное право гордиться своей внешностью. Поэтому она старательно делала вид, что ничего не слышит. Но к несчастью, чтобы пробраться в свой угол, ей надо было пройти мимо них.

Тут из уст главной ее обидчицы Генриетты Карлсон прозвучало совсем уж оскорбительное замечание, а вслед за ним – неизбежный смех. Арабелла долго не раздумывала – думать вообще было не в ее характере, – просто сделала первое, что пришло в голову.

Зато дивное зрелище – Генриетта с вытаращенными от испуга глазами и с локонами, еще недавно тщательно завитыми и перевязанными розовой ленточкой, а сейчас перемазанными густым гороховым супом, – доставило Арабелле неизъяснимое наслаждение. Только поспешный приезд тети Грейс и дяди Джозефа, а также их долгая беседа с директрисой спасли Арабеллу от немедленного и позорного исключения из школы.

Это происшествие положило конец ее одинокому сидению в своем углу. На следующий вечер Джорджиана смущенно попросила позволения присоединиться к ней за столом. Похоже, она «обожала» Генриетту ничуть не больше самой Арабеллы.

Казалось, у них нет ничего общего, и, однако, это нисколько не мешало их дружбе. Конечно, дружба с Джорджианой не могла положить конец вечным насмешкам, к которым Арабелла уже привыкла, но теперь, когда у нее появилась подруга, она почти перестала их замечать. Арабелла никогда не умела сдерживать свой горячий и буйный характер, напротив, Джорджиана казалась тихой, немногословной, всегда немного задумчивой. Именно она когда-то удивительно точно сформулировала различие их характеров: «Разница между тобой и мной в том, что у тебя хватает смелости сказать вслух то, что я осмеливаюсь только подумать». С годами их дружба стала только теснее.

Собственно говоря, воспитание Арабеллы мало подходило для девушки, желающей проникнуть в лондонский свет. Естественно, вначале ее отдали в престижную английскую школу, но из-за миссионерской деятельности отца семья могла оказаться в самых диких уголках – то в Индии, то в Африке. Самой Арабелле всегда нравился Лондон, правда, следует честно признать, что из-за множества светских условностей и ограничений, обязательных для юных леди, жизнь в столице порой казалась ей довольно-таки скучной и утомительной. Арабелла не очень-то стремилась следовать всем этим нормам. Когда она еще жила с родителями, в этом не было особой нужды. А сейчас, став взрослой, она предпочитала быть самой собой.

Привстав на цыпочки, она снова осторожно высунула нос из-за мраморной колонны.

– Джорджиана!

– По-моему, уже можно выходить, – спустя минуту обрадовала ее подруга.

Арабелла, пугливо оглядываясь по сторонам, выбралась из-за колонны.

– Ох, Джорджиана, скоро четвертый танец... а тут, боюсь, отвертеться никак не удастся.

Джорджиана засмеялась.

– Тебе смешно! – обиженно фыркнула Арабелла. – Между прочим, это тебе бы следовало отбиваться от назойливых поклонников, а вовсе не мне! – Миниатюрная, с задорным личиком в форме сердечка, обрамленным шелковистыми светлыми локонами, Джорджиана казалась живым воплощением образа классической «английской мисс», что нельзя было сказать об Арабелле.

Забавно – и матушка Арабеллы, Кэтрин, и ее старшая сестра Грейс в молодости слыли изумительными красавицами. Но Арабелла, скорее, пошла в отца, унаследовав от него не только высокий рост и крепкое телосложение, но и гриву густых огненно-рыжих волос... что было просто ужасно, особенно в том возрасте, когда эталоном красоты считаются хрупкие, бледные, светловолосые красавицы вроде Джорджианы.