Дьявольское желание - Лори Макбейн Страница 7

— Я не выйду за него! Не выйду! Я… я скорее умру! — вскричала Элисия.

Агата выпустила ее плечи из мертвой хватки своих железных пальцев и наотмашь ударила девушку по лицу. Элисия отпрянула и, приложив ладони к мгновенно распухшим щекам, посмотрела на тетку оскорбленным, обескураженным взглядом.

— Нет, ты не умрешь… пока. Может быть, после года брака с похотливым старым болваном ты станешь мечтать об этом, но это будет потом. А сейчас ты выйдешь за него… на следующей неделе. Он ждет не дождется заполучить тебя в свою постель. Так-то, дорогая, — язвительно добавила Агата и снова разразилась безудержным, диким хохотом. На этот раз в нем слышалось торжество. — О, сладкая, сладкая месть! Я знала, что этой минуты стоит ждать, в конце концов рано или поздно я вкушу ее. Прекрасная Элисия! Такая же красавица, как твои мать и бабушка… моя мачеха. Отец был просто околдован ею, он ввел ее в наш дом своей женой. Сюда! В мой дом… стать новой хозяйкой Грейстон-Мэнор! Болван… Как будто кто-то мог занять мое место!

Мы были так счастливы вместе, отец и я… Здесь, в Грейстон-Мэнор… хотя мамы уже давно не было в живых. И вот явилась она. У нее не было права сюда являться и привозить свое маленькое отродье. Я помню, как стояла здесь, в холле.

Агата невидящим взглядом посмотрела в сторону холла, она вся была в прошлом.

— Они были в бархате и тонких кружевах, на них были маленькие шапочки с перьями. Солнечный свет лился на их необыкновенные волосы червонного золота, превращая локоны в живое пламя. Их улыбки были так же фальшивы, как их сердца. Они приехали сюда, отобрали у меня дом, отца и в довершение всего хотели со мной подружиться. Что ж, я притворилась, как притворялись они, но как только предоставлялась возможность, я показывала твоей милой мамочке, дорогой малышке Элизабет, ее истинное место.

Когда наконец умерла твоя бабушка, я взяла бразды правления домом в свои руки… Как и полагалось с самого начала. Отец после ее смерти ни на что не годился. Она погубила его!

Агата замолчала и наморщила лоб, словно внезапно озадаченная какой-то мыслью. Пальцы ее были сжаты в кулаки, дыхание сделалось судорожно-прерывистым, она дико озиралась по сторонам. Испарина выступила у нее над верхней губой, она исступленно прижала руку к виску, словно от невыносимой боли.

— Мне было тогда, наверное, девятнадцать или двадцать, а твоей матери одиннадцать лет. Но я была достаточно взрослой, чтобы взять на себя ответственность за ведение хозяйства… мне это удавалось лучше, чем твоей бабке.

Я изложила твоей матери, дорогой Элизабет, все ее обязанности, вот как сейчас тебе твои. Отец почти не бывал дома, а когда приходил, то пил так, что себя не помнил. Элизабет скоро узнала свое место в моем поместье. Ха! Маленькая выскочка… пыталась своими сладкими, хитрыми улыбками прокрасться в Грейстон. Она получила по заслугам!

При этом воспоминании мечтательная злобная улыбка расплылась по лицу Агаты, глаза ее свирепо сверкнули.

— Отец недолго прожил… По правде говоря, чудо, что он вообще столько продержался. Я не жалела о нем… он только путался под ногами… просаживал уйму денег на вино…

А знаешь, как он умер? Это довольно забавно. — Агата посмотрела прямо в глаза Элисии, кажется, впервые за весь разговор увидев ее. — Он решил, что видит твою бабушку, в то время как стоял на самом верху лестницы. И, спотыкаясь, бросился вниз по ступенькам, наступил на развязавшийся пояс халата и упал. Тяжело. Скатился прямо к моим ногам и сломал себе шею. У меня и в мыслях не было, что он примет меня за нее. Я просто надела ее платье, чтобы вытереть пыль… мне не хотелось портить свои наряды… Это вполне естественно, — равнодушно пояснила она. — Отец был слабым, жалким пьянчужкой. Его разум был затуманен не только стремлением к умершей жене, но и вином. После его смерти поместье перешло ко мне. Я наконец стала полноправной хозяйкой Грейстона, законной его владелицей. Суд также счел разумным назначить меня законной опекуншей твоей матери, хотя, я уверена, ей это вряд ли пришлось по вкусу. Она никогда даже не поблагодарила меня за пристанище, а ведь я могла выбросить ее на улицу. Наверное, следовало бы так и поступить. День, когда я позволила этой негодной, лживой девчонке остаться под моей крышей…

— Это неправда! Она вовсе не была… — прервала ее Элисия. Гнев вернул ей дар речи, который она потеряла от безумных разоблачительных признаний Агаты.

— Заткнись и слушай правду о своей драгоценной мамочке, а не лживые россказни, которыми она тебя потчевала, — прорычала Агата. — Твоя мать жила под моей крышей, принимала мои подачки, но не делала, чтобы не быть нахлебницей, и половины положенной ей работы. Ленивая неумеха вроде тебя. А как она мне отплатила за все? Исподтишка за моей спиной украла то, что по праву принадлежало мне!

Вспоминая прошлое, Агата говорила все быстрее, захлебываясь словами, полными жгучей ненависти. Они лились неудержимым потоком:

— В поместье по соседству давали грандиозный бал, и я получила на него приглашение. Это было главное событие года. Разумеется, я вынуждена была передать извинения твоей матери. У нее не было подходящего платья, и вообще она была слишком молода… Она еще даже не была представлена лондонскому обществу. Это обошлось бы слишком дорого. У меня уже был выход в лондонский свет, а два сезона в одной семье — это уж чересчур. Ты ведь согласна?

Та ночь до сих пор живет в моей памяти. Ярко-ярко. Бал оказался самым изысканным и великолепным из всех лондонских, на которых мне приходилось бывать. Более тысячи свечей освещали бальную залу, где кружились в танцах блестящие дамы в драгоценностях и со страусовыми перьями. Шампанское, музыка, смеющиеся лица… и капитан Димерайс. Он был таким красивым, таким очаровательно веселым… как сказочный принц. Он был офицером кавалерии, великолепным наездником… наверное, лучшим в королевстве… в нем было столько отваги и лихости… Младший сын какого-то лорда, он не имел состояния и каких-либо видов на его приобретение. Но какое это имело значение при его высоком росте, густых черных как смоль волосах и странных, чуть раскосых глазах!

Взгляд Агаты на миг остановился на обращенном к ней лице Элисии. Тетка внезапно покрылась мертвенной бледностью.

— У тебя его глаза! Будь ты проклята! Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вижу его… Как он стоит здесь и смотрит на меня с презрением. А улыбка, его изумительная улыбка, которой я так дорожила, исчезает с его лица. Он наговорил мне такого… Я никогда не забуду его слов. Этот голос чудится мне по ночам. Я не могу даже во сне избавиться от этого наваждения… оно всегда со мной.

Худые пальцы Агаты снова беспокойно пробежались по гладко прилизанным волосам, и несколько седых прядок выбились, неряшливо повиснув вдоль щек.

— Я вернулась с бала, полная совершенно новых ощущений. Такого со мной никогда не бывало. Я чувствовала себя веселой и беззаботной. Совершенно другим человеком. И была уверена, что капитан Димерайс вскоре явится ко мне с визитом, я просто знала это… и ждала. Ждала, ждала, ждала. А пока я ждала, Элизабет повстречала капитана Димерайса в лесу у ручья. Они утверждали, что это случайность. Ха! Как бы не так! Я знала ее уловки. Она догадалась, что я на него положила глаз. Ей всегда хотелось того, что принадлежало мне… даже в детстве. Он наверняка попросил бы моей руки, если бы маленькая мерзавка не ухитрилась завоевать его расположение, не обольстила его, как ее мать моего отца. Разыгрывала из себя наивную девочку, тайно встречалась с ним за моей спиной, когда только могла.