Магия южной ночи - Элизабет Тернер Страница 7

– Сцилла, моя повариха, – лучшая на острове, – похвастался Этьен.

Разговор за столом начинался и затухал, Он касался в основном видов на урожай, прибылей и убытков. Кристина пяло передвигала еду по тарелке и слушала рассуждения мужчин. Обед тянулся и тянулся, но наконец Этьен откинулся назад на стуле и жестом приказал слугам убирать со стола.

– Идеальное завершение любой еды – это коньяк и хорошая сигара.

Слуги обменялись встревоженными взглядами. Самый смелый из них вышел вперед и тихим извиняющимся голосом произнес:

– Простите, хозяин. Коньяка больше нет. Этьен погладил кармашек жилета.

– А единственный ключ от винного подвала у меня здесь. Если вы меня извините... – И, не дожидаясь ответа, он вышел из столовой.

Как только слуги унесли оставшуюся посуду, Рид, нахмурившись, повернулся к Кристине. Она, не глядя4на него, отпила вина.

– Должна признаться, месье, что была удивлена, обнаружив вас здесь.

Он поднял бровь.

– Необходимость делить трапезу с наемным работником оскорбила вас?

– Вовсе нет. – Она взглянула на него. – Просто я решила, что раз это мой первый вечер в Бель-Терр, то мы с мужем будем обедать наедине.

– Похоже, что вам не терпится поближе узнать человека, за которого вы вышли замуж.

– Наоборот! – Она отбросила салфетку. Ее лицо приняло выражение упрямого ребенка. – Он мне не нравится!

– Нравится или нет, графиня, но с этим человеком шутить нельзя. Не дергайте тигра за хвост, не то он обнажит клыки.

Кристина знала, что он прав, но ее уязвило замечание, сделанное ей совершенно посторонним человеком.

– Как я поступаю – это мое дело. Почему вас это заботит?

Рид нетерпеливо вздохнул.

– А может быть, я люблю честную борьбу. Вы – не противник такому человеку, как он. Он раздавит вас, словно букашку.

– Вы обо мне ничего не знаете.

– Действительно, но я проработал в Бель-Терр почти год. За это время ваш муж ни разу не простил нанесенного ему оскорбления и не забыл выказанного неуважения. Он терпелив, но мстит всегда.

Кристина прикусила нижнюю губу. Если Рид намеревался напугать ее, то ему это удалось. Она уже и так опасалась, что позволила себе в общении с Этьеном гораздо больше, чем разрешалось другим. А час расплаты все приближался.

Вся бравада покинула ее в тот момент, когда она вошла в спальню. Кристина едва узнавала бледное отражение, смотрящее на нее из зеркала. Лицо, лишенное всяких красок, глаза слишком большие и слишком темные – это было лицо девушки, испытывающей ужас. Хорошо, что Рид Александер не видит ее сейчас. Пусть считает ее глупой или импульсивной, все лучше, чем трусихой.

Гера колдовала над ее прической. Наконец, художественно уложив один длинный черный локон на обнаженное плечо хозяйки, она удовлетворенно отошла, любуясь своей работой.

– Мадам выглядит красиво, но слишком бледна. – И, протянув руки, горничная ущипнула Кристину за обе щеки.

– Достаточно! – Девушка освободилась и встала.

Не обращая внимания на ее неудовольствие, Гера откупорила стеклянную бутылочку, взятую с туалетного столика. Тотчас аромат розы заполнил спальню.

– Стойте спокойно, – приказала она.

Кристина подчинилась, позволив горничной втереть масло у нее между грудей и в то место на шее, где бешено колотился пульс. Запах усилился, стал тяжелым, удушливым. Тупая боль разливалась в голове Кристины.

– Вот теперь вы готовы. – Гера закрыла бутылочку и стала наводить порядок в спальне.

Кристина подошла к открытым стеклянным дверям. Ветерок слегка колыхал занавески. Откуда-то издалека, со стороны гор, до нее донесся рокот барабанов. Этот звук беспокоил ее, усиливал напряженность, чувство опасности.

– Гера, что означает этот барабанный бой? Служанка замерла на какую-то долю секунды, потом продолжила стелить кровать.

– Ничего, мадам.

– Ничего?

Гера с безучастным лицом пожала плечами.

– Барабаны сзывают черных встретиться, поговорить, потанцевать.

– Почему так поздно? Уже почти полночь.

– Белые хозяева запрещают, поэтому черные собираются тайно.

– А-а-а...

Белые хозяева, то есть могущественные землевладельцы против черных рабов. Становилась понятной та враждебность, которая ощущалась буквально во всем. Порыв ветра влетел в комнату, и тонкая шелковая ночная рубашка Кристины не защитила ее от внезапной дрожи.

– Вам холодно, мадам? – спросила Гера, поднимая го-лову. – Я закрою дверь.

– Нет, не надо, – запротестовала девушка, представив себе, как без движения воздуха розовый аромат станет совсем непереносимым. – Пусть будет открыта.

– По ночам ветер часто кажется холодным после дневной жары. Особенно для тех, кто только что приехал на петров.

Кристина едва слышала, о чем говорит служанка. Глубинный страх, не желавший исчезать, снова всплыл на поверхность. Почему Этьен задерживается? Почему не придет и не прервет этого бессмысленного ожидания, волнения, тревоги? Неужели это всего лишь игра? И ему нравится держать ее в напряжении? Она беспокойно ходила по комнате. Наверное, такой же переворачивающий все внутренности ужас испытывают заключенные перед исполнением приговора. Или она слишком драматизирует ситуацию? Говоря Этьену, что хорошо разбирается в людях, она вовсе не желала похвастаться. Обычно ее суждения были правильными. Сейчас внутренний голос предупреждал ее об опасности. Ее муж был жестоким, порочным человеком, без стыда и без совести. Она для него ничего не значила. Просто еще одно дорогое приобретение, украшение, которое можно демонстрировать. «И, – промелькнула ужалившая ее мысль, – будущая мать его детей». Представив себя вынашивающей сына, похожего на отца, Кристина вздрогнула.

– Бокал вина успокоит нервы мадам?

Девушка остановилась и взглянула на Геру. Та, сложив на груди руки, ожидала ответа. Кристина хотела было отказаться, но потом передумала.

– Может быть, это как раз то, что мне требуется. Кивнув, горничная вышла и вернулась с серебряным подносом, на котором стояли хрустальный графин и два бокала.

– Выпейте, мадам. У вас впереди трудная ночь. Кристина сделала глоток, потом другой.

– Спасибо, – с бледной улыбкой пробормотала она, Гера не улыбнулась в ответ.

– Многие девушки боятся и нервничают, когда приходит время расставаться с невинностью.

Кристина быстро взглянула на служанку. Ей хотелось опровергнуть это высказывание, но какой смысл? Она действительно волнуется и боится. Ночами в каюте на борту «Марианны» она вспоминала обо всем, что знала о первой брачной ночи, в основном из подслушанных разговоров слуг. Они утверждали, что с добрым и опытным любовником боль мгновенна, зато наслаждение огромно. Но, как подозревала Кристина, Этьен Делакруа не будет ни ласковым, ни внимательным любовником, Пытаясь отвлечься, она спросила: