Прилежная ученица - Несси Остин Страница 7

Она тоже когда-то была готова кинуться в его объятия… До того как узнала, что он женится на ее кузине. Желание, охватившее его тогда, было на удивление сильным, оно поразило его внезапно, как молния. И он не мог не заметить, что она испытывала то же самое.

Алессандро спустился в переднюю и, не стесняясь, стал слушать ее телефонный разговор.

– Я в имении… С Алессандро… Да нет, все в порядке… Нет… Ты знаешь, я сейчас не могу говорить… Я позвоню тебе завтра… Пока.

Она положила телефонную трубку.

– Спасибо, – сказала Эвелина сдержанно. Алессандро не сводил с нее глаз.

– Что, он уже соскучился по тебе? – спросил он хрипловато.

Стук сердца отдавался в его ушах.

Эвелина не могла поверить услышанному. Ничего себе! Его вопрос был таким бестактным, что она на мгновение потеряла дар речи.

– Прости?

Его полуулыбка говорила о многом.

– Если тебя это так уж интересует, то Рик – мой деловой партнер. Хотя я вовсе не обязана была тебе это объяснять, – сказала она ледяным тоном.

– Ну конечно.

В его тоне было что-то такое темное, пугающее, что она спросила неуверенно:

– А кто еще живет в имении? Алессандро отметил про себя дрожь в ее голосе, которая позабавила его. Кого она боится? Его или, может, саму себя? Неужели она все еще желает его?

– Кроме меня с Ренцо? – спросил он небрежно. – Из деревни время от времени приходит женщина, которая помогает по хозяйству. В самом доме живет Карло, повар и садовник, и его жена Лючия, которая нянчит Ренцо. Когда-то она была и моей нянькой.

– А с каких пор она стала ухаживать за мальчиком? После смерти Ванессы? – требовательно спросила Эвелина.

– Да нет, уже давно. Ренцо очень привязан к Лючии, ты сама это увидишь.

Так, понятно. Ванессу потихоньку постарались устранить от воспитания ребенка. Алессан-дро нанял какую-то малограмотную старуху, которая смогла бы научить ребенка итальянскому языку и привить традиции родной страны. Но Ренцо ничего не будет знать о том месте, где родилась и жила его мама. Волна негодования опять охватила Эвелину.

Этому не бывать, твердо решила она про себя. Раз Ванесса умерла, то теперь ей придется восполнить эту потерю и не дать Ренцо забыть о родственниках с другой стороны.

Эвелина равнодушно отвернулась от Алессандро, вытащила из сумочки щетку и причесалась, глядя в большое зеркало, висящее на стене.

– Тебе некого очаровывать здесь, – протянул он.

За исключением меня, так и хотелось добавить ему. Он, не отрываясь, смотрел на совершенную линию ее шеи, переходящую в высокую грудь, и не мог не восхищаться гармонией ее стройного тела.

– В мои планы не входит очаровывать кого бы то ни было, – отрезала Эвелина. – Мне просто нужно было привести себя в порядок.

– Ты перекусила в самолете?

– Нет, там было что-то малосъедобное в пластиковых упаковках, – отрицательно покачала головой девушка. – И я была не голодна.

– Сейчас мы будем обедать.

– Не слишком ли поздно для обеда?

– Мы в Италии едим очень поздно. Разве ты этого не знала?

– Ты забываешь, что я была в Италии всего один раз, и то всего неделю, когда крестили Ренцо.

– Жаль. Я бы хотел, чтобы ты приехала сюда при более благоприятных обстоятельствах. Я показал бы тебе свою страну, и ты бы непременно полюбила ее. Жаль, что у тебя не будет времени на это до отъезда домой, – проговорил он с неожиданной страстностью.

Эвелина промолчала, но Алессандро продолжил как ни в чем не бывало:

– Кстати, ты не сказала, надолго ли ты к нам? Эвелина была рада, что в передней было не очень светло, потому что этот прямой вопрос заставил ее покраснеть.

– Я еще не знаю точно, – соврала она.

Ведь не могла же она сказать ему, что надеется завоевать его доверие, рассчитывает уговорить его отпустить Ренцо на небольшое время в Бостон повидать свою прабабушку. Время откровенничать еще не наступило.

А затем она вдруг вспомнила, что она его гостья и должна вести себя соответственно, а также о своих благих намерениях сохранять спокойствие и терпимость.

– Дело в том, что я хотела бы задержаться на несколько дней, чтобы поближе познакомиться с Ренцо, если ты не возражаешь.

Конечно же, он возражал, да еще как возражал! Но не мог же он сказать ей об этом… Он не хотел, чтобы эта женщина находилась в его доме хоть на секунду дольше, чем это было необходимо. У него были свои причины для этого – одновременно и очень простые, и чрезвычайно сложные. Его тянуло к ней с непреодолимой силой, но она не могла принадлежать ему, ни сейчас, ни когда-либо еще.

Отбросив на миг все эти мысли, Алессандро вынужден был сказать:

– Итальянцы славятся своим гостеприимством. И поэтому мой дом – это и твой дом, до тех пор, пока ты пожелаешь в нем остаться.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила его Эвелина.

– Не за что.

Она повернулась к Алессандро и заметила ироничный блеск его глаз.

– Добро пожаловать в мой дом, Эвелина.

Пока они разговаривали в передней, со второго этажа неторопливо спустилась пожилая женщина в простом темном платье. Увидев хозяина, она приветливо ему улыбнулась.

– Buonasera, Signor.

– Добрый вечер, Лючия.

Алессандро еще что-то быстро добавил по-итальянски, а потом опять перешел на английский:

– Эвелина, познакомься, это Лючия, няня Ренцо. Лючия, это Эвелина Иствуд, кузина Ванессы.

– Добрый вечер, – произнесла Эвелина.

Ее подозрения в отношении этой няни оправдались. Лючия выглядела слишком старенькой и хрупкой, чтобы ухаживать за подвижным годовалым ребенком.

– Добрый вечер, сеньорита, – с легким акцентом проговорила Лючия. Она окинула Эвелину оценивающим взглядом с ног до головы, как будто пытаясь решить для себя что-то, и сопроводила свое приветствие вежливым поклоном. – Мне очень жаль, что ваша кузина умерла в таком молодом возрасте.

Только не плачь, Лина, только не плачь. Только не сейчас, только не при нем. У тебя еще будет достаточно времени для этого.

Сделав над собой усилие, Эвелина ответила слегка дрожащим голосом:

– Вы, Лючия, очень хорошо говорите по-английски.

Пожилая женщина с достоинством поклонилась.

– Спасибо. Когда сеньор Алессандро был маленьким, у него был учитель английского языка, вот и я выучила этот язык вместе с ним.

Эвелине было трудно представить Алессандро ребенком с таким же невинным и чистым лицом, как у его сына. За своей спиной она услышала тягучий и густой баритон: