В поисках сокровища - Тина Лейтон Страница 7

От неожиданности Гленн чуть не поперхнулся. Девушка стояла рядом с его столиком. Когда она успела подойти? Гленн не отвечал, глядя в большие светло-серые, широко расставленные глаза в окаймлении густых черных ресниц.

— Мистер Холландс? — уточнила она. — Девушка говорила по-английски с заметным, но милым акцентом.

— Да… — справившись с растерянностью, произнес Гленн, недоумевая, откуда незнакомке стало известно его имя.

— Мне надо поговорить с вами. — В ее голосе звучали повелительные нотки, как у человека, привыкшего добиваться своего.

Гленн искоса бросил взгляд на итальянцев за соседним столиком, но те не обращали на них никакого внимания.

— Присаживайтесь, — предложил он девушке. — У вас несомненное преимущество передо мной, вы знаете, кто я, а я не имею чести быть с вами знакомым.

Девушка грациозно опустилась на предложенный стул, и Гленн понял, что ошибся в определении ее возраста. Судя по припухлым, как бывает только у детей, губам, скорее всего, ей и шестнадцати нет. Ему стало не по себе. О чем вздумалось поговорить с ним этому, в сущности, ребенку?

— Я дочь графа Фальконе, — представилась девушка, гордо развернув плечи, отчего под платьем обозначилась ее довольно развитая для такого юного создания грудь. — Но в период наших взаимных отношений вы можете звать меня просто… Филиппа, — великодушно разрешила юная графиня после некоторого колебания.

— Значит, у нас с вами будут отношения? — спросил Гленн и снисходительно улыбнулся, при этом взгляд его невольно соскользнул к ее груди. В небольшом вырезе сверкнула тонкая золотая цепочка с крестиком.

— Это не те отношения, о которых вы подумали, мистер Холландс, — холодно ответила Филиппа, не повышая голоса.

Гленн покраснел не столько от смущения, сколько от непонятного волнения, охватившего его. Он не мог припомнить случая за время общения с Барбарой, хотя видел ее много раз на пляже, чтобы на него так действовало созерцание женской груди. Отведя взгляд, он нарочито равнодушным тоном спросил:

— Так о чем вы хотели со мной поговорить?

— Мне стало известно, мистер Холландс, что вы прибыли в Италию вместе с бывшими партизанами Магнусом Кейджем и Скотти Уилсоном. Ваша цель — вывезти из нашей страны некоторые ценности. — Филиппа говорила тихо и неторопливо, тщательно подбирая точные английские слова.

Однако на Гленна они произвели эффект разорвавшейся бомбы. Вот тебе и конспирация! И ради чего только было предпринято столь длительное плавание! Ему даже смешно стало.

Увидев на его лице кривую ухмылку, Филиппа по-своему истолковала ее, потому что в голосе у нее зазвучали ехидные нотки:

— Ваше намерение незаконно, и вы это тоже знаете, потому-то весь ваш план держится в глубокой тайне. — Быстрая улыбка скользнула по ее очаровательным ярким губам. — Но теперь ваш план провалился. Я и мои друзья… — Она замолчала. — В общем, нам точно известно, зачем вы приехали.

Гленн снова бросил взгляд на соседний столик. Итальянцы больше не разговаривали друг с другом. Ему показалось, что они напряженно прислушиваются к их с Филиппой разговору. До него стала доходить вся серьезность положения, в котором он оказался, но он решил не сдаваться сразу.

— По-моему, у вас ложная информация. Я совершаю плавание для отдыха вместе со своими друзьями…

— Не надо, мистер Холландс, — сказала Филиппа с такой повелительной интонацией, что Гленн замолчал. — Магнус Кейдж и Скотти Уилсон вам не друзья. Полагаю, они просто наняли вас, чтобы вы помогли им добыть то, за чем они охотятся уже давно. До сих пор у них ничего не получалось, потому что за ними следили, как только они появлялись в наших краях. Теперь с вашей помощью они рассчитывают добыть сокровища и вывезти их на вашей яхте.

— Откуда вам это известно?

Филиппа широко улыбнулась, сверкнули белоснежные зубы, на щеках появились милые ямочки, и Гленну вдруг захотелось обо всем позабыть и только смотреть на ее удивительно красивое лицо. Но улыбка быстро погасла, и лицо девушки снова обрело строгое выражение.

— Магнус Кейдж всегда пил много, а когда напивался, становился слишком болтливым. Бывшим партизанам, воевавшим с ним в одном отряде, это давно известно. Информацию о цели вашего плавания мы получили из Танжера. Видимо, там он и проболтался кому-то в пьяном виде.

Гленн вспомнил, в каком виде Уилсон доставил Кейджа на яхту в порту Танжера. Случилось именно то, чего они опасались.

— Уилсона мы тоже хорошо изучили. Он приезжает в Италию каждый год. Это жестокий и подлый человек, способный предать кого угодно, чтобы заполучить сокровища целиком себе. Имейте это в виду.

— Но откуда вам стало известно о сокровищах? Ведь во время войны вас, скорее всего, и на свете еще не было.

— Полагаю, я ненамного моложе вас, мне семнадцать лет. А узнала я о сокровищах, спрятанных немцами при отступлении, из письма своего отца. Несмотря на свой графский титул, он воевал в партизанской бригаде и погиб незадолго до освобождения Италии от фашистов. Он был в том же отряде из шести человек, что Кейдж и Уилсон. Все они стали свидетелями, как немцы прятали сокровища, награбленные в нашей стране.

— Если вы знаете, где немцы спрятали награбленные сокровища, почему вы с вашими друзьями до сих пор не присвоили их себе? — резко спросил Гленн, которого уже тошнило от разговоров об этих сокровищах. Наслушался за время плавания, ибо почти все разговоры его спутники сводили именно к этой теме.

Филиппа опустила ресницы, обдумывая слова Гленна. Вид у нее теперь был грустный и беззащитный.

— Дело в том, что отец не успел дописать письмо, — после паузы продолжила она. — Начался бой, в котором погиб он и трое его друзей. Точное место захоронения известно только Кейджу с Уилсоном. Наша слежка за Уилсоном, когда он приезжал сюда, ничего не дала, в горах легко скрыться, если хорошо знаком с ними.

Простодушие Филиппы очаровало Гленна.

— Я не знал, что ваш отец погиб, мне очень жаль, — забормотал он, пытаясь выразить соболезнование, тем более искреннее, что еще свежо было чувство собственной утраты.

— Не трудитесь, мистер Холландс. Я ведь совсем не помню своего отца, мне было тогда около двух лет. Но я хорошо помню послевоенную нищету, в которой оказались многие семьи бывших партизан. Им и сейчас трудно живется. Было бы справедливо отдать им часть сокровищ, награбленных немцами. Их дети смогли бы получить достойное образование.

Слова Филиппы нашли живой отклик в душе Гленна, хотя ему не пришлось испытать на себе ни ужасов войны, ни ее последствий. Поэтому теперь он смотрел на нее другими глазами, испытывая глубокое уважение к ее намерению помочь бедствующим семьям бывших партизан.

— К сожалению, мне тоже неизвестно, где немцы спрятали сокровища, — признался он. — Вам придется иметь дело с Уилсоном и Кейджем. Могу еще добавить, что заранее вам сочувствую. И, если вы не против, считайте меня своим союзником. Хотя афишировать наш союз перед моими спутниками лучше не стоит.