Свободен для любви - Ричард Гордон Страница 7

Очень скоро выяснилось, что сногсшибательным успехом я не пользуюсь. Во-первых, меня угнетала сама обстановка, царившая на собеседованиях. Если перед устным экзаменом группу студентов объединяет дух товарищества, как у заключенных, приговоренных к расстрелу, то приемная возможного работодателя походит скорее на спасательную шлюпку, в которой иссякают запасы провизии и пресной воды. Во-вторых, в присутствии членов комиссии я почему-то всегда садился на единственный пустующий стул с чувством собственной вины. Кончалось это обычно тем, что я дергал себя за галстук, ломал карандаши, отвечал невпопад, нес околесицу и вообще держался как полный идиот.

Я побывал уже на нескольких собеседованиях, ставших в моем представлении столь же неразличимыми, как визиты к зубному врачу. Все они состоялись в каминных залах, украшенных портретами разъевшихся краснолицых деятелей в белых халатах, дипломами, неизменным бюстом Гиппократа в углу и списками жертвователей. Посредине зала возвышался массивный стол красного дерева, который мог бы, по-моему, выдержать танк, а вокруг сидело около дюжины самых устрашающих людей, что я когда-либо видел.

Самым важным было, войдя, сразу определить, кто из сидящих врачи, а кто непрофессионалы: деятели из муниципалитета и обычные члены правления. Это было необходимо, чтобы соответствующим образом корректировать ответы на вопросы; к чему, например, сыпать медицинскими формулировками перед оптовым торговцем обувью. Так, на одном из моих первых собеседований член комиссии в клерикальном облачении спросил меня торжественным тоном:

— Как вы поступите, доктор, оперируя ночью в полном одиночестве, если у больного начнется неостанавливаемое кровотечение?

На что я уверенно ответил:

— Вознесу молитву Господу, сэр.

И тогда сидевший по правую руку от меня тщедушный человечек проснулся и спросил:

— А не кажется ли вам, молодой человек, что вы могли бы сначала позвонить своему главному хирургу и посоветоваться с ним?

Работу я там так и не получил.

В одних комиссиях интересовались, играю ли я в крикет или на пианино, в других спрашивали, женат ли я, в третьих занимали мои политические взгляды и моральные убеждения. Что бы я ни отвечал, все почему-то неизменно вызывало у вопрошающих разочарование, а то и вовсе повергало в недоумение. После короткого молчания следовал разочарованный вздох, а затем председательствующий благодарил меня за приезд и обещал известить о принятом решении.

Словом, я с большим опозданием убедился, что обучение в больнице Святого Суизина вовсе не гарантировало мне теплое местечко по специальности. Все мы были свято уверены, что выпускники любых других заведений должны взирать на нас с не меньшим почтением, чем доктор Ватсон на Шерлока Холмса, поэтому столкнуться с людьми, даже не подозревающими о существовании больницы Святого Суизина, было чрезвычайно болезненным щелчком по моему самолюбию.

— Где вы учились, дружок? — спросил меня как-то раз один лощеный хирург из какой-то Богом забытой дыры.

— В больнице Святого Суизина, сэр, — ответил я, пыжась от гордости.

И тогда этот прегнусный паразит пожал плечами и сочувственно произнес:

— Ничего, сынок, это еще не самое страшное в жизни.

А остальные так и покатились от смеха. Мерзавцы.

Надеюсь, не нужно объяснять, что в том месте меня тоже не приняли.

После месяца безуспешных поездок в холодных вагонах, успев исколесить едва ли не половину Англии, я был полностью обескуражен. Меня уже не столько обуревали мечты заполучить место хирурга, как заботило желание заработать себе на хлеб. На моем банковском счете хранилось четыре фунта и десять шиллингов, а из всех пожитков оставались один костюм, сумка с клюшками для гольфа, набор медицинских инструментов и небольшой гипсовый бюст лорда Листера. Жил я в дешевой меблирашке в Масвелл-Хилле, погода стояла прескверная, а мои ботинки срочно нуждались в ремонте. Вдобавок меня мучил хронический голод, а постоянные неудачи вынуждали посещать пивные вдвое чаще обычного. Микроскоп я давно продал, а мой драгоценный скелет пылился неподалеку от больницы Святого Суизина в лавке ростовщика, напоминающей, должно быть, катакомбы после эпидемии чумы.

Из всего мало-мальски ценного у меня остались только учебники. С неделю я пялился на их золоченые корешки, сопротивляясь соблазну, после чего решил, что начинающий хирург на первых порах вполне способен обойтись без справочника по здравоохранению и пособия по биохимии. Один за другим я оттащил томики в магазинчик подержанной медицинской литературы на Гауэр-стрит, вознося затем мысленную хвалу его владельцу за каждой трапезой. «Нарушений кровообращения» Уитби и Бриттона, правда, хватило только на бекон с яйцами и чашечку кофе, зато «Учебник по практической медицине» Прайса оказался куда более питательным: на вырученные за него деньги я досыта наелся томатным супом, бифштексом с жареным картофелем и яблочным пирогом, запив все это изобилие пинтой пива. «Анатомию» Грея я решил сохранить на собственный день рождения, а избавившись от «Энциклопедии хирурга», заказал даже столик в «Скотте».

Вскоре из всей моей библиотеки уцелели лишь несколько брошюрок из серии «В помощь студенту», тонюсенький справочник «Что делать при отравлениях» и «Таблицы калорийности пищевых продуктов». Все это, вместе взятое, с трудом потянуло бы на чашку чая с сандвичами. В итоге я стал усердно готовиться к предстоящему собеседованию в Нортумберленде, преисполненный решимости во что бы то ни стало устроиться на работу. Когда настал долгожданный день, я шел в зал заседаний как в последний бой. Члены комитета сидели за длиннющим столом напротив меня, тогда как на своей стороне стола я был один, что почему-то показалось мне хорошим предзнаменованием. На вопросы я отвечал четко, как полицейский в суде. Высокий хирург в углу то и дело согласно кивал, а затем произнес:

— Что ж, все это вполне приемлемо. Скажите, вас и в самом деле так привлекает профессия хирурга?

— Да, сэр, — искренне ответил я. — Даже несмотря на все сопряженные с ней трудности. Это моя давнишняя мечта.

— Замечательно, — расцвел он. — Вот бы все мои ассистенты были такими. Не так ли, джентльмены?

Все согласно загалдели.

— Очень хорошо, — закончил хирург. — Теперь доктор Брайс-Дерри, наш председатель, задаст вам несколько формальных вопросов.

Председатель, сидевший прямо напротив меня, был приятным моложавым человеком в твидовом костюме, клетчатой рубашке и домотканом галстуке.

— Итак, доктор Гордон, — с улыбкой заговорил он, — вы уверены, что и в самом деле хотите работать в нашей клинике?

— Да, сэр.

Улыбка исчезла с его лица.

— Вы, кажется, получили врачебный диплом четыре месяца назад. Это так?

— Да, сэр.

Председатель приумолк. Взгляд стал откровенно недружелюбным.

— И вы состоите в профсоюзе медицинских работников? — медленно произнес он.