Свет твоих глаз - Джоди Хедланд Страница 7

– Ох, ну почему Жан должен был уехать? – прошептала она, вынося ведро с пометом из курятника под яркое солнце, которое к середине дня окутало все блаженным теплом.

Она пыталась вспомнить лицо Жана – мягкие черты, белую кожу, волосы, так похожие на волосы Мириам, – но образ пришел лишь на миг, тут же сменившись в ее сознании бронзовым обветренным лицом Пьера, его завораживающей улыбкой и лукавыми чертиками в глазах.

Анжелика не могла отрицать, что если сравнивать двух братьев, то Пьер был красивее и привлекательнее. Именно ему принадлежало ее сердце, он мог заставить ее смеяться, даже когда у нее не было причин для радости, ее необъяснимо тянуло к нему.

– Пьер паршивец, – выдохнула она в весенний воздух, пытаясь отдышаться от вони курятника. – Эгоистичный паршивец. Нет, я не хочу больше его видеть. И я по нему не скучаю.

Но от того, что она произнесла эти слова вслух, они не стали правдивее. Одного вчерашнего взгляда на Пьера было достаточно, чтобы разжечь старую страсть к давнему другу.

Дверь постоялого двора, скрипнув, отворилась, и на этот раз в ней появилось худенькое лицо Бетти. Бросив через плечо настороженный взгляд на кухню, Бетти открыла дверь шире и вышла наружу.

Анжелика повыше подняла ведро и демонстративно затопала к компостной куче.

Эбенезер решил послать Бетти приглядывать за ней?

Краем глаза Анжелика видела, как юная женщина поддерживает одной рукой свой выпирающий живот, а другой мнет поясницу. Она не знала, сколько недель осталось Бетти до родов, но, судя по всему, срок уже подходил.

– Эбенезер ушел, – сказала Бетти ей в спину.

Анжелика остановилась, изумленная новостью.

Тревожные серые глаза Бетти то и дело возвращались к открытой двери, словно она в любой момент ожидала появления оттуда разъяренного Эбенезера. Ни одной прядки волос не выбивалось из-под простого капора, который она носила. Ее шею закрывал высокий воротничок, не украшенный даже вышивкой, а юбка спадала до самой земли, скрывая пальцы ног – именно так, как требовал Эбенезер. Пальцы Анжелики непроизвольно коснулись ее собственного высокого воротничка.

Жизнь под опекой Эбенезера была сложной, но по поводу его завышенных стандартов приличия Анжелика совершенно не жаловалась.

На острове, населенном в основном мужчинами, простая и непривлекательная одежда избавляла от ненужного внимания и не позволяла ей пойти по пути матери.

К тому же высокий воротничок скрывал от Эбенезера синяки на ее шее. Анжелика с трудом представляла себе, насколько отчим разъярился бы при виде ее шеи, и с ужасом ожидала момента, когда интендант появится в трактире Эбенезера и расскажет ему, что в ранние утренние часы Анжелика занята не только рыбалкой. Оставалось лишь молиться о том, что тот был слишком пьян и не запомнил их встречи.

– Я оставила тебе немного хлеба, – сказала Бетти.

Анжелика помедлила, едва удержав свою ладонь, то и дело норовившую прижаться к животу над ноющим от голода желудком.

– Съешь его сама, – ответила Анжелика. – Ты носишь ребенка, и тебе этот хлеб нужнее, чем мне.

Бетти была едва ли старше шестнадцати лет и казалась слишком юной для мужчины возраста Эбенезера. Но после того как его предыдущая жена умерла при родах, ему требовалась новая женщина, которая стирала бы ему, готовила и обслуживала посетителей, иногда останавливавшихся на постоялом дворе. Жениться было куда дешевле, чем нанимать кого-то для этой работы. И выгоднее, поскольку жена еще и удовлетворяла его похотливость. Анжелика отвела взгляд от Бетти и уставилась на огород, который недавно вскопала и удобрила, готовя к посадке.

Она ненавидела тот факт, что ее крошечная комната находилась прямо над спальней Эбенезера. В тишине ночи она не могла не слышать его отвратительных стонов и хрюканья, с которыми он насыщал свою похоть. Так было и с ее матерью, и со следующей его женой, а теперь с Бетти. И если бы Эбенезер мог насытиться только женой! Весной и летом, когда прибывали индейцы, она часто видела, как он то и дело сбегает в их лагерь, а иногда, и не так уж редко, приводит индейских женщин в свою спальню.

Анжелика вскинула голову.

Индейцы.

Неужели они вернулись на остров? И поэтому Эбенезер оставил трактир?

Она уронила ведро с пометом на землю и встала на цыпочки, пытаясь заглянуть за кедровый забор, окружавший таверну. Но доски были слишком высокими и полностью закрывали вид на берег и гавань.

– Пришли корабли? – спросила она.

Бетти кивнула:

– Эбенезер только что отправился на берег. И у тебя появился шанс поесть.

– Хлеб нужен тебе. Съешь, я настаиваю.

Надежда на дружбу с Бетти покинула Анжелику в тот же день, как девушка впервые появилась на острове в качестве новой невесты Эбенезера. Бетти с самого начала относилась к ней с подозрением и на все попытки заговорить с ней отвечала молчанием. Даже после того как Эбенезер объяснил ей, что Анжелика его приемная дочь и что он поклялся ее матери заботиться об Анжелике, пока та не выйдет замуж, Бетти все равно продолжала относиться к ней с крайней степенью недоверия.

Всю зиму, пока они практически голодали, Анжелика следила за тем, чтобы растущий живот Бетти не подводило от голода. Она пыталась припрятать для нее еду, даже когда ей самой приходилось оставаться без хлеба, как в то утро, когда Эбенезер отнял ее долю за то, что она вернулась домой на десять минут позже назначенного им времени.

Но сегодня Анжелике не нужен был трактирный паек, поскольку прибыли корабли. Все население острова будет пировать с индейцами на берегу и сможет наконец наесться до отвала, насколько позволят усохшие животы.

Не в силах сдержать улыбки, Анжелика помчалась к калитке, огибая сонных кур. Восторг предвкушения подарил ее ногам забытую легкость.

К тому времени как она вышла из ворот и обогнула таверну, чтобы попасть на главную улицу, воздух уже дрожал от возбуждения и радости. Двери домов и лавок распахнулись, люди хлынули наружу из винокуренного завода и складов. Рабочий день для всех закончился. Дорогу, которая была всего лишь утоптанной грунтовой тропой, тянущейся вдоль берега, заполонили люди, которые мчались к докам, не тратя времени даже на то, чтобы привести себя в порядок. Испачканные фартуки, грязные щеки, забытые шляпы, кто-то даже был не полностью одет – вся деревня хлынула к широкому песчаному берегу, чтобы поприветствовать прибытие британских кораблей с припасом. От форта, возвышавшегося над городком, спешили несколько измученных солдат. Придерживая грязные обвислые мундиры и шляпы, они бежали вниз по склону холма, чтобы, присоединившись к остальным, приветствовать первых прибывших и помочь разгрузить с кораблей долгожданные бочки и мешки с провизией.

Анжелика старалась держаться подальше, особенно после того как жена доктора, проходя мимо, нахмурилась и зажала нос. Девушка знала, что стоило бы принять ванну и избавиться от жуткой вони, пропитавшей ее одежду за те полдня, которые она провела, убирая курятник. Но желание увидеть новоприбывших было слишком сильно.