Русалочка в черном - Уинифред Леннокс Страница 7

— Вы соображаете хоть чуть-чуть? — зарычал Палмер, и на мгновение Памеле сделалось по-настоящему жутко. — Очнитесь! Не видите, что с нею?

Лицо Милли посинело, дыхание стало хриплым и затрудненным. Она уже не рыдала — глаза ее с мольбой были устремлены на Палмера.

Быстренько открутив кран с холодной водой, Памела опрометью кинулась в гостиную, где мялся растерянный Джанни. Чуть погодя мужчины вдвоем перенесли девушку в спальню, где Палмер раздел ее, словно ребенка, — Памела машинально отметила, что он знает в этом толк, — и уложил в постель. Затем, взяв сумочку Милли, вытряхнул ее содержимое на одеяло.

— Видите? — Он с мрачным видом продемонстрировал ничего не понимающей Памеле пустой пузырек. — Неужели не знаете, что это за штука?

Та отрицательно покачала головой.

— Приходится верить вам на слово. — Палмер в ярости отшвырнул пузырек. — Когда она в последний раз принимала это?

— Я вовсе не видела, чтобы она что-либо принимала… — начала было Памела. — Хотя… погодите, кажется, несколько часов назад, еще в номере…

— Все ясно. А вы что-нибудь заметили? — повернулся Палмер к нахмуренному Джанни.

Тот лишь пожал плечами.

— Однако врача все равно надо вызвать, и поскорее. Побудьте с нею! — приказал он и направился в гостиную.

— Что это за мерзость, как ты думаешь? — спросила Памела у Джанни.

— Это… такое лекарство… — просипела Милли. — Хотела быстренько похудеть… Боже, Палмер убьет меня!

— Разумеется, убью, — возник тот в дверях. — Но пока что ты сама себя едва не угробила. Врач сейчас будет. Не хотите ли, мисс, переночевать у кого-нибудь из подруг? — обернулся он к Памеле. — Здесь будет… ммм… несколько неуютно в ближайшие несколько часов.

— Да вы в своем уме? — ахнула пораженная Памела, делая шаг к Палмеру.

— Предупреждаю вас, — ледяным тоном произнес он, — если вы намерены вновь меня ударить, получите сдачи.

— Пойдем-ка, — схватил ее за локоть Джанни. — Есть у меня одна мыслишка…

— Вот и чудненько, — ослепительно улыбнулся Палмер во все тридцать два зуба. — Молодой человек с радостью развлечет вас. Благодарите Бога за то, что вы не из моего агентства — иначе не сносить бы вам головы за ваши художества!

Памела уже предвкушала, как сейчас все выложит начистоту этому типу… Однако проницательный Джанни обнял ее за талию и повлек к выходу.

— Что ты делаешь? — отбивалась она, но итальянец был неумолим.

Их дальнейший диалог происходил уже в кабине лифта.

— Ты уже достаточно натворила, моя жемчужина! Может, на сегодня хватит?

— Спятил? Что я сделала?

— Съездила по морде Роберту Палмеру. Хотя… может, ты не знаешь, кто это такой?

— Обижаешь, ведь я журналист. То-то его лицо показалось мне смутно знакомым. Впрочем, встречаться нам не доводилось. — Памела уперла руки в бока. — К тому же, если помнишь, когда я ему врезала, то еще понятия не имела, что это за фигура… Но если бы даже знала, это не остановило бы меня!

— Пусть так, — хмуро согласился Джанни. — А теперь представь: эдакий вот верзила типа Халка Хогана дает тебе сдачи. Палмер на такое, сдается мне, вполне способен. Не слабо? Стать свидетелем вашей потасовки мне не улыбалось, а все шло именно к этому…

И тут Памела не выдержала. Ее одолел такой приступ хохота, что колени у нее подогнулись, а из глаз брызнули слезы. Джанни вынужден был остановить кабину между этажами. Он с улыбкой наблюдал за нею, отмечая, что будь у девушки накрашены ресницы, тушь уже текла бы черными потоками по нежно-розовым щекам. Отсмеявшись, она сказала:

— Ладно, поехали. Что ты теперь намерен со мною делать? Представить меня семье?

— Можно было бы, — вздохнул Джанни. — Но это мы отложим, а покуда представлю я тебя тут еще кое-кому… Кстати, там ты и переночуешь, если не будешь против.

Выйдя из отеля, Памела подняла голову… и замерла, потрясенная бархатной чернотой южного неба. Звезды, казалось, сияли так близко, что до них можно было дотронуться рукой, и она потянулась уже к самой яркой из них… Ей вдруг сделалось так легко, словно крылья, до поры сложенные за спиной, расправились во всю ширь.

К действительности ее вернул задумчивый голос Джанни.

— Знаешь, что было в пузыречке Милли?

— Что? — Памела словно очнулась. — А-а… Может, слабительное?

— Мысль интересная, — улыбнулся Джанни. — Однако все не так просто. Это наркотик из группы амфетаминов, в модельном бизнесе запрещен, как допинг в спорте.

— Но какого черта? — изумилась Памела. — Неужели Милли наркоманка?

— Ничуть не бывало. Эта дрянь помимо прямого действия имеет ряд побочных эффектов — например, притупляет чувство голода. Помнишь, за весь вечер она крошки в рот не взяла? А как отплясывала? После такой таблеточки можно колобродить хоть всю ночь до утра — и ни малейшего утомления. Здорово, правда? А эта дурочка, похоже, проглотила содержимое пузырька за один день. Немудрено, что ее нервная система не выдержала.

— И что теперь с нею будет?..

— Да уж ничего хорошего… — Джанни вздохнул. — Но она, слава Богу, в надежных руках. Этот Боб Палмер знаменит тем, что носится со своими девочками, словно с малыми детишками, и вообще…

— И что, в порочащих его связях со своими «малыми детишками» не замечен? — насмешливо прищурилась Памела.

— Брось, детка, — насупился итальянец. — Палмер — притча во языцех в модельном бизнесе. И, похоже, это не очередная утка газетчиков. К тому же у него маленькая дочка — ей, кажется, годика четыре или пять…

— И прелестная женушка с ногами, растущими от ушей и прочими прибамбасами?

Памелой вдруг овладел приступ бешеной злобы — она вспомнила, как Палмер ударил по лицу бедняжку Милли. Ничего себе праведник!

— Прелестная женушка с прибамбасами, как ты выразилась, сбежала от него года четыре назад, оставив ему ребенка.

— Может, этот тип ее бил? — процедила она сквозь зубы.

— Ну, тебя заклинило! — вскипел Джанни. — Знаешь, кто она? Кимберли Палмер, слыхала о такой? Сейчас руководит в Лондоне модельным агентством, носящим ее имя. Лет сорока, но все еще необыкновенно хороша. Бывшая модель. Кстати, завтра должна прибыть со своими девочками…

— Послушай, я устала, мне все это уже неинтересно и… Ой! Петля на чулке поехала, чтоб ее…

И Памела, в полголоса бранясь, принялась сосредоточенно изучать свою изящную ногу.

— Я это заметил еще в номере, — хмыкнул Джанни.

— А почему молчал? Я могла бы захватить запасную пару! — разозлилась она.

— Ты очень красива, когда сердишься. — Джанни наконец удалось остановить такси. — И спущенная петля ничуть тебя не портит. Вот только ругаешься ты так, что уши вянут, прямо жуть берет!