Ключик к сердцу принца - Мишель Смарт Страница 7

– Нет нужды ревновать, – пробормотал он, сжимая ее еще сильнее. – Женитьба не изменит моих чувств к тебе.

Ее левый глаз дернулся, чего он никогда раньше не замечал. Зубы впились в полную нижнюю губу.

– Но это изменит мои чувства к тебе.

– Лгунья. Ты не можешь отрицать, что все еще хочешь меня.

Он потерся щекой о ее щеку и прошептал:

– Всего несколько дней назад ты выкрикивала мое имя, когда билась в оргазме. На моей спине еще не зажили царапины от твоих ногтей.

Она отпрянула.

– Это было до того, как я узнала, что ты срочно ищешь жену. Не желаю становиться твоей фавориткой.

– В этом нет никакого позора. Поколения эгонских монархов заводили любовниц после женитьбы.

Дед стал исключением из правил, но только потому, что ему повезло влюбиться в жену.

Из тридцати одного монарха, правивших Эгоном с 1203 года, лишь очень немногие нашли любовь и верность у своих жен. Отец Гелиоса, умерший прежде, чем успел занять трон, имел десятки любовниц и содержанок. И обожал сообщать любящей жене о каждой своей неверности.

– Поколения назад твои предки отрубали врагам конечности, но тебе удалось не впутаться во что-то подобное.

Он рассмеялся и провел пальцем по ее подбородку. Даже без макияжа она была прелестна.

– Мы не женимся по любви или дружбе, как другие люди. Мы женимся ради блага острова. Думай об этом как о деловом соглашении. Ты – моя возлюбленная. Ты – женщина, с которой я хочу быть.

Его несчастная мать любила его отца, когда они поженились. Именно эта любовь, в конце концов, уничтожила ее.

Задолго до автомобильной аварии, унесшей жизнь родителей.

Он никогда и никому не причинит такой боли, как отец. Ему необходимо жениться. Но он не скрывал, что хочет жену с королевской кровью в жилах, чтобы получить следующее поколение наследников Каллиакисов. Никаких эмоций. Никаких ожиданий верности. Союз, основанный на чувстве долга, ни на чем другом.

Эми долго смотрела на него. Безмолвно. Словно пыталась что-то прояснить. Он не понимал, что именно.

Гелиос опустил голову, чтобы поцеловать полураскрытые губы, но Эми быстро отпрянула, он едва успел к ним прикоснуться.

– Я не шучу, Гелиос. Между нами все кончено. Я никогда не стану твоей содержанкой, – прошептала она едва слышно.

– Ты так считаешь?

– Да.

– В таком случае почему продолжаешь стоять здесь? Почему твое дыхание по-прежнему овевает мое лицо теплом?

Проведя губами по мягкой щеке, он сжал ее попку и притянул к себе, позволив почувствовать свое желание. Из горла девушки вырвался тихий стон.

– Видишь?

Он осыпал поцелуями изящное ушко.

– Ты все-таки хочешь меня. Но наказываешь.

– Нет, я…

– Ш-ш-ш. Мы оба знаем, что я мог бы взять тебя прямо сейчас, и ты с радостью меня приняла бы.

Ее глаза жарко вспыхнули, но подбородок упрямо выдвинулся вперед.

– Я намерен дать тебе ровно пять секунд свободы. Пять секунд, чтобы покинуть эту комнату. Если через пять секунд ты все еще будешь здесь, я задеру тебе юбку и возьму тебя прямо здесь, на этом столе.

Она затрепетала. Красноречивый признак. Он уже знал, каким станет выражение ее глаз при этих словах.

И оказался прав. Темно-серая радужка потемнела еще сильнее. Зрачки еще более сузились. Кончик розового языка блестел между полуоткрытых губ. Если коснется ее маленьких упругих грудей, он обнаружит, что соски затвердели.

Гелиос отпустил ее и сложил руки на груди.

– Один.

Она прижала ладонь к губам и провела ею по подбородку.

– Два.

Она сглотнула, не отрывая глаз от его лица. Он почти ощущал ее желание.

– Три. Четыре.

Она повернулась и ринулась к двери.

– Неделя! – крикнул он ей в спину.

Она уже почти вышла из комнаты и не подавала вида, что слушает его, но он знал, что девушка слышит каждое слово.

– Неделя, и ты, дорогая, снова вернешься в мою постель! Гарантирую!

Эми смотрела на мраморные статуи, прибывшие утром морем в Эгон и теперь стоявшие на постаментах в вестибюле музея. Три мраморные статуи. Три короля на вершине славы. Все три Астреусы. Четвертая, специально заказанная для выставки, будет доставлена из мастерской скульптора через неделю. Статую лепили с нынешнего монарха, четвертого короля Астреуса, только он был изображен молодым, в расцвете сил.

Гелиос лично заказал изваяние.

Эми не хотела думать о нем. Но не могла остановиться.

Он повсюду. В каждой картине, каждой скульптуре, каждом фрагменте рукописного документа, каждом керамическом изделии. Все напоминало о том, что принадлежит ему. Его народу. Его предкам. Ему самому.

Она все время посматривала на статую второго короля Астреуса, мраморного титана, относящуюся к 1403 году. Бесстыдно обнаженный, с трезубцем в руке, с надменным видом, намеком на свирепость, который так удавался Гелиосу. Даже не знай она ничего о королевской династии Эгона, сразу поняла бы, что ее любовник – потомок этого человека. Эгон не воевал десятилетиями. Но воинственные корни, насчитывающие столетия, внедрены в их ДНК.

Гелиос – воин в душе.

Ей нельзя думать о нем.

Боже. Все это должно остаться в прошлом, необременительной связью, без обещаний и компромисса.

Эми так и тянуло остаться с ним в общей комнате для совещаний. Тело изнемогало от желания. Но в глубине сознания оставался постоянный образ Гелиоса, обменивавшегося обетами с безымянной женщиной, которая станет его женой.

Эми не сможет стать той женщиной. Что бы там ни воображал Гелиос о супружеской жизни, он нуждается в наследнике. И естественно, непременно заниматься любовью с женой.

Она никогда не позволит себе стать источником боли и унижения для другой женщины. Сама видела последствия такой связи. Семнадцать лет мучилась осознанием того, что оказалась этим результатом.

Она всего-навсего грязная тайна.

Водитель Гелиоса остановил машину у личного входа в его покои. Десятки школьников всех возрастов отдыхали на газоне, что ближе всего к входу в музей. Некоторые играли в футбол, кто-то крутил сальто и стоял на руках. Чуть дальше целая компания штурмовала лабиринт, считавшийся одним из самых больших и сложных в мире.

Гелиос сверился с часами. Он всегда слишком занят, чтобы проводить столько времени с посетителями дворца, сколько хотелось бы.

У него образовалось небольшое окно перед совещанием с братьями. Они занимались вопросами инвестиций, он также уделял этому немало внимания и времени. Кроме того, стоит помнить о многочисленных королевских обязанностях, которые легли на него с болезнью деда. Он, пусть и неофициально, считался принцем-регентом, представителем острова самого высокого ранга. Его долг – привлекать инвестиции и туристов, усиливать влияние страны на мировой арене, заботиться о процветании и безопасности населения.