Паиньки тоже бунтуют - Татьяна Тронина Страница 7

Но, с другой стороны, совсем уж терять профессию, превращаться в обычную домохозяйку – глупо, тем более в наше нестабильное время. И чисто по-человечески нехорошо все взваливать на мужа, надо и жене трудиться, пусть и не полный день…

Что бы я стала делать в браке, если бы отказалась от выматывающей профессии синхронистки? Занялась бы переводами книг? Гм, неплохо – сиди себе дома, обложившись словарями… Хотя, если честно, для этого занятия нужно не столько знание языка, сколько литературный дар… А его у меня не наблюдалось. Мои переводы отличались точностью и лаконизмом, но уж никак не стилистическими красотами. Так что вариант с переводами книг не годился.

Или, может, я смогла бы преподавать немецкий в школе? Неполный рабочий день, милые дети… Хотя нет. Нет, нет и нет, только не школа, ни за что! Это та еще ловушка, полная стрессов и казарменного распорядка, обязательств и конфликтов… И какой-нибудь завуч непременно начнет меня прессовать! Так что в школу надо идти лишь человеку, который нашел в преподавании свое призвание, а призвания-то у меня и нет…

Что же мне нравилось, какое занятие, связанное с моими знаниями иностранного языка (а принципиально менять профессию, начинать жизнь словно заново я все же, не собиралась), пришлось бы мне по душе? Я вдруг вспомнила прошлое, студенческие времена. Как в период жесткого безденежья зарабатывала на жизнь репетиторством. И преподавала не детям, а взрослым людям, которые учили иностранный язык осознанно, для конкретных целей. Одни занимались этим для самообразования или для того, чтобы свободно путешествовать по миру, некоторым хорошее знание языка необходимо было для переезда в другую страну. Иногда моими учениками становились студенты, желающие подтянуть свои знания, но не из языковых вузов. Времена моего репетиторства – тяжелые, отчаянные времена, но все же полные надежд, даже веселья…

Пожалуй, это было бы замечательно – будучи замужем, распрощаться с тяжелой и бесприютной долей синхронистки и превратиться в уютную репетиторшу, которая может расходовать свои силы и время по собственному усмотрению…

В этих мечтах о будущем, о новой прекрасной жизни я и уснула. Но приснился мне странный, тревожный сон, в который нахально влез Лешик, жених моей лучшей подруги.

Во сне почему-то именно он оказался у меня в учениках, хотя в реальности я меньше всего хотела бы связываться со столь неприятным человеком.

Что интересно, учила я Лешу не премудростям немецкого, растолковывая ему про перфекты и плюсквамперфекты, артикли и произношение, а… хорошим манерам.

«Послушай, Леша, ты ведешь себя как свинья. Ты хамишь и грубишь близким тебе людям, ты неблагодарный человек, ты это понимаешь?!» – отчитывала его я в своем сне.

«Кому это я хамлю?» – агрессивно отозвался мой ученик.

«Наташе… А еще Никите Сергеевичу и Марии Ивановне!»

«Послушай, Савельева, это не твое дело – лезть в чужую семью!»

«Они мне не чужие. Я тысячу лет знаю этих людей. Они мне как родные! А Наташа… Она мне вообще словно сестра!»

«Вот в том-то и дело, что она тебе не сестра. Вы с ней чужие друг другу; и у каждой из вас своя жизнь!» – ожесточенно возразил мне Леша.

«Ты не знаешь, что такое любовь…»

«А ты знаешь? Ты, треска свежемороженая…»

«Попрошу не хамить!»

«Да где ж тут хамство, когда это правда, самая настоящая правда, которую ты боишься признать! Ты, Савельева, рыба в ледяном панцире… И жених твой тоже человек в футляре, весь такой правильный, что аж тошно…»

«Ты так говоришь потому, что привык плохо думать о людях, тебе везде гадости мерещатся, в самых нормальных вещах, в обычных человеческих взаимоотношениях…»

…Проснулась я в скверном настроении.

Вдруг поняла, что мне совсем не хочется идти к Наташе, на ее день рождения. Снова встречаться с ее противным женихом? А что, если увильнуть, сославшись на болезнь? Нет, не получится, Ната обидится. И потом, не бегать же всю жизнь от Леши?

Я вышла в коридор, чтобы умыться и приготовить себе завтрак, после которого мне надлежало проглотить очередную порцию лекарства. И тут я обратила внимание на то, что вовсю трезвонит городской телефон – общий для нас с Тугиной. Он стоял на крошечном столике у стены, рядом с входной дверью.

Раз Алевтина не подошла к телефону, значит, с утра пораньше куда-то умчалась. Именно по утрам моя соседка любила пройтись по магазинам, набрать по скидкам товаров, которые к вечеру обычно уже успевали распродать. На это занятие у нее всегда находились силы. Алевтина объясняла свои походы экономностью и рачительностью (она же одинокая женщина, которая не может позволить себе покупать продукты за полную цену), однако я подозревала, что таким образом Тугина пыталась оправдать свое вечное желание съесть вкусненькое. Да как не купить этих конфет, этой копченой грудинки и этой нежной, лоснящейся соленой лососины, если они идут сегодня по сниженным ценам! Похоже, капустной диете моей соседки пришел конец…

– Алло! – сняла я трубку с базы.

В телефоне затараторил незнакомый женский голос, половину слов я не разобрала.

– Говорите громче, пожалуйста, – попросила я.

– Добрый день, меня зовут… – (не расслышала). – Я представитель банка… – (Не разобрала, какое-то длинное название из нескольких слов.) – Скажите, Руслан Игоревич Шаров сейчас дома? Его можно услышать?

На некоторое время я словно выпала из действительности. Какой еще банк и при чем тут мой младший сводный брат? Вернее, сын моей мачехи, не являющийся мне кровным родственником?

– Руслан Игоревич? – наконец очнулась я. – Он здесь не проживает.

– Как же не проживает: он дал этот номер как свой контактный! – возмутилась девица на том конце провода.

– Но он тут не живет! – тоже возмутилась я.

– Руслан Игоревич взял в нашем банке кредит и уже просрочил несколько платежей!

– А я здесь при чем? – занервничала я.

– Но вы знаете Руслана Игоревича?

– Знаю, это мой… это мой дальний родственник, если можно так сказать, – с неприязнью и тоской произнесла я. И вдруг вспомнила все те криминальные репортажи, которые любит смотреть Алевтина: в одном из них рассказывали, как на людей вешали чужие кредиты. Мне стало не по себе. Наверное, надо было сразу заявить девице из банка, что я не знаю никакого Руслана Игоревича! Но теперь уже поздно…

– Вы не могли бы подсказать, как мне найти господина Шарова?

– Откуда мне знать! Я не общалась с ним несколько лет и впредь не собираюсь этого делать, – отрезала я и бросила трубку обратно на базу.

Я зашла на кухню, но телефон затрезвонил вновь. Пришлось вернуться:

– Алло.

– Здравствуйте, это вам звонят из банка… – длинное название из нескольких слов. – Могу я услышать Шарова Руслана Игоревича?